Под знаменами Гитлера

Несмотря на фиктивность Русского комитета и РОА, призрачность обещаний, призванных лишь увеличить количество перебежчиков из РККА, Власов и его окружение надеялись, что это послужит сплочению всех «национально мыслящих сил», созданию массового «освободительного движения» [836] . Однако, судя по высказываниям перебежчиков из коллаборационистских формирований, указанная акция вызвала лишь временный подъем настроений коллаборантов. Спустя некоторое время у бойцов и командиров коллаборационистских формирований не осталось сомнения, что создание Русского комитета — пропагандный трюк, ибо никаких конкретных указаний от Русского комитета не поступало, единого руководства «восточными» частями не возникло, все они, как и прежде, оставались в подчинении германских корпусов и дивизий [837] .

836

Дробязко С.И. Под знаменами врага. С. 110.

837

ТЦЦНИ. Ф. 479. On. 1. Д. 637. Л. 14.

Вскоре, с марта 1943 г. советские коллаборационисты стали называться «добровольцами» вместо унизительного «хиви». Все они получили возможность носить нарукавный шеврон с закругленной нижней частью, аббревиатурой «РОА» [838] вверху и синим Андреевским крестом на белом фоне в обрамлении красной каймы (комбинация цветов российского флага). С этого времени все входящие в состав вермахта коллаборационистские формирования стали называться частями РОА. Последнее понималось как собирательное название всех формирований, созданных из граждан СССР. Данный шаг стал одним из этапов пропагандистской кампании, призванной, с одной стороны, остановить разложение коллаборационистских формирований, с другой — увеличить поток перебежчиков из партизанских отрядов и Красной Армии. С этого времени листовки, обращенные к партизанам и красноармейцам, писались от имени командования или добровольцев РОА. Несмотря на фиктивность власовской армии, части и подразделения которой продолжали состоять под командованием немецких офицеров и подчинялись немецким частям и соединениям, пропаганда стала преподносить РОА как реально существующую, целостную и самостоятельную армию, возглавляемую генералом А.А. Власовым.

838

По свидетельствам бывших власовцев, аббревиатуру «РОА» они с иронией расшифровывали как «Русские Обманут Адольфа». С течением времени, когда растаяли надежды создать в среде граждан СССР массовое антикоммунистическое движение, первоначальное истолкование аббревиатуры несколько подкорректировали — «Русские, Обманутые Адольфом».

В рамках этой же кампании появилось открытое письмо А.А. Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом». Смысл его, по утверждению некоторых западных источников, — пропаганда идей Русского освободительного движения на оккупированных территориях СССР. Ввиду того, что воззвания Русского комитета предназначались исключительно для обработки красноармейцев с запретом распространения на оккупированных территориях, Власов мог обратиться к населению лишь от себя лично, на что какие-либо санкции не требовались [839] . Обличение преступлений Сталина и большевиков в письме заканчивалось призывом бороться с большевизмом.

839

Заря. 1943. 3 марта; Доброволец. 1943. 7 марта; Речь (г. Орел). 1943. 21 марта.

Продолжением этого стал следующий шаг Власова — две поездки в начале 1943 г. по оккупированным территориям с посещением Смоленска, Пскова, Могилева, Бобруйска и др. городов в тыловых районах групп армий «Север» и «Центр». Согласно имеющимся скудным сведениям [840] , выступления генерала приветствовались местным населением, так как создавалась иллюзия реальности Русского комитета и его полномочий, намечающихся перемен в оккупационной политике, в том, что Германия вынуждена будет принять в расчет надежды жителей оккупированных областей. Власов постоянно подчеркивал потенциал РОД, разъяснял, что, хотя РОА пока не существует, в интересах Германии обратить эту идею в реальность [841] . В вопросе о социальных и политических формах послевоенной России Власов придерживался обращения Русского комитета и своего открытого письма. При этом подчеркивал основную цель РОД — вернуть народам СССР права, завоеванные в 1917 г., но узурпированные большевиками [842] . Поездки эти создавали видимость самостоятельности Русского освободительного движения, что подкреплялось довольно резкими высказываниями Власова в адрес немцев. В частности, генерал говорил: «Германия не может выиграть войну без русских», «мы не хотим коммунизма, но мы также не хотим быть немецкой колонией», «чужой кафтан не по русскому плечу» [843] . В ответ фельдмаршал В. Кейтель приказом от 17 апреля 1943 г. запретил какую-либо политическую деятельность Власова ввиду его «неквалифицированных бесстыдных высказываний». В приказе содержалась угроза в случае повторения чего-либо подобного передать Власова гестапо [844] .

840

Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 5. С. 225; Андреева Е. Указ. соч. С. 43.

841

Андреева Е. Указ. соч. С. 43.

842

Там же.

843

Коняев Н. Указ. соч. С. 163.

844

Солженицын А.И. Указ. соч. Т. 5. С. 225; Штрик-Штрикфельдт В.К. Указ. соч. С. 222.

Несмотря на это, после возвращения Власова, в апреле 1943 г. в Берлине прошла «Первая антибольшевистская конференция военнопленных командиров и бойцов Красной Армии, ставших в ряды Русского Освободительного Движения». Значение конференции важно в том плане, что она определила идейную базу коллаборационизма на период до ноября 1944 г., когда была предпринята попытка консолидации всех антибольшевистских сил под едиными лозунгами Комитета освобождения народов России (КОНР). Г. Фишер справедливо назвал конференцию «учредительным собранием власовского движения» [845] .

845

Fisher G. Op. cit. P. 61.

В своем докладе генерал В.Ф. Малышкин целью конференции указал необходимость четко разъяснить населению СССР задачи Освободительного движения, «чтобы все наши люди прекрасно представляли себе, за что они борются». При этом докладчик опирался, в основном, на два документа — обращение Русского комитета и открытое письмо Власова. В то же время нонсенсом явился антисемитизм, явно проскользнувший в докладе. Поставив национальный вопрос на первое место, Малышкин пояснил: «Нашу позицию в этом вопросе, как уже говорил генерал Власов, можно сформулировать таким образом: национальная свобода для всех народов, кроме еврейского» [846] . Последующие пункты доклада касались крестьянского, рабочего вопросов, отношения к интеллигенции, к частной инициативе. Сохраняя все принципы смоленского воззвания, докладчик, однако, копирует принципы национал-социализма, причем не только в национальном вопросе, но и в экономическом. Так, экономический сектор Новой России [847] он предложил разделить на государственный и частный.

846

Генерал Власов так никогда не говорил, ни в одном из его последующих выступлений также не содержится антисемитских высказываний.

847

Так, по замыслу коллаборационистских лидеров, планировалось назвать государство, построенное на месте СССР.

В этом же докладе Малышкин указал на перспективы развития РОД. По его мнению, Освободительное движение нашло широкую поддержку не только на оккупированных территориях, но и среди большого количества бойцов и командиров РККА. Успех РОД он связывал с тем, что идеи, изложенные в открытом письма Власова, отражают подлинные настроения народов СССР. Это утверждение докладчика никак не отражало действительного положения вещей — даже в период сплошных побед германской армии коллаборационизм, несмотря на массовость, не стал всеобъемлющим явлением. А параллельно с ростом коллаборационистских формирований усиливалось и партизанское движение.

Интересно, что докладчик весьма определенно высказался против сотрудничества с представителями белого движения, если они не изменят своих взглядов. Так, от бывших белогвардейцев требовалось принять идеалы «подлинно народной революции» 1917 года (неясно, Февральской или Октябрьской). По всей вероятности, несогласие в этом вопросе до конца войны определило отношения между «белыми» и бывшими «красными» [848] . Никакого плодотворного сотрудничества между ними не получилось. Представителям белой эмиграции довелось принять участие лишь в практическом формировании некоторых коллаборационистских частей.

848

Бушков В.Н. Указ. соч. С. 11.

Относительно существования РОА как оперативного объединения Малышкин заявил, что ее не существует по причине отсутствия в рядах РОД идейного единства. Как в этом, так и в других вопросах Малышкин умолчал о действительном положении вещей, в частности, о препятствиях руководства Германии в деле развертывания целостной армии, многочисленных фактах дезертирства из коллаборационистских формирований. Докладчик, говоря лишь о радужных перспективах развития РОД, либо не был знаком с действительным положением вещей, либо сознательно искажал факты.

Результатом конференции явилось принятие резолюции. В ней участники объясняли причины своего становления на путь коллаборационизма. В частности, указывалось, что ими движет осознанное желание бороться против советского строя. Коллаборация с Германией объяснялась необходимостью помощи извне, причем союз с враждебным СССР государством назывался взаимовыгодным, исторически обоснованным (Приложение 1. Документ 4).

В это же время была начата широкомасштабная кампания по вербовке добровольцев в РОА. С этой целью в течение 1943 г. на оккупированных территориях были созданы курсы и школы пропагандистов РОА. В частности, в Смоленске курсы открылись по инициативе отдела пропаганды Восточных войск и штаба 4-й армии. Их возглавил лейтенант вермахта Ритвегер, старшим преподавателем стал зондерфюрер Бэте, лектором — поручик Добровольческой армии белоэмигрант Бурцев. Курс обучения длился два месяца, один набор составлял 40—60 чел. — военнослужащих восточных батальонов и казачьих войск. Выпускники поступали на работу в качестве пропагандистов в лагеря военнопленных, в коллаборационистскую прессу, в частности, в выходившую в Смоленске газету «За Родину» [849] . В середине 1943 г. ввиду освобождения Смоленска Красной Армией курсы прекратили свое существование. В конце 1943 г. в Пскове по инициативе баронессы Марии де Сметт открылись женские курсы пропагандисток. Наряду с возложением на выпускниц задач пропаганды из них предполагалось создать службу социальной помощи в оккупированных областях. В их компетенцию должны были входить: посредничество между германскими оккупационными властями и местным населением, организация яслей и детсадов, уход за престарелыми и инвалидами. Первый набор курсанток составил 30 чел., однако через несколько дней в связи с наступлением РККА курсы были переведены в Ригу [850] .

849

Окороков А.В. Учебные структуры РОА, казачьих частей и ВС КОНР. С. 160—161.

850

Там же. С. 181.

Однако на практике в качестве пропагандистов чаще выступали лица, не имевшие специальной подготовки. При наборе добровольцев в части РОА вербовщики пользовались как идейным, так и материальным стимулом. Приезжавшие в лагеря военнопленных пропагандисты проводили беседы, разъясняя цели и задачи Русского освободительного движения, после чего зачисляли всех желающих в списки личного состава РОА. Тут же, на глазах у других военнопленных им выдавали форму и хорошо кормили. На голодных, измученных людей это действовало лучше всякой агитации, после чего в РОА записывалась следующая волна желающих. Если добровольцев в лагере не находилось, вербовщики отбирали несколько человек насильно [851] . Для вербовки добровольцев из местного населения почти в каждом райцентре создавались комитеты, общества, комиссии. Координацией их работы занимался созданный в Дабендорфе, недалеко от Берлина, восточный батальон особого назначения, подчинявшийся отделу пропаганды ОКВ и отделу иностранных армий Востока ОКХ. Изъявивших желание служить в РОА немедленно обмундировывали и зачисляли в состав коллаборационистских частей.

851

РГАСПИ. Ф. 69. On. 1. Д. 1102. JI. 66 об.; Дробязко С.И. Под знаменами врага. С. 111.