Под знаком небес

Глава 4 Да здравствует король!

Король Мирон умирал. Трагедия случилась внезапно – как и все, что меняет историю и ведет к событиям, удостаивающимся занять свое место в летописях, преданиях и легендах. Никто не знал, какой недуг поразил монарха Малдонии, и личный лекарь Его Величества из последних сил старался не говорить прямо об очевидном и неизбежном: Мирону оставалось жить считаные дни.

Денно и нощно у дверей лежавшего в беспамятстве монарха дежурила стража из числа личной гвардии короля. Только принц Мархак, первый советник лорд Виль и лекарь могли навещать его беспрепятственно. Остальным требовались верительные грамоты, подписанные принцем.

Мархак сидел возле постели отца, задумчиво оперев голову на ладонь. Пора было подумать о коронации – трон не должен пустовать ни единого мига. Особенно теперь, когда Железный Герцог стал настоящим героем Малдонии. Этого чужеземного выскочку следовало бы выслать из страны или вообще прикончить, что и пытался сделать в свое время принц, подослав к нему убийц, – словно чувствовал, что ему еще придется столкнуться с этим человеком. Тогда ничего не вышло, но это не значит, что нужно смириться и терпеть его присутствие, которое становится просто опасным.

И теперь он исподлобья глядел на сидевшего неподалеку лорда Виля, пытаясь понять, на чьей стороне этот маленький человечек с неуловимым взглядом и непроницаемым лицом. Ему нужно было обсудить с кем-нибудь создавшееся положение, но мог ли он доверять хоть одному человеку в этом большом неприветливом дворце? Принц Мархак пошевелился, переменил позу и обвел глазами спальню. Плотные шторы закрывали высокое окно, на стенах висели потемневшие от времени шпалеры. Все, казалось, дышало смертью и тлением. И запах лекарств, стоявших тут же, на низеньком столике, усиливал ощущение безысходности и обреченности.

Да, он должен стать королем и взойти на трон законным порядком. Герцога Дьяка нельзя казнить, но можно отправить в одну из дальних крепостей и приказать надежным людям присматривать за ним. Кто знает, быть может честолюбивый полководец, оскорбленный подобным жестом, покинет Малдонию? Но в голове вертелась и другая мысль: что, если он не захочет покориться и прозябать в глуши, а вместо этого решится на мятеж? Пойдет ли за ним армия, поднимет ли народ руку на законного наследника трона? Мархак не знал ответа на эти вопросы и оттого сильнее сжимал руки и кусал в нетерпении губы.

Наконец, накануне смерти короля, он решил отправить Железного Герцога в замок на границе с Казантаром – отдаленным государством на северо-востоке Малдонии. Вызвав писца, он продиктовал ему приказ, но потом выхватил свиток, пробежал его глазами, яростно скомкал и бросил.

– После! – раздраженно крикнул он, отпуская писца жестом и жалея, что поведал свой план первому встречному. Теперь о нем может узнать каждый, и, конечно, весть о почетном изгнании дойдет до герцога Дьяка. У принца промелькнула мысль приказать стражникам догнать писца и посадить в темницу до тех пор, пока не настанет время вручить герцогу приказ о новом назначении, но затем махнул рукой и опустился в глубокое кресло. Ему было ясно, что авторитет Железного Герцога слишком силен, чтобы противостоять ему в открытую. Нет, здесь следовало вести тонкую игру. Для начала неплохо бы подделать несколько документов, свидетельствующих о связи полководца с вампирами (а в этом Мархак не сомневался), и придать их гласности. А затем… можно организовать процесс по обвинению в государственной измене. Это всегда несложно подстроить, а оправдаться слишком трудно. А затем – публичная казнь. Или наоборот, сделать все тихо, без лишней огласки, чтобы не вызывать в народе недовольства – реакция черни бывает порой непредсказуема. Принц Мархак задумался, перебирая на груди тяжелые золотые цепи.

* * *

Величественная процессия двигалась по затянутым черными тканями улицам Ялгаада. Толпы народа заполнили каждый фут мостовой и площадей, горожане стояли и сидели на крышах, высовывались из окон. Их лица были печальны, многие плакали. Голоса сливались с воем труб и фанфар, бряцаньем оружия и хрипом лошадей. Хоронили короля Мирона, короля-освободителя.

