Подарок для королевы

Они шли и шли, пока не упёрлись в посадки. Дождь набирал силу, и Энн решила всё-таки надеть непромокаемый плащ. Дети спрятались под высоким кустом, и Дик помог девочке вытащить макинтош. В кармане лежала небольшая зюйдвестка, и Энн нахлобучила её на голову. Потом она подождала, пока Дик наденет свой плащ, и они двинулись дальше вдоль посадок. В длинной стене из кустов они обнаружили ещё один приступок, за которым начиналось следующее бесконечное поле. Пройдя по тропинке, ребята упёрлись в изгородь с воротами: отсюда открывался вид на дикую пустошь, где уже никто ничего не выращивал. И никакого намёка на ферму – если она и была, то не рядом, а в темноте, затянутой мокрой пеленой, разглядеть что-то было невозможно.

– Ну хоть бы один огонёк, чтобы понять, что тут живут люди, – вздохнул Дик, шаря фонариком вокруг себя. – Я не знаю, что нам делать. Тут и тропинки-то никакой нет. А топать обратно через поле и снова забираться в туннель что-то не очень хочется.

– Брр, ни за что, – сказала Энн, зябко поёжившись. – Там ещё страшнее. Но ведь должна же быть хоть какая-то тропинка, иначе очень глупо ставить ворота посреди чистого поля.

И вдруг абсолютную тишину, если не считать звуков природы, дождя и ветра, нарушил странный металлический звон. Это было так неожиданно, что Дик с Энн от страха вцепились друг в друга.

На пустоши без единого признака цивилизации вдруг забили колокола, бешено и громко, и этот перезвон эхом накрыл собой пустое бесконечное пространство.

– Дик, что это? Откуда? Ты что-нибудь понимаешь? – шёпотом произнесла Энн.

Но Дик понятия не имел, до смерти перепуганный, как и его кузина. Колокола били в отдалении, но сильные порывы ветра доносили эти звуки до детей, закручивая их в медноголосый вихрь, в эпицентре которого волей случая оказались Энн и Дик.

– Господи, когда же это кончится! – воскликнула Энн. – Я не могу это слышать, мне страшно! Это не церковные колокола!

– Да, этот звук похож на предупреждение, сигнал тревоги, – согласился Дик. – Но что могло случиться? Пожар? Мы бы его увидели. Война? Но маяки и колокола использовались по такому поводу много-много лет назад.

– Послушай, а ведь деревня называлась Биконз, что означает «маяки». Возможно, это не случайно, и где-то в поле стоит холм, с которого зажигали маяк, чтобы предупредить окрестные деревни о приближении врага. А может, они вдобавок били в колокола. Ой, Дик, неужели этот колокольный звон – из прошлого? Потому что в наше время я ничего подобного не слышала.

– Что за глупости, из какого ещё прошлого? – как можно бодрее произнёс Дик, хотя и сам струхнул. – Эти колокола бьют здесь и сейчас.

Вдруг дикий перезвон оборвался, и на пустошь навалилась оглушительная тишина. Дети постояли пару минут, боязливо прислушиваясь, а потом вздохнули с облегчением, что этот кошмар закончился.

– Слава богу, – сказала Энн. – Это было невыносимо! Зачем весь этот переполох совершенно в безлюдном месте, да ещё в такую темень? Ой, Дик, поскорее бы нам уже найти эту ферму. Я так боюсь заблудиться, или опять эти колокола загрохочут.

– Да, пойдём, – кивнул Дик. – Будем придерживаться посадок – они должны привести нас хоть куда-то, а среди пустоши придётся плутать в полной неизвестности.

Он взял Энн за руку, чтобы она не боялась, и ребята двинулись дальше. Скоро они набрели ещё на одну тропинку, а потом вышли на просёлочную дорогу, и – о чудо! – неподалёку замаячил свет жилища.

– Должно быть, это и есть ферма Синие Пруды, – обрадованно проговорил Дик. – Пойдём, Энн, совсем немножко осталось.

Скоро в темноте можно было разглядеть низкий каменный забор. Пройдя вдоль него, дети увидели перекошенную калитку. Дик потянул её на себя, и она со скрипом отворилась. Энн немного отстала и умудрилась попасть в глубокую лужу.

– Фу-ты ну-ты! У меня теперь ноги насквозь мокрые! Спасибо, что не в Синие Пруды упала.

Девочка обошла лужу и присоединилась к Дику. Вместе они направились по грязной дорожке в сторону белого каменного домика с такой низкой дверью, что ребята подумали, это чёрный вход. Рядом светилось окошко – именно оно и помогло им не заблудиться. Через окно можно было увидеть старушку на стуле, склонившуюся над шитьём при свете настольной лампы.

Дик осмотрел стену возле двери, ища колокольчик или молоток, но ничего не обнаружил. Тогда он просто постучал, но никто им не отворил. Ребята опять заглянули в окошко: старушка как ни в чём не бывало продолжала мирно шить. Она что, глухая?

– Мы так никогда не войдём! – нетерпеливо прошипел Дик, повернул ручку, и дверь открылась.

– Нам нужно представиться, – сказал Дик, входя в дом и вытирая ноги о старый потрёпанный коврик. Он оказался в узком коридоре, в конце которого виднелись крутые каменные ступеньки, ведущие на второй этаж. Дверь справа была приоткрыта, и оттуда пробивался свет, позволяя детям хоть что-то разглядеть и не споткнуться. За дверью и находилась комната с глухой старушкой.

Дик толкнул дверь от себя и бодро прошёл внутрь. За его спиной маячила притихшая Энн. Но старушка даже не оторвала глаз от своего занятия. Мальчику пришлось подойти вплотную к хозяйке, чтобы его наконец заметили. От страха она подскочила, опрокинув стул.

– Простите Бога ради, – смущённо проговорил Дик, ведь он не хотел никого пугать. – Мы стучали, но вы нас не услышали.

Старая женщина схватилась за сердце.

– Господи, как вы меня напугали, – сказала она наконец. – Откуда вы взялись посреди ночи?

Дик поднял стул и поставил его на место, чтобы женщина могла присесть и перевести дух.

– Мы шли на ферму Синие Пруды, – сказал Дик. – Это ведь она? Хотели попроситься на ночлег – с нами двое наших друзей.

Женщина молча показала на свои уши и закачала головой:

– Я совсем глухая, ничего не слышу, что ты говоришь, мальчик. Вы, наверное, заблудились?

Дик кивнул.

– Только я не могу вас тут оставить. Мой сын никого не пускает в дом. И вам лучше уйти, пока он не вернулся, у него очень вспыльчивый нрав.

Дик отрицательно затряс головой, указал на окно, за которым было темно и шёл дождь. Потом он подвёл к старушке Энн, показывая на её мокрые башмаки. Смотрите, мол, какая она мокрая и продрогшая.

– Я понимаю, вы заблудились, промокли и очень устали, – сказала старушка. – И просите, чтобы я вас не прогоняла. Но дело не во мне, а в моём сыне. Он не допустит тут посторонних.

Тогда Дик указал сначала на Энн, а потом на кровать в глубине комнаты. После этого постучал себя по груди и показал рукой на дверь.