Под сенью кактуса в цвету
Шрифт:
До того как выписалась из больницы, Татьяна Степановна подробностей про жизнь племянницы не знала. Догадывалась, конечно, что не все у них с мужем ладно, потому что Таня в последнее время про мужа не упоминала. Раньше, бывало, приедет к ней в Остров, так только и разговоров, какой Валерик умный да хороший. Намеревалась Татьяна Степановна расспросить племянницу как следует, да только после того, как на поправку пойдет. Когда человек болеет, ему ведь ни до чего дела нет, только бы болезнь превозмочь…
А как привезла ее Танюшка из больницы домой, то и расспрашивать не пришлось, и так все стало ясно: нет у племянницы никакого мужа, в квартире
Долго Таня у нее на плече плакала, рассказывала, как бросил ее Валерик. Подло так бросил, исподтишка, к подруге ее ушел. Да еще Танюшку во всем и обвинил – ты, дескать, такая-сякая, скучная, необразованная, невоспитанная, с посторонними мужиками кокетничаешь, хвостом вертишь…
– Ну, дело-то житейское, – не выдержала я, – не первая ваша племянница и не последняя, что ж тут скажешь…
– Вот и я ей то же самое сказала! – обрадовалась Татьяна Степановна. – Да только слабое это утешение, сама знаешь…
Вот как она угадала, что я знаю? Написано на мне, что ли? Прямо крупными буквами на лбу: с мужем развелась, потому что изменял, да еще не просто так, а, можно сказать, почти год жил с чужой бабой на глазах у жены! И эта дура жена ничего не замечала!
– Послушайте, женщины, – не выдержал дядя Вася, – может, вы о своем, о девичьем, после побеседуете? Когда же, наконец, мы до сути вопроса дойдем?
– И то верно! – спохватилась Татьяна Степановна. – Простите, что время отнимаю…
Прошла примерно неделя, как Татьяна Степановна у племянницы поселилась. Помогала ей по хозяйству, как могла, да много ли двум женщинам надо?
Танюшки вечно дома нету, работала она продавцом в цветочном магазине, «Виолетта» называется. Работа сменная, по двенадцать часов, выходной скользящий. Платили мало, да еще начальница такая стерва, каких поискать. Но хорошую работу в наше время человеку без образования никто не гарантирует, как бы и такую не потерять. Танюша уставала очень, но не жаловалась. Ее другое волновало, все обиду свою забыть не могла, на мужа-то. Еще на работе как-то отвлекалась, а дома прямо сама не своя. У нее, Татьяны Степановны, душа изболелась, на племянницу глядючи. Уж так девка маялась, просто жуть брала. Похудела, с лица спала, одни глаза остались.
Уж Татьяна Степановна ей говорила, чтобы выбросила из головы мужика своего непутевого. Мало ли что в жизни бывает? Ну бросил, хорошо еще, что детей нету. Она женщина молодая, привлекательная, проживет как-нибудь и одна. А потом, даст Бог, встретит свою половинку. Ничего не помогало.
«Уж это точно, – подумала я, – когда муж бросит, к разумным словам никто не прислушивается…»
Я тут же себя одернула – не дело это думать о личном, когда на работе находишься. В конце концов, у меня-то все не так плохо – есть Бонни, и дядя Вася вполне приличный человек, когда не болеет, и работа частного детектива мне нравится…
Мои размышления были прерваны жутким грохотом, раздавшимся за стеной. Не иначе Бонни что-то уронил на пол.
– Не обращайте внимания, – сказала я насторожившейся посетительнице, – продолжайте. Вы говорили, племянница ваша пропала? Как это случилось?
– Так вот как раз к этому веду! – воскликнула Татьяна Степановна, но слова ее потонули в еще более сильном шуме. В соседней
комнате что-то упало и покатилось по полу, а еще был слышен звон, как будто что-то разбилось.Я вскочила и, с трудом сохраняя на лице любезную улыбку, вышла из комнаты.
Бонни, разумеется, постарался. Он опрокинул старинный комод и своротил с подоконника цветочный горшок и хрустальную вазу, подаренную когда-то родственниками Василию Макаровичу с женой на двадцать лет свадьбы. Дядя Вася прятал ее за занавеской, потому что, как признался мне в доверительной беседе, хрусталь этот он терпеть не мог. Ну что ж, теперь вопрос снимается. Насчет цветка тоже: в горшке давно уже чахнул кактус «Царица ночи». У покойной жены он рос хорошо и даже цвел каждый год, а теперь и я не могла ничего с цветком сделать, очевидно, он тосковал по хозяйке.
– Чудовище! – сказала я. – И как только ты умудрился опрокинуть такой тяжеленный комодище?
Бонни удовлетворенно рыкнул, и я тут же поняла, как ему это удалось. Каким-то образом он сообразил, что одна ножка у комода имеет небольшую трещину. И мой бегемот старательно пинал и пинал несчастную ножку, пока она не подломилась, а ему оставалось только вовремя отскочить в сторонку, чтобы комод не задел его, обрушиваясь на пол.
Пока я ужасалась беспорядку, эта скотина открыла лапой дверь и выскочила в коридор.
– Бонни, стой! – крикнула я, спохватившись, и кинулась за ним вслед, но было уже поздно.
Одним махом преодолев малогабаритную прихожую, Бонни ворвался в комнату, где дядя Вася терпеливо ждал меня в обществе Татьяны Степановны.
Обычно люди реагируют на появление моей собаки неадекватно. Говоря проще, они пугаются и застывают на месте, как древнеримские мраморные изваяния. Такие же неподвижные и такие же бледные. Бонни производит очень сильное впечатление на неподготовленного человека. Глядя на его распахнутую слюнявую пасть размером с дорожный саквояж, никому не приходит в голову даже кричать «Караул!» и «Помогите!».
Татьяна Степановна же с виду осталась совершенно спокойной. А скорей всего, просто не испугалась. Она поглядела на Бонни и улыбнулась:
– Хорош! Ест, наверное, много…
– Уж это точно, – я облегченно перевела дух, – прокормить его трудновато.
Бонни по-хозяйски разлегся на полу, и в комнате сразу же стало тесно. Однако я поняла, что не стоит и пытаться выдворить его за порог, только время зря потеряю.
После явления Бонни дядя Вася приободрился и решил взять инициативу в свои руки.
– Ну давайте уж закончим с вами! – не слишком вежливо обратился он к Татьяне Степановне.
Оправданием такого обращения можно было считать только его плохое самочувствие. И верно: как-то он побледнел, на лбу выступила испарина, так что я забеспокоилась, не подскочила ли снова у моего напарника температура.
– Когда конкретно пропала племянница ваша? – строго спросил дядя Вася.
Посетительница не смутилась и довольно толково отвечала, что Таня пропала три дня назад. То есть вечером не вернулась с работы. Она, Татьяна Степановна, ждала-ждала ее с ужином, а после стала звонить. В магазине трубку никто не брал – все ушли уже и на сигнализацию помещение поставили, а мобильник Танечкин оказался выключенным. Татьяна Степановна забеспокоилась, но поначалу воли страхам своим не давала – мало ли что произошло. Ну встретила кого-то Танюша по дороге, заболталась, а мобильник просто разрядился, он у нее старый, давно менять нужно…