Подарок или непредвиденный облом?
Шрифт:
–Марк! Хватит паясничать! Ты прекрасно понимаешь, о чем мы хотим с тобой поговорить!
–Смутно догадываюсь… Ну, что ж… Валяйте!
–Мы считаем, что тебе пора жениться, и прекратить свои «пьянки –гулянки».
–А вот с этим придется подождать – брякнул Марк, и принялся за второй пирожок.
–Слушай, хватит жевать, когда с тобой отец разговаривает – начал заводиться Ефим Григорьевич и отодвинул от Марка тарелку с пирожками.
–А вы, что с мамой нашли мне, ту самую красивую и неповторимую, которую я сам отыскать не смог? – продолжал жевать и иронизировать Марк.
–Ну, знаешь, менять одну женщину на другую большого ума не надо! – сердито отрезал Ефим Григорьевич.
–А вот здесь, ты не прав! – возразил Марк, и готов был перевести разговор в диспут, но услышал громкий окрик отца.
–Хватит!
–Пойми меня сын! Я желаю тебе только добра! Нельзя в наше время так жить!
–А чем тебе в принципе не угодила, моя жизнь? Меня она вполне устраивает,– продолжал ехидно передергивать Марк.
–А почему, меня должен устраивать, тот принцип, о котором ты только что упомянул – заорал Ефим Григорьевич.
–Помилуй, я тебе ни о каких принципах не говорил – попытался утихомирить его Марк.
–Конечно… У тебя один принцип… говорить не хочется, – продолжал орать отец.
–А, что стесняться! Давай! Тут все свои!
И тогда, Ефим Григорьевич, избегающий нецензурную брань, находящийся в крайне неуравновешенном состоянии разъяренно выдал оппоненту:
–Ты живешь по принципу: "Пропитое и прое…ное – в дело произведенное, и обжалованию не подлежит".
Марк, до этого никогда не слышавший от отца, ненормативную лексику, сделал большие глаза, и после паузы произнес:
–Вот это… Ты папа… Даешь!
Но Ефим Григорьевич, не отреагировал на удивление сына и продолжал:
–Пойми, ты только сейчас фактически начинаешь взрослую жизнь, и если ты сейчас допустишь фальстарт, то потом изменить что-либо будет крайне затруднительно. Я твой отец! Я причина твоего бытия! И мне небезразлична твоя судьба. Обидно, что ты постоянно ерничаешь и не желаешь выслушать меня, – пытаясь перевести разговор в спокойное русло, сказал Ефим Григорьевич.
–Пап… Извини… Я не хотел тебя обидеть. Но я действительно не хочу жениться. Я погулять хочу. Мне только будет 25 лет. Ты, то женился в 30 лет. А меня сейчас прессуешь.
–Марк, я женился в совсем другое время. Сейчас страна семимильными шагами скатывается к капитализму. Под накачку населения ура патриотическими лозунгами, и сводками с контртеррористической операции в Чечне, дорвавшиеся до власти, дербанят бюджеты на всех уровнях, и банально захватывают общественную собственность. Воруют все! Взятки берут все, кому дают! Происходит ломка общечеловеческих взаимоотношений – будут богатые и бедные, элита и быдло – шелупонь всякая. И мне бы хотелось, чтобы в нынешних условиях наша семья обрела стабильно высокий уровень жизни. А такой стабильности у нас нет. Раньше у меня был свой человек в министерстве, мой сокурсник Иван Степанович. Ты его знаешь. Это тот, который за не малое вознаграждение помог мне получить должность главного врача. Так вот… После избрания губернатора и прихода новой команды, он понижен в должности до консультанта. Теперь защиты у меня нет. Любой случайный косяк в поликлинике, возможно и созданный искусственно, может стоить мне должности. Просто, наверное, у тех, кто наверху, ещё руки не дошли до такой мелкоты как я?! Или выжидают, кто больше даст за моё место…
–Пап… Ну, давай по существу! Многое из того, что ты сказал, я знаю, – встрял Марк, попытался прервать монолог отца.
–Согласен! Давай по существу! Только не перебивай меня – сдерживая возмущение, ответил отец, и продолжил:
–Есть симпатичная девушка, из благополучной, влиятельной семьи зовут Софья. У меня есть две её фотографии. Ефим Григорьевич быстро достал из шкафа конверт, и передал сыну. Марк посмотрел на фото и, не проявляя никакой реакции, положил перед собой на стол.
