Под сенью сакуры
Шрифт:
Неподалеку от бухты стояла заброшенная монашеская хижина, в которой играли детишки местных рыбаков, приспособив для своих забав алтарный подсвечник, вазу для цветов, курильницу, жертвенник и прочую богослужебную утварь. Глядя на них, трудно было принять за истину, что мы живем в век расцвета буддийской веры, и не посетовать на то, сколь далеки от благочестия здешние жители. «Как можно допускать подобное небрежение?» – в сердцах подумал Бандзан и заговорил об этом со стариком, несшим вязанку дров для котла, в котором варили соль. Старик опустил поклажу на уступ в скале, погладил свои белые кустистые брови и, вскинув руки на коромысло, начал свой рассказ.
Еще недавно в этой хижине жил монах по прозванию Куракубо [100] . Накопив немало заслуг на стезе подвижничества, он умел творить всякие чудеса. К примеру, ему ничего не стоило взойти на гору Компира и слететь легче птицы с высоты более тридцати дзё [101] . Во время его проповедей на прихожан начинали вдруг сыпаться с неба гроздья цветов. Умея читать в
100
В повести Сайкаку «История любовных похождений одинокой женщины» упоминается о монахе по прозванию «Лесной дух Сандзякубо», который обманывал народ, утверждая, что умеет летать. Многие почитали его как божество. Был казнен по обвинению в мошенничестве в 1685 году.
101
Дзё – мера длины, равная 3,03 м.
И вот прошлой весной Куракубо неожиданно объявил, что в пятнадцатый день шестой луны собирается отойти в мир иной. Готовясь к собственной кончине, он приказал соорудить для себя изукрашенный помост и оповестить о грядущем событии жителей трех провинций – Ава, Иё и Тоса.
Время быстротечно, вскоре наступила середина безводного месяца [102] , и из соседних провинций прибыли десятки тысяч людей. Куракубо заблаговременно распорядился построить бамбуковую изгородь длиною в четыре тё [103] и столько же вширь и приготовил все для совершения обряда. В назначенный день, утром, он облачился в подобающие случаю одежды, уселся на помосте, молитвенно сложил руки и, повернувшись в сторону запада [104] , с блаженной улыбкой на лице упокоился. В завещании Куракубо велел после смерти выставить его тело на всеобщее обозрение и обождать три дня, ибо за это время душа его должна войти в нирвану, как это случилось с Шакьямуни на Орлиной горе [105] . В ожидании чуда вокруг тела Куракубо столпилось множество людей, денежных пожертвований принесли целую гору.
102
Безводный месяц (минадзуки) – старинное название шестого месяца по лунному календарю.
103
Тё – мера длины, приблизительно равная 109 м.
104
…повернувшись в сторону запада… – Согласно буддийским верованиям, на западе, в бесконечной дали, находится «Чистая Земля» – буддийский рай.
105
…как это случилось в свое время с Шакьямуни на Орлиной горе. – Орлиная гора (Рёдзюсэн; санскр. Гридхракута) – гора, расположенная в Индии, место, где, по преданию, проповедовал Будда Шакьямуни.
Спустя три дня, утром восемнадцатого числа, один из учеников покойного обратился к собравшимся с такой речью:
– Некогда Куракубо учил нас, что, пока тело умершего остается теплым, предавать его огню нельзя. Как это ни удивительно, тело учителя все еще хранит тепло.
Тогда кто-то в толпе воскликнул:
– А вдруг он еще оживет? Вот было бы славно! Второй такой священник вряд ли когда еще родится!
При этих словах покойный вдруг начал подавать признаки жизни.
– Ох, – вздохнул он и открыл глаза. – У меня такое чувство, словно я очнулся ото сна. Знайте: нынче мне довелось побывать в аду и в раю. Изо дня в день я не уставал повторять, что одним из вас уготованы мучения в восьми сферах Ледяного и Огненного ада [106] , другим же суждено возродиться в благословенном краю, усыпанном золотым и серебряным песком [107] . Все зависит от вас самих. Будь моя воля, я взял бы с собой в это путешествие всех маловеров, сомневающихся в существовании загробной жизни. Одумайтесь же, пока не поздно! В подтверждение истинности моих слов я покажу вам печать, которую оставил у меня на спине владыка ада царь Эмма [108] .
106
…в восьми сферах Ледяного и Огненного ада… – Согласно буддийским представлениям и народным верованиям, существует два вида ада, каждый из которых состоит из восьми областей, – Ледяной ад, в котором грешников мучат холодом, и Огненный ад – геенна.
107
…в благословенном краю, усыпанном золотым и серебряным песком. – То есть в раю.
108
Царь Эмма (санскр. Яма, кит. Янь-ван) – в буддийской традиции Китая и Японии властитель загробного мира, вершащий суд над умершими.
С этими словами Куракубо сбросил с себя одежду, и все увидели на спине у него, в том месте, где находится седьмой сверху позвонок, знак «владыка», а под ним большую печать. Тут даже те, у кого оставались сомнения, поневоле уверовали в существование загробной жизни.
Слухи об этом чуде вскоре разнеслись по всей провинции, люди только о нем и говорили. В конце концов правитель тех земель решил проверить, правда ли это, и призвал Куракубо к себе.
– В наш век, когда буддийская вера клонится к закату, вряд ли могут совершаться подобные чудеса, – молвил он. – Надобно посмотреть, что за печать поставил на спине этого монаха царь Эмма.
Куракубо тотчас же раздели, и что же? – печать оставалась на прежнем месте, черная, словно вдавленная в кожу. Ее попробовали смыть, но ничего не получилось.
– И все же что-то тут не так, – сказал правитель. – Подвергнем-ка этого монаха пытке.
Монаха положили на спину и стали лить ему в рот воду, но он упорно молчал. Лишь под угрозой пытки раскаленным свинцом он не выдержал и взмолился:
– Пощадите меня, я во всем признаюсь. Никакого ада я не видал, все это выдумка и вздор. От рождения я был беден и пустился на обман ради денег.
– Каким же образом на спине у тебя появилась печать владыки ада? – спросили его.
– Три года назад один умелец вырезал ее у меня на коже и втер туда тушь.
– А как тебе удавалось слетать на землю с большой высоты?
– Очень просто. Чтобы освоить эту премудрость, я упражнялся целых два года, взбираясь каждый раз все выше и выше. Но я научился лишь прыгать вниз, взмывать же вверх не умею.
В общем, Куракубо рассказал обо всем без утайки и полностью признал свою вину.
За подобный проступок ему полагалось отрубить голову, однако из уважения к его монашескому сану правитель избрал для Куракубо менее суровую кару: его связали, посадили в лодку-долбленку и пустили в открытое море. А что сталось с ним потом – неизвестно.
Чего только не бывает в нашем мире, переменчивом, как морские волны! Ныне об этом монахе никто уже и не помнит. В хижине его до сих пор стоит изваяние Будды Амиды, но после всего случившегося люди утратили веру и перестали ему поклоняться. Только по ночам луна заглядывает туда через разбитое оконце да временами пронзительно завывает ветер. А днем там играют ребятишки.
«Такие, как этот монах, лишь бесчестят буддийскую веру», – сказал напоследок старик.
Новая Тюдзё-химэ [109]
В земле Хида стоит знаменитая еще со времен древних государей гора по названию Курайяма – Величавая. Дровосеков туда не пускают, оттого и поныне на этой горе растут густые тисовые леса. Там всегда веет прохладой, и окрестные жители не знают, что такое летний зной.
Как-то раз Бандзану случилось заночевать в одном из тамошних горных селений, но уснуть он не мог из-за беспрестанного стука бёрд в ткацких станках, – недаром эта местность славится изготовлением превосходных шелковых тканей. Бандзан пошел к хозяину постоялого двора и наслушался от него всяких рассказов, среди которых оказалась и эта удивительная история.
109
Тюдзё-химэ – дочь придворного вельможи Фудзивара-но Тоёнари, жившая в VIII веке. Преследуемая злой мачехой, удалилась в монастырь, где, по легенде, за одну ночь соткала изумительной красоты мандалу, изображающую буддийский рай.
Жил в той деревне человек по имени Окамура Дзэндаю со своей женою. Хотя обоим супругам уже перевалило за сорок лет, детей у них не было, и они очень из-за этого печалились. Долгие годы ходили они на поклонение в святилище Ацута в провинции Овари, и в конце концов боги услышали их мольбы и послали им чадо. Родилась у них девочка, да такая прелестная, что ни один младенец в селении не мог с ней сравниться. Стала она расти и в пять лет умела читать и писать, хотя никто ее этому не обучал, в семь лет начала слагать стихи, а в одиннадцать научилась ткать шелк цумуги [110] . Ткали все как будто одинаково, только другим женщинам, чтобы соткать штуку шелка, требовалось три дня, она же управлялась за полдня. И получалось на редкость красиво. Неудивительно, что семья ее вскоре разбогатела, а поскольку ко всем своим достоинствам девушка была еще и глубоко набожной, люди прозвали ее «новой Тюдзё-химэ».
110
Цумуги – шелковая ткань типа чесучи.
Первого числа каждого месяца она совершала паломничество в храм Яцуруги, и, хотя до него несколько дней пути, всегда возвращалась домой в тот же день. Кто-то из поселян, привыкший ничего не принимать на веру, попросил ее рассказать о своих паломничествах, и девушка в подробностях описала ему провинцию Овари, а также все, что встретилось ей по дороге. Люди сведущие подтвердили: рассказанное ею – истинная правда. Что тут возразишь? Оставалось лишь удивляться ее чудесным способностям.
Но вот девушке минуло пятнадцать лет. Стала она красавицей, какую и в столице нечасто встретишь, и не было в тех краях юноши, который не мечтал бы заполучить ее в жены. Между тем родители невесты, изрядно разбогатев, не хотели отдавать дочь кому попало и никак не могли выбрать ей достойного жениха. Наконец, после долгих поисков и расспросов, прослышали они о человеке по имени Сугэгаки Ихэй, старосте соседней деревни. Он торговал лесом, и дом у него был как полная чаша. За его сына, Иноскэ, они и просватали свою дочь.