Под знаменем черной птицы. Книга 1

– Каннибалам Рыбьих островов продадите? Правильно, парни там мясистые, но Кассандру придется подкормить, – Кейташи говорил настолько серьёзно, что не знай его Анрир, уже бы бежал как можно дальше. И судя по эмоциям послов, те разделяли подобный подход. – Его Величество вряд ли кого-нибудь сможет принять в ближайшее время, он серьезно болен. Как только ситуация изменится, мы с вами свяжемся.

Договорив, Кейташи распахнул дверь и зашёл к Анриру. Послы ещё спорили, пытались проскользнуть в кабинет, но князя двуликих не так просто обойти. Он сел в соседнее кресло и поставил на журнальный столик чашку жидкого сахара с запахом кофе.

– Никогда не понимал, как ты пьешь эту гадость.

– С трудом, – Анрир поленился вставать и ограничился тем, что повернул к Кейташи голову.

– Зачем? Или если достаточно долго не происходит неприятностей, начинаешь их создавать сам себе? Ни минуты без страданий?

– В детстве мне не разрешали есть сахар и другие сладости, потому я пообещал себе, что когда вырасту, буду есть его в неограниченных количествах. С тех пор так и пошло, успокаивает, знаешь ли.

– Феерическая придурь. Ну давай, делись своим планом.

– Нет никакого плана. Я очень устал и хочу отдохнуть. У всех такое бывает. Особенно когда всё, за что берешься, оборачивается еще большими проблемами. Ты же знаешь, что с испытаниями нового оружия не все гладко. Тварь, в смысле Блудница не желает иметь со мной дел. Бьерн ухитрился попасть в плен. Вот скажи, каким идиотом нужно быть, чтобы увидев храм водных богов, не сбежать куда подальше, а попытаться всё же захватить госпиталь? Кэсси утопила Санаций. Она-то там откуда взялась? Все, не могу больше.

Анрир сделал большой глоток кофе, поморщился и впервые задумался над тем, что некоторые обещанием можно и нарушить, особенно такие детские. Сейчас-то у него никто не отбирает сладости. Хотя они всегда так успокаивали, дарили запретное чувства вседозволенности…

– Не хочу во всё это лезть. Где найдутся другие идиоты, нуждающиеся в бородатых немытых мужиках и одной профессиональной шлюхе? Пусть Марк с Креем сами со всем разбираются, а я пока отдохну, – Анрир поправил подушку и чуть передвинулся, чтобы удобнее было лежать. – Будь другом, принеси пару бутылок сливочницы.

Как бы его выпроводить? Сил действительно никаких.

– Я подожду, – уверенно ответил Кейташи, затем вытащил меч, специальный платок для полировки и пару раз повел по лезвию, напевая себе под нос незатейливый мотивчик.

– Подождёшь чего?

– Когда ты перестанешь играть в умалишенного и расскажешь свой план.

– Нет у меня плана.

– Я же говорю – подожду. Даже сочинил стих по этому поводу:

Задумчив воин

Некуда ему спешить.

Холодна зима.

Анрир потряс головой и потёр виски, стихи у князя раз от раза все хуже.

Кейташи нахмурился и поджал губы. Он всегда крайне болезненно относился к критике своего стихоплетного гения. Наверное, находил в них успокоение и радость, почти как Анрир в рисунках.

– Я вообще удивляюсь, как ты смог сдать экзамен по стихосложению? Он же входит в обязательную программу для дворянина княжества двуликих.

— У соседа списывал, – буркнул Кейташи. – Я ему помог с метанием сюрикенов, он сочинил за меня стих. И не пытайся увести разговор в сторону, я жду краткое изложение дерзкого и безумного плана спасения наших дикарей. Иначе не засну от любопытства.

– Не собираюсь их спасать. Надоели.

– У меня до конца недели никаких дел. Ни единого. Могу сидеть здесь, полировать меч и декламировать стихи. Чувствую, сейчас родится еще один. Невероятный.

Покрыты золой

Деревья в старом саду.

Горело сердце.

Анрир закрыл лицо рукой и потянулся к кофе. До чего же приторная гадость! Почти как стихотворения Кейташи.

– Погоди-погоди, следующий на подходе, он уже рвется наружу, чувствую поэтические схватки…

– Плана нет.

– За кого меня принимаешь? У тебя ботинки все еще мокрые, значит, бегал где-то. И когда тебя реально сваливает уныние, то ты пьешь водку, не сливочницу. И глаза, в них нет тоскливого безразличия, только хроническая хитрозадость.

– В глазах? – Анрир придвинул к князю тарелку с нарезанными длинными ломтями высушенного мяса неизвестного морского гада. Кейташи же пожал плечами, будто бы намекая, что это не худший образ за сегодня. – Нет у меня четкого плана, есть одна старая заготовка, но она не опробована в деле. Попробуй это.

Князь прищурился, взял один ломтик, повертел его и посмотрел на просвет.

– Буду ли я потом плеваться, клясться завязать с неизвестными продуктами и говорить, что все женщины в твоем роду путались со злыми демонами, а сам ты лопоухая скотина?

– Непременно.

– По крайней мере, я буду говорить, это обнадёживает.

Кейташи поворчал ещё немного и положил ломтик в рот, с сомнением попробовал жевать, затем съел все целиком.

– Вкусно, интересная такая приправа, холодит язык. Что это?

Анрир тоже сжевал ломтик, но никакого холодка не почувствовал.

– Часть выкупа за нашего немытого короля елок и медведей.

– Решил накормить аврорцев рыбой? Коварно.

– По-другому не умею.

Глава 26

Кто бы мог подумать, что именно в заточении Кэсси почувствует себя дома, впервые за шесть лет. Тюрьма на Эсоксе больше походила на дорогой курорт: просторные комнаты, живописные парки и бассейны с теплой водой, хорошая еда четыре раза в день и теплая вода в ванной без всяких ограничений. А что на окнах решетки и двери сделаны из закаленной стали – так это мелкие неудобства, на которые можно не обращать внимания.

А еще Кэсси принесли приличную одежду, косметику, сводили на прием к магу-лекарю, специализирующемуся на поддержании красоты, делали маски и обёртывания, в общем все то, что позволяет почувствовать себя счастливой. Потому приход одного из жрецов не принес радости.

Одетый в золоченый наряд лысый мужчина прошелся по апартаментам, спровадил стражника и сел напротив Кэсси. Первую минуту он молчал, разглядывая ее, затем сделал пометки на непонятном устройстве, похожем на лист бумаги, только буквы на нем появлялись от простого прикосновения, и, наконец, начал разговор: