Под прикрытием
Шрифт:
***
«Отношение русского народа к Советской власти - это как почитание каким-нибудь папуасом своего деревянного божка: ругает того за плохую охоту, но в тоже время - истово молится ему и приносит жертвы… И главное: зачастую жизнь готов отдать - защищая своего истукана от «папуасов» из другого племени».
Не сам придумал – читал где-то… Да, согласен: где-то – в чём-то, это действительно так!
Такое отношение новая власть внушила к себе не только массовыми расстрелами и внушениями каких-то фантастических идей - но и тем, что ее представители (по крайней мере в основной массе), в момент нечеловеческого
Любая гражданская война – это война двух идей.
Требуя от народа жертв и подвига, большевики призывали массы освободить весь трудовой народ мира от хищника-капитала и обещали создать такую жизнь - при которой не помещик и фабрикант, а они сами будут господами жизни. И поверившие, зараженные этими проповедниками людские массы - с энтузиазмом несли все тяготы военного коммунизма, с твердой верой, что в конечном результате принесенные жертвы будут не напрасны - а дадут начало нового, справедливого мироустройства.
Другая сторона не смогла предъявить народу никакой достойной идеи и проиграла… Так, кого винить?
Горе побеждённым!
***
Успокоив кое-как разошедшихся мужиков – добрым словом и заряженным револьвером, я приказал Мишке:
– Вези раненых в Сельсовет, пусть найдут фельдшера или кого ещё… Потом разберёмся! Проверь по пути тех убитых разведчиков – может из них, кто ещё жив.
Последнее, маловероятнее всего: по тому месту прошлась толпа крестьян с дубьём и, чтоб после них остаться живым - это надо быть жидким Терминатором и, просочиться сквозь Землю и донбасских шахтёров, в Америку.
– Понял, немедленно исполняю, - и, огрев плетью лошадь, - НО!!! Пшла подлая!
Минут через пятнадцать подошла колонна какой-то кавалерийской части Красной Армии на вусмерть заморенных лошадях. Уже знакомый мне комдив, удивлённо рассматривал место побоища, по-тараканьи шевеля заиндевевшими усами:
– А мы то, торопимся – весь день скачем вам на подмогу: думаю – порубили уже «в капусту» наших милиционеров. Ну, молодцы!
– Служу трудовому народу!
Рисунок 44. Почетная грамота от РВСР РСФСР.
Решил воспользоваться добродушным настроением начальства:
– Разрешите обратиться, товарищ комдив?
– Разрешаю…
– Прошу наградить воспитанника Ульяновского отряда военизированной охраны, Гешефтмана Михаила Константиновича – метким огнём уничтожившего бандитского пулемётчика и тем обеспечивающего успех нашего Сводного отряда.
– Конечно, конечно, - оборачивается к кому-то и строго, - запиши этого… Как его?
– Гешефтман Михаил Константинович.
– Запиши в списки представленных к награждению в первую очередь.
***
Забегая вперёд скажу: ордена «Боевого Красного знамени» мы с Мишкой, конечно, не дождались - да и не рассчитывали наперёд на такую плюшку… Но «награда» всё равно
нашла своего героя: уже летом, на Гешефтмана пришла из столицы почётная грамота от Реввоенсовета республики - подписанная… Его председателем и заодно – Наркомом по военным и морским делам, товарищем Троцким Львом Давидовичем!Ну, что оставалось делать?!
– Давай-ка мы с тобой её сожжём, Миша, во избежание, так сказать… А потом забудем и никому не скажем про существовании этой «награды».
Тот, недоумевает:
– Иногда, я тебя просто не понимаю, Серафим! Не понимаю логику твоих поступков…
– Иногда, я сам себя не понимаю, но поверь: придёт время и, ты мне - ещё спасибо скажешь.
Подумав недолго, соглашается:
– Насколько я тебя уже знаю - так и сбудется.
Засовывая Почётную грамоту от РВСР в печку, я добавил:
– И впредь поменьше выёживайся при посторонних своей сверхметкой стрельбой и прочими боевыми навыками: сыновья типографских рабочих, по определению - так стрелять не могут.
– Согласен! В следующий раз буду ждать - когда нас с тобой убьют, но происхождения не выдам.
Невольно улыбаюсь и, как породистому щенку загривок, треплю рукой его непослушные вихры:
– Не умничай, «происхожденец»…
Без сомнения самой лучшей наградой был почёт и уважение, возникшее ко мне у всех без исключения представителей «силовых структур» Ульяновска и волости, даже у пожарников:
– Если бы не товарищ Свешников, да Мишка-Барчук - нас бы всех казаки порубили, как пить дать!
– Ну, наливай тогда за их здоровье, стало быть…
И долго ещё в нашей местности пили за наше с Мишкой здоровье и, за здравие - свечки в Благовещенском Храме свечки ставили, по словам Отца Фёдора.
***
После того боя, за всеми последующими делами, хозяйственными хлопотами да заботами об раненных - про Мишку-Барона я совершенно забыл.
Переночевав, с утра после плотного завтрака выезжаем обратно в Ульяновск… Отдельно двое саней с раненными и местным фельдшером для ухода за ними в дороге, предпоследние сани с двумя нашими убитыми… И, наконец замыкает обоз лишние «трофейные» сани под управлением нашего героя-воспитанника.
Вот тогда я про Мишку вспомнил и после первого же привала, пересаживаюсь к нему:
– Ну и как там у нас с трофеями, Миша?
Вынимает из-за пазухи и протягивает мне бинокль:
– Не новый, кто б спорил - зато оригинальный цейсовский, а не венгерская подделка.
Видно невооружённым взглядом, что изделие интенсивно использовалось - кожаное покрытие потёрто, но в целом хорошего состояния. Читаю маркировку на пластинах: «Сarl Zeiss Jena. DF 6 х» - стало быть бинокль шестикратного увеличения. Серийный номер 657107… Конечно же не удержался, опробовал: оптика отличная, четкая, чистая. Привычной мне шкалы нет – видать, она появилась лишь на следующих поколениях этих оптических приборов.
– Молодец, Миша!
– Служу трудовому народу! – как обычно слегка придурковато, потом серьёзно, - пошарь в санях, товарищ заведующий оружием… Только осторожно, чтоб никто не видел.
– А кто здесь увидит, - бурчу, - разве твоя кобыла хвост задерёт и зыркнет «шоколадным глазом»…
Приподнимаю ворох какого-то шмутья, разгребаю слой соломы и вижу нечто до боли знакомое мне по многочисленным срачам на Форуме альтернативной истории.
Невольно вырвалось:
– «Худший из худших»!