Под знаком льва

В мастерской у Петровича многие милиционеры ремонтировались, и поэтому, когда он приехал в отдел, знакомые пропустили его к битой BMW. Внимательно осматривая машину, Петрович понимал, что на ней был сбит человек, а шестое чувство ему говорило: «Да не мог Игорь этого сделать, здесь что-то не так, хотя, с другой стороны, факт налицо». Расстроенный Петрович уехал домой, к родственникам.

Прохоров, предварительно опросив рабочих «Прогресса», зацепился за один факт. Таяновский однажды хотел уволить Жукова за недостачу обрезной доски, но тот погасил ее и сослался на то, что где-то обсчитался, отпуская материал клиенту. Два грузчика слышали, как Таяновский ругал Жукова. Опросив еще нескольких рабочих, Прохоров пришел к выводу, что этот факт подтверждает причастность Игоря к убийству. Ну а, может быть, произошла случайность, когда Жуков возвращался домой пьяным, так как экспертиза показала, что он был в состоянии алкогольного опьянения.

Следователь ехал в отдел, обдумывая дело Таяновского. «Ну почему же он не избавился от главной улики: машина в крови, фары разбитые, бампер и, тем более, труп в багажнике?» Он мысленно поставил себя на его место: «Если я убиваю Жукова, то какой мне смысл рисковать, выезжать на разбитой, окровавленной машине куда-то за город? Это так – до первого гаишника, – рассуждал следователь. – Таяновский – неглупый малый, будучи даже пьяным, обстановку оценил бы правильно. Машину – в гараж, а днем – на другой, все концы в воду, да и рихтовщик он неплохой, работы там немного, вымыл бы и отстучал ее за день. Может, и дядька помог бы, – Прохоров хорошо знал Петровича, – а то, что он говорит про какие-то звонки, рэкетиров, это он пургу метет, чтобы замести следы. Понятно, что не хочется от таких денег идти в тюрьму. Резко континентальная жизнь получается, а то, что дочь говорит, что он с семи часов был дома», это еще не доказательство его невиновности», – подъезжая к отделу, закончил свои рассуждения следователь.

Вечером в камере открылась кормушка, другой дежурный подозвал Игоря к себе и передал малевку. Игорь отошел в угол ближе к свету и стал жадно читать: «Слушай, ты, предприниматель хренов, если не возьмешь эту делюгу на себя, то распрощаешься со своей дочерью и матушкой. Пока ты там будешь сидеть в КПЗ, им здесь уже по сорок дней отметят. А мусорам можешь эту малевку даже и не показывать, они решат, что ты их за нос водишь, тем более они заинтересованы, чтобы дело было раскрыто».

У Игоря все оборвалось внутри: «Вот так послание», – подумал он. Дочитав малевку, он кинул ее в камерный унитаз, и присел на свое место. «Как же быть, как выйти из этой ситуации? – думал он. – Скорей бы приехал Пашка, чтобы переоформить фирму на него».

Таяновского вызвали на следующий допрос. Следователь зачитал свидетельские показания. Они подтверждали, что, действительно, именно его машина стояла с включенными фарами, когда они услышали стук и крик пострадавшего, и запомнили номер.

– Вы сделали правильно, что не стали избавляться от трупа с такой машиной. Я представил себя на вашем месте, в принципе, я поступил бы так же, машину бы подрихтовал в гараже, тем более вы хороший мастер, – рассказывал свою версию следователь.

Игорь сидел на стуле, прибитом к полу, и смотрел на него. «Оторвать бы этот стул от пола и дать им тебе по башке, да так, чтобы мозги по стенкам разлетелись, – думал про себя Таяновский, сжимая край стула пальцами, но потом успокоил себя: – Прохоров здесь ни при чем, ему даже зацепиться не за что».

– Игорь Юрьевич, я понимаю, что каждый человек сам для себя адвокат, но все факты против вас. Вы сейчас в КПЗ паритесь. Согласитесь, что в тюрьме легче, и время при работе летит быстрее, – уговаривая, рассуждал следователь.