–Ей 20 лет. Учится на юриста. Она единственная дочь начальника отделения железной дороги. Родители хотят её познакомить с образованным молодым человеком, из порядочной семьи. Для серьезных отношений – с целью замужества. Мартыненко Пётр Михайлович, ее отец – очень влиятельное лицо в нашем городе. Предприятие, которое он возглавляет, имеет на своем балансе помимо объектов производственного назначения, массу объектов социально-культурного
назначения, в том числе узловую железнодорожную больницу и поликлинику. Ты понимаешь, куда я клоню?–Смекнул! – улыбаясь, ответил Марк.
– Так вот его ведомственная больница и поликлиника – лучшие в городе, там лучшее оборудование, высокая зарплата. Это не то, что у меня в бюджетной поликлинике. Ну, ты знаешь… Я уже устал стричь копейки с подразделений, работающих на хозрасчете. Аптека поликлиники, тоже много не приносит. Ты должен знать, что я только недавно компенсировал наши семейные затраты за моё назначение главврачем. Недавно удалось обзавестись земельным участком, а денег на строительство дома – кот наплакал. А так хочется, чтобы наша семья жила под одной крышей. Не знаю как тебе, но мне уже до чёртиков надоело жить в этой четырёхкомнатной хрущевской хибаре. С двух метровыми потолками. Где ты постоянно задеваешь башкой люстры. Не забывай, что у тебя ещё есть сестренка, за которую и ты несёшь ответственность. Ефим Григорьевич заметив, что по мере того, как он уламывает Марка, тот слушая его, не отрывает глаз от фотографий, спросил:
–Ну, что сын, нравится девушка? По моему, симпатичная?!
–Ага, просто красавица! – лукаво ответил Марк.
–Слушай, если после всех моих доводов, ты отказываешься знакомиться с Софьей, и прощелкаешь возможность породниться с такой семьей, мы с мамой будем считать тебя самодовольным придурком. За такой девушкой, надо ещё побегать, чтобы она обратила внимание… на такое чучело. Она не знает, что родители хотят познакомить её с молодым человеком. И я думаю, если мы откажемся, они быстро найдут другую кандидатуру, поскольку желающих породниться с такой семьёй отбоя не будет. Имей в виду, нам нельзя это надолго откладывать. Через два дня я должен сообщить о твоём решении. Думай!
–А, что тут думать… Я согласен! Согласиться… Это же ещё не значит жениться, – весело отчеканил Марк.
– Пап… Может, я пойду?! А то я уже опаздываю!
–Давай! И завязывай с ночевками у чужих людей!
–Будет исполнено! – гаркнул Марк. Зацепил пирожок и вышел из кухни.
Когда Марк ушел, в кухню вошла Лариса и спросила мужа:
–Фима, ну и что вы решили?
–Решили знакомиться! – артистично выдохнув, ответил Фима.
–И в кого этот упрямец пошёл?
–Ну, это не ко мне! – улыбаясь, ответила Лариса.
–Значит так… Лара я сообщу о нашем решении, и будем ждать предложений от другой стороны.
Глава 6
Закончился праздник и следующие за ним выходные дни. Эти дни Ефим Григорьевича не покидала мысль о женитьбе Марка. Она создавала приятный фон для построения его самых смелых планов, которые он попеременно создавал и днем и ночью. Он с нетерпением ждал встречи с Маргаритой Владимировной, чтобы гордо заявить о согласии Марка. Появившись на работе, сразу вызвал ее к себе и сообщил о согласии сына. Маргарита с радостью встретила это известие, предложив Ефим Григорьевичу набраться терпения и немного подождать, пока она с Цецилией не обсудит сценарий знакомства молодых.
Маргарита решила, что планируя довести свое предложение до логического конца, она должна оставаться главным связующим лицом намечаемого процесса. Познакомить будущих своячениц и уйти в сторону, пустив дело на самотек, означал крах всех ее надежд.
Она позвонила Цецилии, сообщила о принятии предложения и договорилась о встрече в кафе "Блинная". Отработав положенные часы, Маргарита в целях экономии, решила не пользоваться автобусом, а пойти пешком. Пройдя дворами, вышла на центральную улицу. И когда до кафе оставалось два квартала, задумавшись, она столкнулась с какой-то девчонкой. Та наступила ей на ногу, отступая назад и постоянно щелкая затвором фотоаппарата. Маргарита машинально извинилась и, получив ответное недовольное бурчание, остановилась. Посмотрела на особу одетую в синий лыжный костюм с надвинутой на глаза шапкой, которая, не обращая на неё внимание, быстро переводила объектив фотоаппарата, от одного объекта к другому. Предпочитая без спроса фотографировать людей, идущих вдвоём и, впаривая им свою визитку. Она узнала в девчонке дочку своей двоюродной сестры Аленку. Подошла к ней сзади, когда та, зайдя за газетный киоск, меняла пленку, и тихо спросила: