Под Знаменем Империи. Том 1

Последние слова наставник произносит с горечью, будто вспоминая что-то крайне неприятное. Я не тороплю его, давая возможность собраться с мыслями.

– С каким же демоном довелось сразиться вам, учитель? – тихо спрашиваю я, когда молчание становится почти осязаемым.

Феррон судорожно сглатывает. На его лице смешиваются боль, ярость, отвращение. Но он берёт себя в руки и продолжает рассказ:

– Я столкнулся с редчайшим исключением. С демоном, воплотившим в себе обе крайности, чудовищный сплав физической мощи и интеллекта, не уступающего человеческому. Он был идеальным манипулятором, способным подчинять своей воле тысячи людей. И одновременно грозным воином, равных которому я не встречал ни прежде, ни после. Разоритель и Пастырь в одном лице. По силе он находился между Лордами и Архидемонами, и слава Небесам, что последнего ранг он не достиг…

Учитель поднимает руки, словно взвешивая на ладонях две чаши незримых весов. В его глазах пляшут жутковатые блики.

– На поиски этого демона я потратил почти полгода. Мне удалось выйти на его след, но поначалу казалось, будто я преследую бесплотный призрак. Он искусно маскировал свою ауру, искажал её, так что раз за разом я натыкался на, казалось бы, совершенно разных тварей…

– И повадки у него тоже были разными? – осторожно вставляю я вопрос в долгой паузе.

– Ещё бы! – восклицает Феррон, нервно взмахнув рукой. – Я сам начал сомневаться в своём рассудке. На моих глазах гибли целые города, не столицы, конечно, но весьма немаленькие. В одном демон создал разветвлённый культ. Его последователи наперегонки резали себе глотки, насмотревшись на пример своего лидера. Каково же было всеобщее изумление, когда этот «лидер» невозмутимо поднялся, лишь слегка испачканный своей и чужой кровью! Конечно, никаким человеком он не был – просто мерзкая, хитрая личина.

Передо мной встаёт видение пылающего города, улицы которого завалены сотнями трупов. Дома рушатся, подтачиваемые жадным пламенем. В воздухе висит удушливая вонь горелой плоти.

– Мне тогда пришлось основательно попотеть, приводя в чувство уцелевших, – продолжает Феррон. – Из без малого двадцати тысяч жителей в живых осталась лишь сотня. Да и тех демон не удостоил своим «божественным» вниманием, оставил у распутья. Обезумевшие люди рвались последовать за своими собратьями, но не могли ослушаться последнего приказа хозяина – выжить, чтобы нести в мир семена отчаяния и озлобленности.

Я содрогаюсь. Учитель намеренно приглушает видения, размывает самые жуткие детали, оберегая мой разум. И я благодарен ему за это. Увиденное мной во время схватки с Вастаем – лишь бледная тень кошмаров, которые пережил Феррон.

– После этого я ещё долго блуждал по следу, – вздыхает призрак. – Он то и дело ускользал, распадался на части. Аура, на которую я ориентировался, постоянно менялась. Словно сам демон издевался надо мной, заметая следы. В следующий раз мне довелось столкнуться с его делами в крохотной деревушке. Местный дурачок надругался над несколькими юными девушками, а потом разорвал их на куски. Он и сам, верно, был не прочь совершить подобное. Но в его теле я учуял отголоски всё той же мерзкой сущности. Разум твердил, что это очередной отдельный случай, никак не связанный с предыдущим. Но интуиция буквально вопила, я иду по следу одного и того же мерзкого исчадия.

– И что же им двигало? – не удерживаюсь я от вопроса.

– О, поверь, я много раз задавался тем же вопросом, – мрачно усмехается наставник. – И, в конце концов, пришёл к страшному выводу. Им двигало лишь желание… повеселиться. Ему просто нравилось сеять вокруг хаос, боль и смерть. Наш мир был для него гигантской песочницей, люди – игрушками, которые он волен ломать, когда заблагорассудится. Знаешь, как иногда маленькие дети резвятся с куклами или деревянными солдатиками? Поиграют и выбросят либо сломают в приступе злости. Вот и ему нравилось заставлять бедолаг плясать под свою дудку, а потом отрывать им головы.

Феррон продолжает демонстрировать мне картины прошлого, по-прежнему оберегая от полного погружения в пучину своих мрачных воспоминаний. Впрочем, даже приглушённых образов более чем достаточно, чтобы ощутить весь ужас творящегося. Боль, разрушения, смерть – безумие и вседозволенность, облечённые в плоть.

Передо мной предстают искорёженные тела, сваленные грудой под отвесным утёсом. Переломанные руки и ноги застыли в немыслимых положениях, вывернутые суставы неестественно выпирают сквозь разорванную плоть. Один за другим в кошмарную кучу падают всё новые трупы. Люди, точно загипнотизированные, шагают к обрыву и, кланяясь невидимому идолу, бросаются вниз. Добровольная смерть во имя высшего блага – только вот это благо есть не более чем морок, грамотно внушённый Кукловодом.

– Путь мой был долог и тернист, – продолжает Феррон, и губы его сжимаются в тонкую линию. – Разорённые большие города и крошечные селения, а между ними – мелкие пакости, совершенно несущественные на первый взгляд.

Наставник взмахивает рукой, и перед нами встаёт новая сцена. Двое опустившихся пьянчужек не поделили последний кувшин дешёвого пойла. Один с рыком бросается на другого и одним движением вспарывает собутыльнику брюхо.

– Подумаешь, какая мелочь, верно? – горько усмехается Феррон. – Да разве такое редкость по кабакам?

Я молча качаю головой. Даже в нашей богами забытой глуши случалось подобное, несколько забулдыг сложили головы при весьма похожих обстоятельствах.

– Но ведь и в этих обыденных до зевоты происшествиях неизменно прослеживался след всё того же ублюдка, – почти рычит учитель. – Для меня его поимка превратилась в навязчивую идею.

И вот уже видения почти захватывают меня. Феррон будто растворяется, лишь голос его продолжает течь, словно река, поясняя мелькающие передо мной сцены.

– На юге Империи, в благодатном краю вечного лета, где почти не выпадает снег, на берегу тёплого моря высятся три крупных города. Их расположение неслучайно, волею неведомых сил в здешних водах издревле водится рыба в таких количествах, что, кажется, её можно черпать голыми руками. Богатейшие уловы принесли этим городам славу и процветание, молва о них разлетелась по всей Империи.

Я парю в вышине, глядя на раскинувшиеся подо мной оживлённые порты. По широким чистым улицам деловито снуют люди, над крышами домов вьются дымки очагов. Всюду царят мир и спокойствие. Но вдруг картина стремительно меняется. Добротные здания оборачиваются покосившимися лачугами, нарядные горожане – оборванцами со впалыми щеками и затравленным взглядом. На каждом шагу вспыхивают пьяные драки, люди в крови катаются по грязи, от их воплей закладывает уши.

– Я долго выслеживал этого хитроумного мерзавца, – вновь раздаётся голос Феррона. – Он был очень силён, но предпочитал действовать исподволь через своих марионеток. В тот раз, однако, он превзошёл сам себя. Разделил свою сущность на три части, и каждая затеяла собственную игру.

Перед моим внутренним взором возникают трое мужчин, приближающихся к воротам городов. Один идёт в гордом одиночестве, двое других – в окружении разномастной толпы последователей.

– Я метался меж этих проклятых городов, силясь разгадать замысел врага, – вздыхает наставник. – Терял время и людей, увязая в липкой паутине лжи. Но всё же сумел нащупать верный след и вступил в бой с первой ипостасью демона.

На окраине портового города разворачивается битва. Феррон, совсем ещё молодой, но уже полный сил, скрещивает клинок с исполинским чудовищем, чья плоть будто соткана из клубящейся тьмы. Уклоняясь от разящих лап, юный адепт ловко сближается с монстром и обрушивает на него град огненных техник. Демон ревёт, отшатываясь, но тут раздаётся оглушительный раскат грома, и рядом возникает второй змеиный силуэт. Оба чудовища сливаются воедино, и в то же мгновение на Феррона со всех сторон кидаются одурманенные люди. Мужчины и женщины, старики и дети – все они, не щадя себя, бросаются наперерез его атакам, служа демону живым щитом.