Под знаменами Гитлера

В то же время немало педагогических работников за недостатком рабочих мест в системе образования были вынуждены устраиваться на ответственные должности в органы местного самоуправления или немецкие комендатуры. Так, в Красногородском районе Калининской области начальником паспортного стола районной управы служила педагог-орденоносец М.В. Вита-лева, заведовала женским отделом районной биржи труда педагог, комсомолка B.C. Карузина [259] . Они же являлись оплачиваемыми немецкими агентами [260] . Учитель М.И. Полессков в оккупацию заведовал паспортным столом Хомутовского района Курской области, педагог И.Е. Трощановский работал секретарем заместителя бургомистра Почепского района Орловской области [261] . Однако основную массу неработающих учителей использовали на физических работах: по строительству дорог, на лесоразработках, на разгрузке вагонов и т.д. [262] Иногда работающие, но свободные от занятий учителя, например, в дни каникул, также могли быть использованы на физических работах по распоряжению бургомистров и волостных старшин [263] . Учителя, не способные к физическому труду, нередко были вынуждены нищенствовать, побираясь по деревням [264] .

259

ТЦЦНИ. Ф. 479. On. 1. Д. 641. Л. 98.

260

Там же.

261

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 21. Л. 74.

262

ТЦЦНИ. Ф. 479. Оп. 2. Д. 16. Л. 61 об.

263

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 2. Л. 113.

264

ТЦЦНИ. Ф. 479. Оп. 2. Д. 16. Л. 61 об.

Материальный уровень вставших на путь коллаборации педагогов на протяжении всего периода оккупации оставался крайне низким. В частности, зарплата учителей школ Калининской области составляла в среднем 300 рублей в месяц. Кроме того, калининские педагоги получали по 200 гр. хлеба в день [265] . Учителя школ г. Брянска — 400 рублей в месяц, а также 150—200 гр. хлеба в день плюс 100 гр. на иждивенца [266] . Иногда один раз в месяц учитель получал 100 гр. соли и 200 гр. маргарина [267] . Предусматривались и различные денежные надбавки: за проверку тетрадей — 10 рублей, за классное руководство — 30 рублей, директорам семилетних школ — 15 % от ставки, начальных — 10 % [268] . Для учителей со стажем более 25 лет предусматривалась 50-процентная надбавка. Между тем зарегистрированы случаи, когда районные бургомистры превратно истолковывали это положение, разъясняя заслуженным педагогам, что педагогический стаж, выработанный в советской школе, не в счет — 25 лет надо проработать при «новой власти» [269] . После вмешательства отделов просвещения недоразумения, как правило, устранялись. По сообщению начальника отдела просвещения Клинцовского округа Водункова, сделанному на окружном собрании бургомистров 19 октября 1942 г., нередки случаи, когда учителям, проболевшим 3—4 месяца, местные органы самоуправления отказывались выплачивать пособие [270] .

265

Там же.

266

Черняков Д.И. Указ. соч. С. 82.

267

ЦНИБО. Ф. 1650. On. 1. Д. 136. Л. И.

268

Там же. Ф. 1762. On. 1. Д. 14. Л. 118.

269

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 21. Л. 36.

270

Там же.

Таким образом, педагоги, согласившиеся работать для «новой власти», являлись одной из самых низкооплачиваемых категорий коллаборационистов — их оклады уступали даже окладам мелких служащих и неквалифицированных рабочих.

Что касается количества школ, оно повсеместно сократилось в результате разрушения школьных зданий в ходе военных действий и их использования не по назначению. Так, по воспоминаниям бывших ржевских школьников, после оккупации г. Ржева в городе открылись 2 гимназии и 4 народные (начальные) школы, тогда как до войны по городу действовало не менее 8 школ. В ряде местностей, например, в г. Орле, в Новоржевском, Псковском районах Ленинградской области, действовали лишь начальные школы [271] . Причем их количество, равно как и количество учащихся, в ряде мест резко сократилось. В частности, согласно партизанскому докладу «Об итогах развития партизанского движения» от 1 августа 1943 г., в оккупированных районах Калининской, Ленинградской,

271

Верт А. Указ. соч. С. 502; Полчанинов Р.В. Указ. соч. С. 104; Заря. 1943. 28 февраля. № 16.

