Под южным солнцем

Он долго стоял молча, думая о девятнадцатилетнем парне, чей поступок привел к ужасной катастрофе. То, что случилось в Сараево солнечным июньским днем тридцать один год назад, ввергло мир в страшную трагедию. Даже сейчас, во время Второй мировой войны, слышались ее отголоски. Стефан вспомнил свою мать, проведшую в изгнании всю взрослую жизнь. До сих пор она не могла вернуться на родину, которую страстно любила. Его снова удивило отсутствие у нее злобы на людей, виновных в ее несчастье. Она считала Гаврило Принципа своим другом.

Стефан подумал, как сложилась бы жизнь его матери, если бы Гаврило признался в том, что разговаривал с ней на Восточном базаре в Сараево, что часто встречался с ней в Белграде в кофейне «Золотой осетр». Вполне возможно, что Наталья предстала бы перед судом, обвиняемая в соучастии в заговоре с целью убийства австрийского эрцгерцога. И, возможно, умерла бы в тюрьме, как Гаврило и его друзья, и была бы похоронена рядом с ними.

Эта мысль ужаснула Стефана, и он понял, что мать была права, считая Принципа своим истинным другом. Пожелав ему вечного покоя, он перекрестился и, завершив тем самым свою миссию, пошел назад к воротам кладбища.

Ему потребовалось более полутора суток, чтобы вернуться в свой отряд. Хотя он располагался в густом лесу, Стефан легко нашел партизан. Надежно укрытый от вражеских самолетов, лагерь находился у речки с крутым песчаным берегом, в котором было множество нор, где вполне мог укрыться человек.

Издав тихий свист, который был его обычным сигналом, Стефан осторожно приблизился.

— У нас гости, — сказал стоявший на посту Иелич. — Они говорят, что знают тебя. — В его глазах светилось любопытство. — Майор Стефанович думает, что один из гостей и был причиной твоего визита в Сараево.

Сердце Стефана гулко забилось. Майор полагал, что причиной его отъезда в Сараево была женщина, и только одна женщина могла прийти в лагерь партизан — Ольга.

Среди серых пилоток бойцов, сидящих и разговаривающих на берегу речки, Стефан не увидел лихо заломленной фуражки.

Но плотную фигуру Марко было невозможно с кем-то спутать.

— Марко! — радостно крикнул Стефан, бросившись к нему. — Какого черта ты здесь делаешь? Петр с тобой? А Ольга?

Марко шагнул ему навстречу. Он выглядел непривычно в партизанской форме.

— Я здесь по той же причине, что и ты, — сказал он, широко улыбаясь. — Чтобы драться с немцами.

Где сейчас остальные, трудно сказать. А Ольга представляется майору.

— Тогда я лучше пойду туда, — сказал Стефан, вырываясь из медвежьих объятий Марко. Ему не терпелось снова увидеть Ольгу.

При его приближении майор выглянул из-за хрупкой фигурки девушки, с которой он разговаривал, и на его лице отразилось огромное облегчение.

— Стефан! Слава Богу, ты вернулся! — воскликнул он, поднимаясь на ноги. — Все наше соединение двинулось на Белград.

А нам приказано остаться, чтобы перерезать коммуникации между Белградом и Сараево. К нам прибыло пополнение. Это лейтенант Марко Томошевич и лейтенант Ольга Маринко. Полагаю, ты с ними знаком?

Стоявшая спиной к Стефану Ольга повернулась. Ее бледное овальное лицо было таким же бесстрастным, как и во время их первой встречи, когда он сидел за столом на хуторе Петра.

Но Стефан увидел выражение ее глаз и понял, что под внешним безразличием скрываются неуверенность и застенчивость.

Он догадался о причине ее стеснительности, и внутри у него все запело.

— Да, — сказал он, вдруг осознав, что и она догадывается о его чувствах. — Мы знакомы. Как ваше плечо, лейтенант Маринко?

Ольга приподняла плечо, как бы показывая, что оно больше ее не беспокоит. Она не отрывала от него глаз.

— Лейтенант Томошевич и лейтенант Маринко — специалисты-подрывники, — оживленно сказал майор. — Мы собираемся ночью взорвать железную дорогу между Белградом и Сараево в ближайшем от нас месте. Необходимо обсудить план действий.

— Я должен сначала связаться с Каиром, и если сели батареи, мне понадобится помощь, чтобы завести генератор и зарядить их.

— Лейтенант Маринко тебе поможет. Во время ночной операции мы разделимся натрое. Две группы будут прикрывать дорогу слева и справа, а третья заложит взрывчатку. Ты с лейтенантом Маринко займетесь этим, я буду командовать одной из прикрывающих групп, а лейтенант Томошевич — другой. Я пойду и поговорю с людьми.

Командир ушел, и когда Стефан убедился, что их никто не услышит, он спросил:

— Что с остальными, Ольга? Они также влились в отряд партизан? Где Петр?

Она начала сухо и официально, словно отдавала рапорт:

— После вашего отъезда мы укрылись в пещере, время проходило почти в полном бездействии. Необходимо было получать разрешение от генерала Михаиловича на каждую диверсию, а тот почти всегда отклонял наши планы. Среди бойцов росло недовольство, и двое из них, Пеко и Тома, последовали за вами на северо-запад, чтобы присоединиться к партизанам Тито.

— А что потом? — Стефан достал из кармана пачку сигарет и предложил ей закурить.

Она отрицательно покачала головой и с грустью сказала:

— А потом мы получили подтверждение, что некоторые отряды четников сотрудничают с немцами. Майор Зларин говорил, что они делают это без санкции генерала Михаиловича и что мы будем по-прежнему ему верны, однако терпеть такое было довольно трудно. Владко сказал, что лучше сражаться в рядах коммунистов, чем прослыть пособником немцев, и после ожесточенного спора с майором Злариным он ушел, прихватив с собой Милоша.

Внезапно ощутив слабость, Ольга присела на ствол поваленного дерева.

— После этого мы уже перестали быть жизнеспособным отрядом. Майор Зларин сказал, что он уходит к генералу Михаиловичу, и предложил мне и Марко пойти с ним.

Впервые за время разговора в ее глазах отразилось неприкрытое страдание.

— Марко сказал, что генерал Михаилович утратил доверие бойцов Сопротивления. Он сказал также, что пошел в лес, чтобы сражаться с немцами, и если осталась единственная возможность делать это, только вступив в ряды партизан, он так и поступит.

— И вы ушли вместе с ним.