Большой нефритовый гроб, формой повторявший фигуру и лицо монарха, был поистине великолепен – сверкали самоцветы, золотые инкрустации, тончайшие металлические кружева. Его везли на роскошной колеснице, запряженной четверкой волов, чьи рога по случаю торжества были покрыты позолотой и украшены бронзовыми кольцами. По обе стороны гроба шагали гвардейцы, облаченные в траурные одежды. Они несли на плечах обнаженные мечи, непокрытые головы были склонены в знак скорби. Ветер трепал их длинные волосы.

Вслед за ними шел окруженный свитой принц Мархак. Лицо его не выражало ничего, как если бы происходящее не имело к нему никакого отношения. Следом за ним тянулись ближайшие придворные, в том числе герцог Дьяк, возвышавшийся надо всеми подобно скале. Изредка принцу хотелось обернуться и взглянуть в ненавистное лицо полководца, чтобы попытаться прочесть мысли своего соперника (а именно так и следовало расценивать на данный момент народного героя), но он понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя. Во-первых, будет нарушен этикет, а во-вторых, так он выдаст Железному Герцогу свою неуверенность.

«В конце концов, – думал принц, – что он может сделать? Коронация назначена на послезавтра, сейчас же я считаюсь регентом, так что власть в моих руках. Армия не пойдет без причины на военный переворот, не поднимет руку на законного наследника. Но у проклятого герцога есть время. Два дня – это немало для столь энергичного человека, как он. Нужно сегодня же обезвредить его, выслать из столицы. Показать, у кого власть! А потом сфабриковать обвинение в измене, найти доказательства – все это не займет много времени».

После похорон Дьяк сидел в своей комнате и перечитывал список возможных претендентов на трон. Он помнил о предложении лорда Виля и не переставал думать о том, кого аристократы хотят посадить на место Мирона. Конечно, для Малдонии было бы лучше, чтобы к власти пришел законный правитель, Мархак, но у Железного Герцога были свои планы на королевство. У него было одно дело, для которого требовалась армия, и он уже почти получил то, что хотел.

Раздался стук в дверь.

– Вам послание из дворца, мой господин, – вошедший слуга почтительно склонился, протягивая Дьяку запечатанный красным сургучом свиток.

– Только что принесли?

– Да, мой господин. Королевский гонец.

Дьяк сломал печать и быстро пробежал глазами написанное. Принц Мархак приглашал его на поздний ужин, чтобы обсудить некие «дела чрезвычайной важности».

– Что-то он быстро… – пробормотал Дьяк. – Мог бы потерпеть до коронации. Что ж… – Он взглянул на слугу и жестом отпустил его.

Когда дверь закрылась, Дьяк сел в кресло возле зарешеченного окна и, глядя на башни королевского дворца, задумался. Было очевидно, что принц хочет от него избавиться, но Дьяк полагал, что он сначала постарается прочно укрепиться на троне, а затем уже покажет зубы. Но молодому наследнику короны не терпелось. Поспешность – бич рода человеческого. Люди слишком мало живут, чтобы научиться терпению – залогу успеха любого мало-мальски сложного предприятия. Настоящий политик должен уметь выжидать, пока не настанет идеальный момент для осуществления его плана, и тогда сделать решающий ход, не оставляющий противникам ни единого шанса. Впрочем, обладать способностью действовать, мгновенно ориентируясь в неожиданно изменяющейся ситуации, тоже необходимо.

Мысли Дьяка прервал робкий стук в дверь. Камердинер заглянул в комнату и прошептал:

– Господин, к вам посетитель.

– Кто?

– Не знаю, одет в длинный плащ, на лице капюшон. Говорит, что у него к вам срочное дело. Позвать телохранителей?

Дьяк помедлил мгновение, прежде чем принять решение. Это мог быть подосланный убийца. Очень в духе принца Мархака.

– Пусть войдет, – распорядился Дьяк, поднимаясь и вставая за кресло, чтобы между ним и гостем была хоть какая-то преграда, – не нужно охраны.