Под псевдонимом Дора

Конечно, раскрывать тайну шифра нескольким лицам очень рискованно, даже если это самые верные люди. Но затягивать отправку сведений было недопустимо. Особенно это касалось информации Вертера, Ольги, Тедди и других берлинских источников Люци. Их сообщения следовало пересылать в Центр как можно быстрее.

Радиосвязь с Москвой по-прежнему была устойчивой, не считая отдельных дней, когда из-за атмосферных помех слышимость ухудшалась или когда наши переутомленные радисты делали ошибки. В таких случаях информация посылалась в эфир повторно. Весь зашифрованный материал сжигался тотчас после подтверждения Центра о его приеме. Это было непременным правилом.

Четыре наших радиста, хотя и за счет большого напряжения, обеспечивали нормальную связь. Как мне казалось, с ними все обстояло благополучно. Тревожило только положение Эдуарда - Хамеля (о встречах Розы с Гансом Петерсом я ничего не знал). Его арест, вероятно, не прошел бесследно, несмотря на то что судебные меры носили лишь условный характер.

После обыска в доме Хамелей и ареста Эдуарда я был уверен, что полиция так просто от него не отцепится, что за ним следят и конечно же занесли в список подозрительных лиц. И если агенты полиции или контрразведки установят за нашим радистом и его женой наблюдение, то легко выяснят, с кем они встречаются. А встречались Эдуард и Мауд со мной или с Леной, и притом ежедневно, получая от нас шифровки.

Элементарные правила конспирации требовали немедленного прекращения связей с Хамелями. Радиоквартиру необходимо было законсервировать, передатчик спрятать в не начинать работу до тех пор, пока мы твердо не убедимся, что слежки нет. Отказаться же совсем от двух проверенных, хорошо подготовленных радистов - такую роскошь мы позволить себе не могли. Джим и Роза не справились бы со всем объемом работы по связи.

Поэтому, переждав немного, дабы усыпить бдительность полиции, Эдуард и Мауд возобновили работу на рации. Мы, безусловно, понимали, с каким риском это сопряжено. То же самое подчеркивал в своей радиограмме Директор. Он указывал: "Извлеките урок из истории с Эдуардом. Немедленно проконтролируйте все связи сотрудников. Обратите внимание на связи радистов. Важна особая надежность окружения ваших радистов. Думайте о значении существования вашей организации".

Не исключая возможности вторичного налета полиции на дом супругов Хамель, я подыскал для них другую рабочую квартиру. Это была небольшая вилла по шоссе Флориссан, в дачной местности неподалеку от Женевы. Домик стоял возле обширного старого парка. Из окон хорошо просматривалось все вокруг слежку можно было заметить сразу. Свои передачи Эдуард и Мауд отныне вели главным образом отсюда. Но иногда, при особой срочности, приходилось пользоваться и квартирой Хамелей. Для этого здесь хранилась резервная рация. Эдуард оборудовал тайник, смастерил к нему надежный электрический замок. Даже при самом тщательном обыске тайник вряд ли бы обнаружили.

Зимой и весной 1943 года советские войска продолжали вести наступательные бои на разных участках фронта. Мы по-прежнему отправляли необходимые данные. В январе я получил задание, которое нужно было выполнить в первую очередь. "Установите, - радировал Директор, - какие планы и конкретные намерения имеет ОКБ в связи с наступлением Красной Армии, в особенности, как думает ОКБ парировать или нейтрализовать удары Красной Армии. Какие разногласия существуют в ОКБ относительно оценки положения, необходимых мероприятий и планов. Передайте это указание всем людям группы Люди..."

Задание было важным и трудным.

Но люди Люци справились с ним. В Москву были отправлены сообщения, раскрывающие отдельные оперативные замыслы гитлеровского командования, а также его оценку наступательных возможностей Красной Армии,

Вот одна из информации этого периода:

28.2.43. Директору. Молния. От Вертера.

Генштаб ожидает сейчас высшей точки советского наступления, а именно большого наступления Красной Армии у Курска, в направлении Глухов - Конотоп, а также предполагает попытку прорыва советских армий из района Харькова силой не менее 2-х корпусов между Богодуховом и Конотопом.

Этого прорыва опасаются в связи с тем, что между 15 и 20 февраля резервы, предназначенные для обороны коммуникаций Богодухов - Конотоп, среди них 3-я танковая дивизия, брошены в Донбасс. Прорыв Красной Армии между Харьковом и Конотопом является угрожающим не только для немецких позиций в районе Полтавы, но также в отношении коммуникаций Кременчуг - Ромны Конотоп, которые немцам, возможно, придется в марте сдать.

Дора.

Трудное положение складывалось для гитлеровцев и в районе Ленинграда, где было прорвано кольцо блокады.

29.3.43. Директору. Молния. От Вертера. Берлин, 25 марта.

Русским удалось прорвать фронт в. районе действий 61-й гренадерской дивизии (18-й армии под командованием генерала Линдеманна). Немцы установили, что продолжается концентрация советских сил на Нижнем Волхове и у Ленинграда. Немецкое главное командование предполагает, что за последние недели в Ленинград, через Мурманск и Вологду, поступило большое количество военных материалов, а также войск через Шлиссельбург и воздушным путем...

Немецкое главное командование ожидает усиления русской активности в районах Невы, Волхова, Свири. Немецкое командование по этой причине решило ускорить в первую очередь строительство оборонительных рубежей и укреплений "Восточная стена" в северном секторе, а именно в Эстонии и Латвии. В связи с несколько критическим положением на Невском фронте ( "Нева-фронт") пришлось 23 марта перебросить часть резервов, находящихся около Оредежа. Эти резервы предназначены также для обеспечения коммуникаций между Сольцами и Детским Селом.

Дора.

Как видно из последнего сообщения Вертера, наступательные возможности нацистов на Севере иссякли. Рухнули все их планы - удушение Ленинграда в тисках голода, захват Мурманска, соединение с финской армией на Карельском перешейке. Теперь врагу приходилось думать только об обороне, о том, чтобы удержать хотя бы те рубежи, на которые он был отброшен советскими войсками в январе, при прорыве блокады.

С этой целью германское командование, напуганное крахом своих позиций на юге, поспешно строило в Прибалтике мощную оборонительную линию под названием "Восточный вал", или "Восточная стена".

Центр поставил перед нашей группой задачу добыть сведения о строящихся немецких укреплениях, что и было позднее выполнено.

Наступило время, когда оперативного материала стало накапливаться все больше и больше, и для его шифрования пришлось привлечь новых членов группы. С согласия Центра я научил Розу и Мауд пользоваться моим шифром, вернее, некоторыми его элементами. Открытого текста информации они, конечно, не видели. Сиси же из Москвы сообщили название новой кодовой книги и условия пользования ею для самостоятельной работы. Дело у нас пошло быстрее информация не залеживалась ни часу. Но нас опять подстерегала беда: немцам удалось узнать систему шифровки, посланную Центром для Сиси. Кстати, это подтверждает в своей книге "Агенты радируют в Москву" Флике.