Подари себе счастье

Шон зачесал волосы назад, стараясь найти взглядом Мэгги. Глубокие темно-карие глаза встретились с зелеными. Когда-то он при этом машинально улыбался, но теперь его губы остались неподвижными.

Мэгги не могла видеть выражение его глаз, но она достаточно хорошо помнила, что было прошлой ночью.

Она знала, что если посмотрит, то увидит боль, которую он так усердно старается скрыть. Увидит разочарование, которое он к ней испытывает.

У нее вспотели ладони, дыхание стало прерывистым. Она смотрела на Шона, пока он не нахмурился и не отвел от нее взгляд. Потом вытерла руки о джинсы и снова мысленно прокрутила слова, которые репетировала весь день.

Слева от них она заметила движение. К двери здания направилась еще одна съемочная группа. Мэгги почувствовала, как у нее забилось сердце. Пора брать интервью.

После интервью она встанет перед камерой и произнесет заключительное сообщение.

А потом — самые важные слова в своей жизни.

Шон уже не смотрел в ее сторону. В «горячих точках» он многому научился. Когда обстоятельства слишком воздействовали на его эмоции, он их просто не допускал. Делал то, что должен был делать. Но когда Шон не дал Мэгги поговорить о прошлой ночи, он понял, что поступает вопреки своему сердцу. Что его сердце хочет постоянно быть с Мэгги и упрекает его за то, что он так все испортил, когда потерял самообладание и назвал ее эгоисткой.

Да, Шон на самом деле не на шутку разозлился из-за того, что она совсем не верит в него и готова растоптать все то, что стало ему невероятно дорого.

Но он должен был проявить выдержку, ведь Мэгги и без того достаточно страдала. Ему следовало быть терпеливее. Не торопиться, понять ее рассуждения и обсудить ошибки. Спокойно. Ободряюще. При этом дать ей понять, что он никуда не уйдет и не бросит ее.

И чего он добился? Теперь Мэгги подкрадывается к нему по-кошачьи, ходит вокруг кругами и так нервничает, что достаточно уронить булавку, чтобы она подпрыгнула на месте. Наверное, пытается найти способ помягче, чтобы расстаться с ним...

— Мэгги? — Его голос раздался позади нее. — Эй, Мэгги.

Вздрогнув, девушка быстро повернулась.

— Да? — затаив дыхание, произнесла она.

Шон нахмурился, потом кивнул в направлении людей перед ними.

— Готова к интервью?

— Конечно, готова. — Мэгги подождала, пока он отвернется, покачала головой и шагнула вперед. Ничего, она потерпит еще немного, а потом откровенно поговорит с ним.

Так она и сделала.

Десять минут спустя Шон опустил с плеча камеру и пристально посмотрел на Мэгги.

— Так, хватит. У тебя что, случилось размягчение мозгов?

Мэгги моргнула, глядя на него.

— Что?

— Ты постоянно думаешь о чем-то другом, поэтому вступительное слово и сводка новостей получаются несколько смазанными. Может, тебе надо сказать мне, что происходит, и покончить с этим?

Насчет сводки новостей он действительно был прав. Им пришлось сделать три дубля, потому что Мэгги никак не могла произнести слово «бурный».

— Я справлюсь. — Она махнула ему рукой, чтобы он поднял камеру. — Идем.

— Нет, пока ты не объяснишь мне, что с тобой случилось, — не двигаясь с места, заявил Шон. Тон его был непререкаемым.

— Прямо сейчас, сию минуту?

— Прямо сейчас, сию минуту.

Господи, неужели нельзя подождать еще пару минут? Мэгги наклонилась и зачем-то принялась отряхивать джинсы.

— Итак? — нетерпеливо поторопил ее Шон. — Кончай тянуть время. Выкладывай начистоту, Мэгги, чтобы мы поскорее закончили и ушли домой. Если честно, мне хочется отдохнуть.

Выпрямившись, Мэгги посмотрела на Шона, потом вздохнула.

— Я, можно сказать, запланировала речь. А ты все губишь.

У него кончалось терпение.

— Черт возьми, да говори же!

— Хорошо, прекрасно. — Мэгги подбоченилась, набрала в грудь побольше воздуха и выпалила на едином дыхании: — Я только хотела тебе сказать, что ты был прав, а я ошибалась. И еще: я влюбилась в тебя и не хочу тебя потерять. И я была идиоткой. Это все. — Забавно, когда она произнесла свою тираду слишком быстро, ей показалось, что вышло не так уж плохо. Мэгги нахмурилась, глядя на Шона, ее голос стал спокойнее. — Но я собиралась сказать это лучше.

Темные глаза не отрывались от ее взволнованного лица.

— Ну, может, тебе надо попробовать еще раз и сказать это так, как ты собиралась.

Она поджала губы и отвела взгляд. Скрестила руки на груди.

— Нет, теперь ты все погубил.

— А ты все-таки попробуй, — посоветовал Шон, на его губах промелькнула легкая усмешка. — Видишь ли, меня не так уж легко убедить.

Она гордо расправила плечи.

Но Шон это увидел и чуть не рассмеялся от облегчения. Она не расстанется с ним легко.

— Продолжай, я слушаю.

— Кстати, я тебя ненавижу за то, что ты вышел в море на той лодке. Ты не должен был выходить в море без меня!

— Извини, ты это репетировала? Как ты на меня сердишься? Такое, конечно, меня убедит.

Она повысила голос:

— На море страшный шторм. Что, если бы твоя лодка сильнее ударилась о тот траулер? Что, если бы ты упал в воду, а эта проклятая камера утащила бы тебя на дно? Потому что я знаю, что ты бы ее не отпустил! Как ты думаешь, что бы я тогда чувствовала?

— Звучит немного мелодраматично, тебе не кажется? Между прочим, ты все равно решила со мной расстаться, так какое это имело бы значение?

— Перестань издеваться, Шон. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. — Ее голос стал ниже на октаву. — Это имело бы значение, потому что если бы ты утонул, у меня не было бы возможности сказать тебе, что я в тебя верю. Честное слово, верю. — Она направила на него указательный палец. — А вот если бы ты позволил мне высказать все это раньше, я бы не чувствовала такого разочарования в течение нескольких часов.

— Почему?

Она моргнула в замешательстве.

— Что?

— Почему ты поверила в меня сейчас? Почему не несколько месяцев назад, когда выяснила, что должна бороться за ту семью, о которой мечтаешь? Почему не прошлой ночью, когда я сказал тебе о своих чувствах?

Внезапно Мэгги поняла, что ей трудно найти подходящие слова. Она шагнула к нему. Остановившись в нескольких дюймах от Шона, взглянула ему в глаза и снова вздохнула.

— Я действительно слишком много думаю, Шон. — Она печально улыбнулась. — Ты знаешь эту мою дурную привычку. И ты был прав, я вела себя как эгоистка, что бы я ни говорила себе в оправдание.