Под сенью виноградных лоз

– Не то чтобы верю, – мягко сказала она. – Скорее не хочу поверить, что он мог убить.

– Понимаю.

И тут она едва не потеряла присутствия духа. Внезапно она ощутила необъяснимую усталость – усталость бороться за то, чтобы выжить и вырваться, чтобы сбросить с себя оковы прошлого. Глаза щипало от слез, но она не сдастся, не заплачет. Слабость она ненавидела.

– Где ты будешь ночевать? – Вопрос Сэма отвлек ее от слез, в чем она так нуждалась.

– Где-нибудь в мотеле переночую. Может быть, в Напа или в Валлехо.

– Там они тебя отыщут. – Он говорил о журналистах.

– Вероятно.

– Ты этого хочешь?

– Нет.

– Тогда возвращайся к нам в дом. Возле главного въезда я выставил охрану – защиту от журналистов. Пресса не будет тебе докучать, а в доме полно свободных комнат.

Келли покачала головой.

– Не думаю, что это выход. И это значит опять прятаться.

– Вовсе не прятаться, а лишь отойти в сторону, чтобы не участвовать в этом цирке, который устраивает пресса.

Его улыбка была неотразимой. Тихонько рассмеявшись, она сдалась.

– Ладно. Поеду.

– Там есть боковой въезд. Помнишь, где?

– Кажется, помню.

– Тогда я поеду следом.

Сознание того, что она не одна, вселяло в нее уверенность. Однако, подъехав к дому, Келли ощутила минутную неуверенность при мысли, как отнесется Кэтрин к тому, что Сэм пригласил ее.

Но Кэтрин и глазом не моргнула. Лишь сделала знак стоявшей наготове статной своей домоправительнице.

– Миссис Варгас, проводите мисс Дуглас в розовую комнату в южном крыле, – распорядилась она и тут же опять обратилась к Келли: – Обед в семь часов. Видимо, сначала вы захотите освежиться, но переодеваться к обеду необязательно. Мы здесь обедаем по-простому.

– Благодарю вас. – Бегло улыбнувшись Сэму, Келли пошла за экономкой по мраморной лестнице на второй этаж.

Переодевшись в белую блузку и брюки из шелковистой замши табачного цвета, она спустилась вниз. Вездесущая миссис Варгас проводила Келли в маленькую комнату, примыкавшую к нарядной столовой. Кэтрин уже сидела за столом, и, едва войдя, Келли запнулась на пороге – маленький стол был накрыт лишь на двоих.

Кэтрин заметила ее замешательство.

– Натали не будет с нами обедать. Ей отнесли поднос в ее комнату.

Баронесса! Келли совсем забыла, что и она тоже гостит в доме.

– Ну а Сэм?

– По-моему, он все еще на заводе. – Развернув салфетку, Кэтрин разгладила ее на коленях. – Там какие-то дела с пришедшими фотографами. А потом еще полиция – собираются допросить кое-кого из рабочих, тех, что живут возле завода. Подозреваю, что Сэма на некоторое время это задержит.

– Понятно. – Келли опустилась в кресло напротив и, взяв со стола розовую салфетку, положила ее на колени.

Даже вскользь за обедом не упоминалась ни смерть барона, ни, уж конечно, та роль, которую сыграл в этом ее отец. Опытная хозяйка, Кэтрин удерживала разговор на безопасных темах, каким-то образом ухитрялась даже скучнейшую тему погоды делать интересной. Келли была рада, что разговор за столом вертится вокруг тем сугубо материальных. Ни о чем другом она сейчас говорить не смогла бы.

Едва закончился обед, она извинилась, сказав, что хочет лечь пораньше. Наверное, Сэм уже вернулся, пока она была внизу. Она забралась в свою розового дерева кровать под балдахином и затянула ситцевый полог, стараясь не думать о Сэме и о том, что ее отец ночь эту проведет в тюремной камере.

17

Кэтрин лежала в постели в своей шелковой пижаме мужского покроя, похожей на ту, что была на ней в ее первую брачную ночь – в те времена фасон этот считался весьма экстравагантным и рискованным.

Но, глядя на солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь тюлевые занавески окна, Кэтрин вспоминала вовсе не восторги той ночи и не смущение мужа. Голубые глаза ее смотрели угрюмо. Беспокойство избороздило лоб морщинами, а пальцы нервно постукивали в тишине по книге, что лежала открытая на ее коленях, – о книге она забыла, как забыла и о бесполезно горевшей в изголовье лампе.

От беспокойных размышлений Кэтрин отвлек легкий стук в дверь. Торопливо прикрыв книгу, она сунула ее под подушки, на которые опиралась, и поспешно разгладила розовую парчу пуховой перины, уничтожая малейшие следы бессонной ночи.

Напоследок она погасила лампу, отозвавшись:

– Войдите, миссис Варгас!

И откинулась на подушки, подоткнув перину с обеих сторон. Экономка внесла в комнату поднос с завтраком. На подносе стоял ее обычный стакан свежевыжатого апельсинового сока в серебряном ведерке со льдом, кофейник и чашечка с блюдцем, а кроме того, тарелочка с черносливом.

– Доброе утро, мадам. – Миссис Варгас сразу же прошла к постели и поставила поднос на колени Кэтрин.

– Доброе утро. Как чувствует себя сегодня утром мадам Фужер?

– Не могу ответить на ваш вопрос, мадам. – Миссис Варгас взяла со столика поставленные ею там с вечера графин с водой и стакан.

– Почему? – Кэтрин метнула на нее быстрый взгляд. – Вы отнесли ей поднос с кофе?

– Она не взяла его.

– Почему?

– Дверь была заперта, мадам.

После секундной паузы Кэтрин начала отодвигать поднос. Испуганная миссис Варгас бросилась на помощь, чуть не пролив воду из графина. Кэтрин, откинув перину, выбралась из постели.

– Где мой халат? – бросила Кэтрин, и голубые глаза ее сердито сверкнули.

– Вот, на стуле, мадам. – Домоправительница беспомощно указала подбородком на халат: поднос в ее руках мешал подать халат хозяйке. Схватив со стула стеганый шелковый халат, Кэтрин торопливо просовывала руки в рукава.

– Куда вы, мадам?

– Прекратить эту глупость. – Ноги Кэтрин скользнули в шлепанцы, и она направилась к двери, бросив через плечо: – Отнесите ей поднос.

– Да, мадам! – Миссис Варгас, поспешно поставив поднос с завтраком Кэтрин на ее постель, поспешила следом за хозяйкой.

Быстро, нигде не останавливаясь, Кэтрин добралась до дверей спальни Натали, той спальни, которую та так и не разделила ни разу с Эмилем. Стукнув дважды в дверь, она громко прошипела тоном приказа:

– Натали! Это Кэтрин. Откройте дверь немедленно! Почти немедленно за дверью послышался шорох шагов. Потом щелкнул замок. Раздалось приглушенное:

– Можете войти.

Кэтрин решительно вступила в беспорядок спальни. Нетронутые подносы с едой, распахнутые чемоданы, раскиданная повсюду одежда, вечернее платье, небрежно брошенное на пол. Сквозь задернутые камчатные шторы в комнату едва проникал солнечный свет. Подойдя, Кэтрин раскрыла шторы и, резко обернувшись, сделала знак домоправительнице.