– Вы что, капитан, хотите, чтобы я сам себе приговор подписал? – стукнув по столу, сказал Таяновский.

Прохоров разозлился:

– Тебе придется писать, только не приговор, а честное признание, а приговор тебе вынесут судьи. Ты здесь девку нетроганую из себя не корчь, к нам не такие умники попадали, по пять-шесть судимостей за плечами, и те кололись!

В это время дежурный позвал Прохорова к начальству по какому-то неотложному делу. Один из оперативников подошел к Игорю:

– А ну, встань!

Игорь встал, держа руки на животе. Опер ударил его локтем в грудь, и он упал на стул.

– Встать! – вновь крикнул опер. – Ну что, писать правду будем? – и опять ударил его в грудь.

«Да, сдачи здесь не дашь», – подумал Игорь.

– Уважаемый, вы медкомиссию проходили? – обратился он к оперу, имея в виду психиатра.

– Ой, как мы дерзим, ой, дерзим! – повторил старлей и куда-то вышел.

– Да по тебе зона плачет, – убеждал тем временем другой.

Зашел оскорбленный оперативник и, подойдя к Игорю, ударил его два раза дубинкой по голове. Таяновский потерял сознание и упал со стула. Через несколько минут, придя в себя, он понял, что этим «блюстителям порядка» грубить не стоит. Тут вошел Прохоров и предложил сигарету:

– Игорь Юрьевич, пишите правду, не будем портить нервы друг другу, ни мы вам, ни вы нам, – на полтона ниже говорил следователь.

В голове Таяновского стоял такой гул, как будто работал дизель. Игорь курил и думал: «Напишу показания следователю, как он сватает, а на суде откажусь, скажу, что на меня надавили следственные органы».

– Ну что, надумал? – обратился к нему Прохоров.

– Меня до суда выпустят под залог? – спросил Таяновский, не обращая внимания на вопрос следователя.

– Ну, конечно, если напишешь всю правду, – продолжал свою песню Прохоров.

Игорь подумал и попросил бумагу и ручку. «Слава богу, на свободе я что-нибудь сделаю», – думал Таяновский, когда писал липу для следователя.

На следующий день Игорь через знакомого передал записку Петровичу. Еще через день в девять утра тот приехал и заплатил пятьдесят миллионов, чтобы племянника выпустили под залог. Игорь подписал подписку о невыезде и был отпущен до суда.

Чтобы сохранить жизнь своим близким, Таяновский решил это ДТП взять на себя, понимая, что шутки с бандитами слишком дорого обходятся. Родственникам стал говорить, что это он сбил Жукова. «Даже если дочь скажет, что я приехал в семь вечера, – думал он, – совру. Мол, в десять она заснула, а в пол-одиннадцатого я уезжал. Пашке тоже ничего не скажу».

Вечером собралась вся родня Игоря и покойной Марины. Он рассказал все, что с ним произошло за это время, за исключением применения к нему силы.

– Тебя там не били? – спросила мать, что-то почувствовав.

– Нет, – ответил Игорь.

Мать все равно плакала и причитала: «Что за напасть на нашу семью? Беда за бедой идет в дом, проклял нас кто, что ли?» Петрович сидел молча, теперь он не сомневался, что это сделал его племянник.

Через неделю Игорь встречал в аэропорту Пашку. Друг воспринял это ЧП, как взрыв бомбы.

– Давай, Паша, быстро переоформим предприятие, так как я не знаю, когда придет повестка в суд: может, через месяц, может, через неделю.

Уже через три дня фирма «Прогресс» была переоформлена на Проскурина Павла Ивановича, и все движимое и недвижимое имущество перешло к нему в собственность. После этого Таяновский вместе с Пашкой, не подавая виду, что они друзья, решили провести общее собрание сотрудников. Всего в «Прогрессе» работало пятьдесят человек, включая охрану. Все без исключения пришли, даже уборщицы, так как по предприятию давно ходили разные слухи, но никто толком ничего не знал. Игорь открыл собрание такими словами: