Подари мне мечту
Шрифт:
Боже, как же она забыла? Что стало с Алисой и Эдуардо? А с Антонио?
— Чего ты хочешь? — выкрикнула Касс. — Черт побери, отвечай же, Изабель! Чего ты хочешь?!
— Ты знаешь, чего я хочу, — невозмутимо отвечала из-за двери Трейси.
Да, Касс знала.
Огонь охватил почти всю комнату и уже обжигал ей спину. Касс вскочила, но тут же осознала, что бежать ей некуда. Изабель собралась сжечь ее заживо. В точности так, как некогда сожгли ее.
У Трейси было такое ощущение, что она попала на поезд, который несется со скоростью сотня миль в час и стал совершенно неуправляем. Она
Кажется, это Касс, ее сестра, так кричит и зовет на помощь?
Но ее голос такой далекий, он едва слышен… наверняка это сон!
Сон… ночь… и эта женщина — Изабель…
Однако Касс все не умолкала. Трейси рассеянно уставилась на дверь и почувствовала, что пахнет паленым. В сознании всплыла мысль, что дверь необходимо открыть. Но вместо этого она развернулась и направилась к лестнице.
«Нет! — вдруг подумала Трейси, встрепенувшись от страха. — Я должна вернуться! Я должна выпустить Касс!»
«Нет! — возражал ей какой-то голос. — Все прекрасно, и ты должна идти вниз. Покой — это смерть».
Покой. Трейси на миг зажмурилась, вступая в непроглядную тьму коридора. Покой — это смерть. А ведь ей так нужен покой!
— Трейси!!! — кричала где-то наверху Касс.
Трейси споткнулась, однако ее ноги отказывались повиноваться и несли ее вперед. Страх стал еще сильнее, он напоминал, что нужно вернуться и помочь Касс.
«Нет. Все будет хорошо. Положись на меня!» — уговаривал голос. Наверное, это ее внутренний голос?
Ах, как бы ей хотелось положиться на себя! Господь свидетель, она хочет только мира и покоя. Так почему бы и не согласиться с этим голосом? Все равно ноги давно вышли из подчинения. Она не может управлять своим телом, она не может сойти с поезда…
«Положись на меня… Покой — это смерть…»
Монотонные холодные фразы несли в себе такой покой! По мере того как Трейси приближалась к холлу, ее страх ослабевал. Ну вот, она почти достигла цели. Надо только положиться на себя.
«Да! Положись на меня!»
Ласковый, чарующий шепот обволакивал сознание.
В холле едва теплились две последние свечки. Здесь царила почти полная тьма. Трейси склонилась над Антонио. Он лежал на полу и выглядел как мертвый. Тогда она обратила взгляд на разбитую дверь, перед которой так же неподвижно застыл Грегори.
Где-то на задворках сознания закопошилась мысль: «Как жалко!» И эта мысль снова разбудила страх, несмотря на то, что она двигалась к двери, зажав в руке длинный нож.
Нет! Трейси не хотела никого убивать!
«Положись на меня… Покой — это смерть…»
Страх притупился. Трейси шагнула вперед.
Грегори застонал. Он как бы услышал себя со стороны — хриплый чужой голос, полный боли. Неужели это ему так больно?
Черт побери! Боль переполняла все его тело, каждую клетку. Грегори заставил себя открыть глаза и сфокусировать взгляд на далеких звездах. Это помогло ему
обрести память, и он охнул от испуга. Нет, не от испуга — от ужаса. Ведь он головой прошиб стеклянную дверь! Насколько глубоки его раны? Нет, он не хочет умирать! Черт бы побрал тебя, Изабель!И где она шляется сейчас? Почему оставила его валяться на заднем дворе? Грегори замер от мрачных предчувствий.
Наверное, он получил рану в висок, и теперь кровь заливает ему глаза. Грегори машинально попытался вытереть кровь и подумал: куда запропастились все остальные? Его снова охватила паника.
Он кое-как сел, стараясь преодолеть острые приступы боли и беспамятство. Проклятие! Он действительно сегодня не в лучшей форме!
Немного отдышавшись, Грегори осторожно повернул голову, чтобы заглянуть в дом. И обмер.
Антонио лежал ничком посреди осколков стекла. Его спину охватывала повязка, насквозь пропитавшаяся кровью.
Господи, что с ним случилось? И где Касс?
Задыхаясь от слабости и боли, Грегори лег на живот и медленно, дюйм за дюймом, пополз к дому.
Вскоре он вынужден был остановиться, чтобы не потерять сознание. Грегори и не думал сдаваться, он просто нуждался в отдыхе, чтобы собраться с силами.
Инстинкт предупредил его, что приближается Изабель. От ужаса зашевелились волосы на голове. Он поднял взгляд.
Над ним стояла Трейси.
— Трейси… — с облегчением выдохнул он. Наконец-то кто-то ему поможет! Никогда в жизни он не испытывал такого счастья! — Слава Богу! Что с Тонио?
— Все будет хорошо, — отвечала она. — Положись на меня!
Ее странное, как бы неживое лицо и холодный, заторможенный голос моментально убедили Грегори в самом худшем.
Она улыбнулась. Женщина из детских кошмаров улыбнулась и занесла над ним нож. Грегори понял, что это конец.
— Нет!
Он еще пытался увернуться, но хищная сталь настигла свою жертву, и Грегори осознал, что на этот раз он проиграл окончательно.
А она снова вонзила нож по самую рукоять.
Антонио упорно боролся с охватившей сознание тьмой. Где-то не умолкал слабый сигнал тревоги, он не давал забыться, он звал скинуть с себя оцепенение я прийти кому-то на помощь.
Да, он должен очнуться. Это дело жизни и смерти!
Но вязкая теплая тьма была такой ласковой… Так легко было отдаться в эти объятия и плыть, плыть все дальше… пока не наступит смерть.
Видения вспыхивали в мозгу одно за другим, лишая покоя.
Его чудесный сын. Его мертвая жена. Его брат, умирающий от ран. Маленькая девочка. Кассандра…
Антонио пришлось пробираться через целую толпу видений и еще более густую тьму, и он сделал это, несмотря на боль. Потому что, как только тьма стала редеть, возвратилась боль. И внезапно Антонио очнулся.
Вместе с сознанием восстановилась картина того, что произошло.
В Трейси вселилась Изабель, и если он не успеет уничтожить ее, то она уничтожит их всех.
Антонио открыл глаза и на миг испугался, что ослеп, — в холле сгорели почти все свечи. Но вскоре он привык к темноте и различил ее силуэт рядом с собой. Она стояла спиной к Антонио и смотрела куда-то в ночь. Нет, не куда-то в ночь, а на его раненого и беспомощного перед ее жестокостью брата.