Смоленской областей до войны в пределах территории одного сельсовета имелось 5—7 начальных школ с общим числом учащихся до 500 чел. В период оккупации в пределах каждой волости действовало по одной начальной школе с количеством учащихся 20—30 чел. [272] Так, согласно тому же докладу, в г. Невеле до войны действовали педучилище, медтехникум, 4 средние школы, школа механизации и сельскохозяйственных кадров. В период оккупации в Невеле работала лишь одна начальная школа [273] . В Себежском районе Калининской области до войны действовали 5 средних, не менее 7 неполных средних и 12 начальных школ, зоотехникум, ветеринарная школа, в которых обучались около 7000 чел. В период оккупации в районе сохранились лишь две начальные школы, которые посещали 190 учащихся [274] . В Опочецком районе сохранилось 30 % довоенных школ [275] .

272

ТЦЦНИ. Ф. 479. Оп. 2. Д. 16. Л. 61 об.

273

Там же. Л. 60 об.

274

Там же. Д. 22. Л. 45 об.

275

Там же. Д. 15. Л. 222 об.

Лишь в немногих местностях сохранность системы школьного образования выглядела относительно благополучно. В частности, на территории Понуровского района Клинцовского округа (Орловская область) на ноябрь 1942 г. действовало 49 школ, из них средних — 8, неполных средних — 13, начальных — 28. В них работали 226 учителей, школьным образованием были охвачены 6354 учащихся, постоянно посещали школы 4650 учащихся [276] . При этом население района составляло 34 743 чел., из них детей — 12 062 чел. [277] Если предположить, что около половины этого количества составляли дети дошкольного (до 7 лет) и послешкольного (старше 14 и 16 лет) возраста, то охват детей школьным обучением был практически 100-процентным. На территории восьми районов Локотского округа, население которого составляло 581 000 чел., действовало 345 школ, из них 10 средних, в которых обучались 43 422 учащихся, учебный процесс осуществляли 1338 учителей [278] . Только по Навлинскому району, включавшему 6 волостей, на ноябрь 1942 г. действовало 22 школы, из них одна средняя [279] . В неполной средней школе № 1 г. Брянска обучались 600 учащихся, распределенных по 15 классам [280] . По Мглинскому району Орловской области на август 1942 г. на 60 ООО чел. населения действовало 24 школы, вскоре их количество было доведено до 50 [281] . В Старо-дубском районе на ноябрь 1942 г. работало 70 школ, с педагогическим персоналом проблем не было [282] .

276

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 15. Л. 248 об.

277

Там же. Л. 42.

278

Голос народа. 1942. 5 ноября. № 28.

279

Голос народа. 1942. 15 ноября. № 30.

280

Речь. 1942. 13 июня.

281

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 15. Л. 78.

282

Там же. Д. 21. Л. 33.

В некоторых местностях, например, в Смоленском районе, недостаток школьных зданий покрывался созданием «школ на воздухе», в которых занятия проводились под открытым небом, причем летние каникулы в связи с необходимостью использования теплого времени года отменялись [283] .

Финансирование работы школ осуществлялось из бюджетов соответствующих органов местного самоуправления — городских и волостных управ. С этой целью население облагалось соответствующим налогом. Кроме того, с родителей, допускающих пропуски их детьми школьных занятий без уважительных причин, взимались штрафы. Их размер в различных местностях колебался от 100 рублей (Калининская область) [284] до 500 рублей (Локотской округ) [285] . К таким мерам местные власти подталкивали низкая посещаемость школ, срывы занятий по этой причине. Так, в начале декабря 1942 г. обер-бургомистр Локотского округа Б.В. Каминский констатировал, что бургомистры, волостные старшины и старосты не уделяют сфере образования должного внимания, в результате занятия, особенно в 5—7-х классах, срываются. В соответствии с приказом № 36 от 12 декабря 1942 г. только по Бра-совской волости были оштрафованы 45 семей, на 500 рублей каждая. Одновременно предписывалось привлекать к уголовной ответственности родителей, которые и после уплаты штрафов будут препятствовать детям посещать школы. Такое же наказание грозило руководящим работникам и директорам школ, допустившим срыв учебных занятий [286] . В соответствии с приказом Кудеверьской районной управы (Калининская область) от 1 октября 1942 г. детей, склонных к пропускам занятий, в школы доставляла полиция в принудительном порядке [287] . Одним из источников финансирования являлось введение в ряде школ платы за обучение. Так, в школах г. Брянска за обучение одного ребенка взималось 60 рублей, за второго и последующих родители доплачивали еще 30 рублей [288] . Платное обучение сохранялось и в ряде оккупированных районов Калининской области, в частности, в Ржевском. Причем в случае закрытия школы внесенная плата не возвращалась [289] .

283

Клич. Еженедельная газета для военнопленных. 1942. 26 июля. №29 (51).

284

ТЦДНИ. Ф. 479. On. 1. Д. 637. Л. 11 об.

285

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 20. Л. 24; Ермолов И.Г. Гражданский и военно-политический коллаборационизм в южных районах Орловской области. С. 74—75.

286

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 20. JI. 24; Ермолов КГ. Гражданский и военно-политический коллаборационизм в южных районах Орловской области. С. 74—75.

287

ТЦЦНИ. Ф. 479. On. 1. Д. 637. Л. 11 об.

288

Черняков Д.И. Указ. соч. С. 73.

289

ЛАЕ. Культура и просвещение в оккупацию.

Одной из характерных черт народного образования была его нестабильность. Так, в ряде школ занятия постоянно приостанавливались, иногда на несколько месяцев. Так, открытая в г. Ржеве гимназия № 1 проработала всего 3 дня — с 1 по 3 декабря 1941 г., одна из четырех народных (начальных) школ была через несколько дней закрыта из-за плохой посещаемости [290] . Школа № 1 г. Брянска, открытая 13 июня 1942 г., в августе того же года приостановила свою работу, школа № 2, занятия в которой начались 30 июня 1942 г., также приостановила работу в августе [291] . Подобное положение складывалось в оккупированных районах Калининской области, где занятия в школах то и дело прерывались [292] .

290

Там же.

291

Черняков Д.И. Указ. соч. С. 73.

292

ТЦДНИ. Ф. 479. Д. 16. Л. 105.

Наряду со светским школьным образованием, находящимся в ведении органов местного самоуправления, определенное развитие получила система школьного образования, созданная Православной церковью. Это касалось не только создания церковных общеобразовательных школ, но и преподавания в светских учебных заведениях религиозных дисциплин не школьными учителями, а священнослужителями. Наиболее характерны в этом отношении мероприятия, проводившиеся на территории, контролируемой Псковской православной миссией под управлением экзарха, митрополита Сергия (Воскресенского). Так, в течение 1942 г. при псковской церкви Преподобного Варлаама Хутынского действовала организованная священником Константином Шаховским общеобразовательная (вероятно, начальная) школа. В ней обучались 80 учащихся. В Пушкиногорском районе 17 начальных школ организовал священник Владимир Толстоухов, в Красногородском районе действовало 15 начальных школ, курировал которые священник-миссионер Федор Ягодкин [293] . По распоряжению Управления миссии, изданному по инициативе немецкой оккупационной администрации, настоятелям храмов вменялось в обязанность, организуя церковные школы, проводить обучение не только религиозным, но и светским дисциплинам: «Обучать сверх всего детей... правильному разумению церковных обрядов, чтению, письму и др. предметам, полезным в общежитии» [294] . Любопытно, что взимание платы за обучение в школах, находящихся под юрисдикцией церкви, строго запрещалось, что открывало для детей широкие возможности для получения школьного образования [295] .

293

Неподкосов С. Второе крещение Руси. Деятельность Православной миссии на оккупированной территории северо-запада России (1941— 1944 гг.) // Эхо войны. Военно-исторический журнал о Второй мировой войне. 2007. № 1. С. 36.

294

ГАПО. Ф. 1633. On. 1. Д. 1. Л. 27.

295

Там же.

В 1942 г. Закон Божий как обязательный предмет был введен, в частности, в Псковской художественной школе, его преподавал священник-миссионер Георгий Бенигсен [296] . В этом учебном заведении насчитывалось на 1942 г. 60 учащихся в возрасте от 17 до 22 лет. В конце 1942 г. школа закрылась ввиду того, что лица старше 12 лет, включая учащихся, были обязаны нести трудовую повинность [297] .

Помимо школьного образования, в период оккупации предпринимались попытки создания системы профессионального образования. Оно было ориентировано, в основном, на подготовку специалистов рабочих профессий, и лишь в незначительной степени — интеллигенции. Характерной чертой деятельности профессиональных учебных заведений стали максимальное сокращение теоретического курса, большой объем практического обучения, в процессе которого учащиеся фактически использовались в качестве рабочей силы. Так, на территории Орловской области в период оккупации действовало пять средних профессиональных учебных заведений: Севское педагогическое училище, Унечское ремесленное училище, Севское ремесленное училище, Понуровская ремесленная школа [298] , краткосрочные курсы по подготовке агрономов. Открывшееся в 1942 г. Унечское ремесленное училище готовило столяров, плотников, бондарей, токарей по дереву. При трехгодичном сроке обучения лишь первый курс был запланирован для изучения теоретических дисциплин, после чего учащимся присваивали разряды и направляли на деревообрабатывающие предприятия для прохождения практики [299] . Подобной направленностью отличался процесс обучения в Севском ремесленном училище, курс обучения в котором был рассчитан на 2 года. 70 учащихся, распределенных по трем слесарным группам, занимались, в основном, практической работой — изготовлением слесарных инструментов [300] . Севское педучилище готовило лишь кадры учителей для начальных школ [301] .

296

Неподкосов С. Указ. соч. С. 36.

297

Там же.

298

ГАБО. Ф. 2608. On. 1. Д. 15. Л. 260.

299

Там же. Д. 2. Л. 192.

300

Севский листок. 1942. 14 октября. № 8.

301

Ермолов И.Г. Гражданский и военно-политический коллаборационизм в южных районах Орловской области. С. 76.

В тыловых районах группы армий «Север» была предпринята попытка соединить среднее школьное образование с профессиональным. Один из нормативных документов германского командования — записка «Расширение школьной системы», подписанная 30 июня 1943 г. начальником Генштаба группы армий «Север» генерал-лейтенантом Э. Кинцелем, направленная командованию 16-й и 18-я армий и командующему тыловым районом, указывает на недостаточность образования в объеме четырехклассной школы. Тут же обосновывается необходимость создания наряду с начальными средних школ со сроком обучения 2—3 года, с введением в программу профессиональной подготовки, рассчитанной на 1—3 года. Составитель обосновывает причины такого решения, указывая на необходимость профессионального образования «в интересах достаточной предварительной профессиональной подготовки подрастающего поколения, а также исходя из общих политических соображений» [302] . В приложенной к документу записке того же Э. Кинцеля, датированной 14 августа 1943 г., говорится о создании комиссии из восьми русских учителей, на которых возлагалась обязанность подготовки программ средних школ [303] . Однако введение в действие профессионального образования в составе среднего не осуществилось ввиду окончания периода оккупации северной территории РСФСР.

302

Хасс Г Указ. соч.

303

Там же.

Что касается высшего профессионального образования, оно на оккупированных территориях РСФСР так и не возродилось — ни одно из высших учебных заведений не возобновило своей работы в период оккупации. В лучшем случае на базе вузов создавались курсы по подготовке специалистов, в основном, сельскохозяйственного и промышленного профиля. Так, на базе Смоленского сельскохозяйственного института открылись курсы агрономов. Лекции читали как избежавшие эвакуации профессора и доценты сельхозинститута, так и посещавшие Смоленск специалисты из Германии. Первый набор слушателей прошел 2-месячный срок обучения (с ноября 1942 г. по январь 1943 г.), затем срок обучения сократили до одной недели. В ходе обучения курсантам читали лекции о порядке землепользования, о климате и почве, о новых мероприятиях по увеличению урожайности, о задачах сельскохозяйственных управлений [304] . Подобной реорганизации подверглись и другие вузы на оккупированный территории РСФСР, поэтому применяемый по отношению к ним в коллаборационистской печати термин «институт» [305] ни в коем случае не отражал действительного состояния этих учебных заведений.

304

Заря. 1943. 28 февраля. № 16.

305

См., напр.: Дмитровская газета. 1942. 11 ноября.