Под стягом Российской империи

Баштанников разлил сливовицу по глиняным чашам.

— Не обессудьте, ваше превосходительство, по-нашему, по-кубански.

Выпили, есаул крякнул, разгладил сивые усы, протянул генералу шампур.

— Закончим войну, ваше превосходительство, ждём вас к нам, на Кубань. Охота у нас знатная, хоть на кабана, хоть на птицу. А уж рыбалка, да никакая-нибудь рыба, а царская, осётр, белуга. Балыки вялим, икру отбиваем, бочонками солим. — Неожиданно сменил тему: — Как мыслите, ваше превосходительство, одолеем турка к снегам?

— Как воевать будем.

— И то так.

— Скоро надо ожидать прибытия из Черногории новых таборов. Морем плывёт визирь Сулейман-паша с войсками, а он военачальник отменный, решительный... — Немного погодя, добавил: — Избави Бог, замешкается генерал Криденер с корпусом у Плевны и турки её укрепят... Тогда Дунайская армия задержится у Плевны... То же с Шипкой случиться может…

Откинув полог, казак внёс пузатый, медный самовар, поставил посреди палатки. — Пластуны с самоваром? — удивился Гурко.

— В обозе возим, ваше превосходительство. Грешным делом, люблю чайком побаловаться. А заварочка у нас дедовская, с запорожских времён, молодые веточки вишни либо яблоньки. Что под рукой.

Гурко пил с наслаждением. Чай пахнул сливами.

И вспомнилось Иосифу Владимировичу: Москва... Трактир в Охотном ряду... Половые в косоворотках... На столиках блеском сияли громадные самовары, высились горы баранок и клубился пар над чашками...

И сказал Гурко, что тревожило:

— Армии Дунайской до снегов бы через Шипку перевалить, завьюжит, быть беде.

— Казачков наших там недостаёт. Они бы постарались выбить турок с перевала.

— Здесь, есаул, не разовая операция нужна, Шипку не только оседлать надо, её удержать требуется, дорогу в долину обеспечить.

— Надеюсь, ваше превосходительство, в штабе понимают это.

Гурко потёр виски:

— Предложил я великому князю создать ударный отряд из нескольких сотен драгун и казаков генерала Краснова да ваших пластун и выступить к Шипке. И командовать отрядом поручить Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, он ведь без дела.

— Что главнокомандующий?

— Против Непокойчицкий. Однако великий князь генерала Непокойчицкого не поддержал. Поэтому я и у вас. Надеюсь, скоро вам предстоит поступить в распоряжение генерала Скобелева. — Гурко поднялся: — Спасибо вам угощение, есаул.

Балканы! Стара Планина! Мать-Покрова вольнолюбивых болгарских гайдуков...

Едва Передовой отряд вышел из ущелья, и вот они, горы. Высокие, в зелёном лесном массиве. Гранитные скалы, леса, поляны, на которых вольно разросся дикий шиповник. Разлапистые деревья грецких орехов, а у вершин альпийские луга: сочные травы с крупными и мелкими цветами, жёлтыми, синими, белыми и красными, отчего всё казалось застеленным огромным, искусно сотканным ковром.

— Выпаса-то!— вздыхали солдаты.

Вышли к деревне Присово, что в Предбалканьи, где начинался путь в село Хайнкией, полкам дали отдых. Отряд подтянулся, явились болгары-проводники. Гурко собрал командиров:

— На марше не растягиваться, господа. Арьергард поведёт генерал Раух. — Иосиф Владимирович перевёл взгляд на есаула Баштанникова. — Ваши казаки-пластуны пойдут в авангарде. Следом ваша дивизия, граф. — Посмотрел на генерала Шувалова. — Замкнёт колону кавалерия. Где пушкам проходить трудно, пехота в помощь. И ещё раз, господа офицеры, ни одного отставшего.

— Ваше превосходительство, — обратился к Гурко Столетов, — пустите наперёд моих ополченцев. Они рвутся в дело.

— Похвально, генерал, что вы ратуете за своих воинов. Вам, Николай Григорьевич, после взятия Хайнкией, с 27-м Донским полком держать здесь оборону в случае появления неприятеля.

Поручик Узунов стоял с болгарскими проводниками и хорошо слышал разговор генералов.

— Но, Иосиф Владимирович...

— Никаких «но», Николай Григорьевич. Нам предстоит серьёзное дело, и при всём моём уважении к болгарским воинам здесь я могу положиться только на российского солдата. Болгарским воинам ещё надлежит обстреляться. Убеждён, они ещё успеют показать себя, так и передайте ополченцам.

— Иосиф Владимирович, это болгарская земля, дружинники будут биться за неё до последней капли крови.

— Разве мы лишаем их возможности сражаться за свою родину? Их патриотический порыв заслуживает глубокого уважения. Оставляя вас здесь, убеждён, в случае наступления противника на перевал болгарские воины и донцы удержат позиции. — И, повременив, добавил: — Вы, Николай Григорьевич, прекрасно понимаете: Хайнкией слабая ниточка, которая на сегодня будет соединять наш отряд с Дунайской армией, когда мы окажемся в Забалканье.

— Разрешите отдать распоряжение, Иосиф Владимирович?

— Поезжайте, не будем терять времени, начнём марш. Да и усачи заждались. — Гурко указал на проводников. — Видите, поглядывают нетерпеливо.

Солнце коснулось вершин деревьев, как труба пропела команду и лагерь ожил.

Столетов отъехал, а Раух кивнул ему вслед:

— Может, Иосиф Владимирович, одну из его дружин пошлём с авангардом?

— Нет. На той стороне перевала я намерен дать простор кавалерии. Конной атакой мы овладеем селением Хайнкией...

В окружении штаба Гурко смотрел, как первыми стали подниматься к перевалу пластуны. Казаки шли легко, подоткнув полы черкесок под узкие наборные пояса... И вот уже первые роты вступили на узкую каменистую тропу.

Осторожно прижимаясь к скалам, уходили солдаты в гору. Тропинка, петляя, вела к ослепительно белеющим вершинам, терялась в угрюмо насупившихся горах, где гулял пронзительный ветер и клочьями зависали на скалах рваные тучи, а под обрывом рокотали бурные реки.

В батареях снимали с лафетов орудия, опорожняли зарядные ящики» Орудийная прислуга готовилась нести пушки на руках.

— Распорядитесь помочь им, — бросил Гурко адъютанту. — Снаряды раздать по ротам. Пусть батальонные пустят наперёд кашеваров, возьмём Хайнкией, накормим солдат горячей пищей. Поди, от сухариков зубы поисточились... — Гурко повернулся к штабным офицерам: — Ну-с, господа, пора и нам на ту сторону...

За стрелками, ведя коней в поводу, тронулась конница, а следом к Хайнкиею пошли дружины. Солдаты арьергарда напутствовали их: — В добрый путь, братушки!

Генерал Столетов отдавал указания своим командирам: