Под знаком черепа
Шрифт:
– Вот и пришли… – ворковала Надин, – видишь, никого не встретили, никто нас не заметил…
Войдя в каюту, Надежда огляделась. Ничего особенного, попросторнее, конечно, чем у них с Олегом, побогаче обставлено, кровать пошире, зеркало висит напротив. Рама золоченая, как-то эта пышность не вяжется с каютой корабля.
Надин уже рылась во встроенном шкафу.
– Вот, держи! – Она бросила Наде шелковую пижаму, там цвели хризантемы и летали бабочки. – Снимай платье, мы отдадим его в срочную чистку, пока пятно не высохло, есть надежда, что все отойдет! Я договорюсь!
Не дожидаясь ответа, она выхватила
Надя вскинула голову, и от этого резкого движения заколка выскочила из волос. Надя встала и пошарила по кровати. Куда же она подевалась? Заколка была серебряная, с восточным орнаментом, когда-то муж купил ее для Нади в Таиланде. Ничего особенного, но все же серебро… Да и волосы хорошо держит.
Надя потрясла покрывало, подняла подушку – ничего. Пришлось лезть под кровать. Тоже на первый взгляд ничего, только пыль, плохо убирают. Надежда провела рукой по плинтусу и едва не вскрикнула от боли – вот она, заколка, надо же, куда завалилась. Она наскоро закрутила волосы, прихватила заколкой.
Надин вернулась удивительно быстро, Надя едва успела прибрать разоренную постель.
– Все устроилось! Нужно подождать совсем немного! – весело сказала она.
– Спасибо, – пробормотала Надя. – Просто не знаю, что бы я без тебя делала…
– А теперь обязательно нужно выпить, чтобы снять стресс! – объявила Надин и вытащила из ящика туалетного столика маленькую позолоченную фляжку.
– Это мартель! – Она подмигнула Наде. – Как это у вас говорят – тяпнем?
– Да не надо… – слабо сопротивлялась Надя, она не любила и не пила крепкие напитки, – зачем…
– Обязательно надо! – с жаром убеждала Надин. – Ты взбодришься, глаза будут блестеть, появится желание жить! А то ты вся поникшая, как вчерашняя роза в петлице!
С этими словами она подала Наде маленький металлический стаканчик.
– Пей!
Надя вдохнула. Пахло, несомненно, спиртным. Но было в запахе еще что-то – пряное, сильное, недоброе…
– Пей залпом! – приказала Надин. – Как водку!
Надя хотела сказать, что водку она не пьет вообще, а коньяк полагается пить маленькими глоточками, грея в руках пузатый бокал, но рука ее сама поднесла стаканчик к губам.
Пищевод будто обожгло огнем. В первый момент окружающие предметы стали гораздо четче и ярче, Надин показалась ослепительной красоткой. Надя рассмеялась и подошла к зеркалу.
– Мне идет твоя пижама! – сказала она. – И размер подходит…
– А мы с тобой вообще похожи! – Надин встала рядом и подобрала волосы так, чтобы открылась длинная шея. Тотчас лицо стало строже, черты тверже.
И правда – глаза, волосы, поворот головы, все было у них почти одинаковое. Надин более субтильная, быстрая в движениях и без каблуков чуть ниже Нади ростом. Они встретились глазами в зеркале, и вдруг четкость ушла, и Надя слегка пошатнулась.
– Что это со мной? – едва выговорила она непослушными, одеревеневшими губами.
– О, ты устала! – засуетилась Надин. – Приляг, приляг вот сюда… – Она подтолкнула Надю к кровати. – Полежи, отдохни, все пройдет, коньяк для тебя слишком
крепкий…– Я же говорила, – Надя пыталась встать, – я лучше пойду…
Отчего-то ей вдруг захотелось оказаться далеко отсюда, лучше дома, но если нет, то хотя бы в собственной каюте. И пускай даже Олег будет рядом…
– Нет, нет, куда же ты пойдешь… – стрекотала Надин. – И платье еще не готово… Ты должна поспать…
Надя хотела резко сказать, что не собирается спать в чужой постели, но осознала себя лежащей на кровати, а Надин заботливо подтыкала покрывало. Перед тем как окончательно вырубиться, Надя заглянула в глаза Надин. И не увидела в них прежнего веселого и легкомысленного выражения. Теперь взгляд был сосредоточенный и внимательный. И нетерпеливый. Так энтомолог наблюдает за засыпающей бабочкой – скорей бы заснула, наколоть ее на булавку, пронумеровать да идти по своим делам, время дорого…
Больше Надя ничего не помнит, очнулась она в каюте Надин от непривычной тишины – корабельные машины встали. И к ней начали ломиться эти вооруженные до зубов уроды. И все завертелось, так что не было времени подумать.
Если Надя спала в каюте Надин, то куда подевалась сама Надин? И с чего это ей вздумалось так разоспаться?
Она в круизе спала плохо – нервничала из-за Олега, да еще эта качка… Не спьяну же, в самом деле… Выпила-то два глотка коньяка этого треклятого, и что там эта Надин намешала…
Вот именно. Надя вздрогнула, вспомнив последний взгляд Надин – злой и нетерпеливый – давай, мол, вырубайся уж, недосуг с тобой возиться…
Господи, ну надо быть такой идиоткой, чтобы пойти куда-то с первой встречной! Надя же понятия не имеет, кто такая эта Надин. Прилепилась к Наде, по образному выражению Олега, как банный лист к пятой точке… И куда же все-таки она делась ночью? Надя спала в ее каюте, а она где?
И хоть от голода и жажды сейчас Надя плохо соображала, все же какая-то мысль промелькнула в ее голове, но мысль эта была настолько дикой, что Надя даже не сумела ее удержать.
Солнце переместилось, спрятавшись за высокую пальму.
Вдруг дверь хижины снова открылась, в нее вошел тот человек, который минувшей ночью вломился к ней в каюту.
– Как вы устроились? – спросил он по-английски, окинув взглядом хижину.
– Вы что – издеваетесь? – зло проговорила Надя. – Скажите лучше – что вам от меня нужно?
– Ну-ну, не горячитесь! – Мужчина криво усмехнулся. – Нам с вами ни к чему ссориться!
– Ссориться? – Надя задохнулась от возмущения. – Вы меня похитили, притащили в какую-то африканскую дыру… по-моему, это не называется ссорой! Это называется преступлением!
– Ну-ну! – Мужчина поморщился. – В этих краях другое представление о том, что такое преступление! Давайте скажем иначе: вы попали в затруднительное положение, но только от вас зависит, чтобы все это закончилось как можно быстрее!
– От меня? – переспросила девушка. – Что здесь зависит от меня? Я всего лишь пленница…
– Сейчас вы поговорите с одним человеком, и если он будет удовлетворен, вы очень скоро вернетесь домой!
«Врет, – подумала Надя, вспомнив, как он орал на нее на корабле, – все врет, станут они заморачиваться с моим возвращением. Если я им не нужна, они просто меня убьют…»