Подарок из Преисподней
Шрифт:
Мэл же, лежащую без сознания на полу, от неминуемой смерти спасал лишь ее затянувшийся обморок. Бледная, растрепанная, с кровавой раной на лбу и покрытой странными пятнами кожей — черноволосая Арэ сейчас вполне могла бы сойти за покойницу, но сердце ее билось. И, будто стервятники, над телом ее кружили кораги. А сквозь багряную печать на месте открытой настежь двери на происходящее внутри смотрели двое: Смерть, перенесенный сюда порталом Эры, да Фабиан, почуявший боль и ужас своей Арэ и разыскавший ее с помощью связи.
Они пришли почти одновременно и, встретившись у входа в хранилище, так и застыли там, не зная, что предпринять. Не только специальные контейнеры-ловушки, но и сами стены "тюрьмы" удерживали пленников от бегства. Снять магическую печать сейчас означало выпустить этих изголодавшихся тварей на свободу. А не снять — отдать
Жена Фэба приподнялась, схватилась за разбитую голову и, мазнув взглядом по вероломной блондинке и призракам, уставилась, как загипнотизированная, на запечатанный магией проем, за которым стоял ее муж. Время для этих двоих будто замерло. Они смотрели в глаза друг другу всего мгновение, но перед мысленным взором обоих успела проскользнуть вся их жизнь. А потом Мэл закричала от страха, боли и неизбежности, а еще от стремительно растущей в душе пустоты (духи, ощутившие прилив ее эмоций, приступили к "трапезе"). Видя, как в хищном тумане исчезает искаженное ужасом лицо возлюбленной, пятый Хранитель вывернулся из захвата сослуживца, врезал на автомате ему в челюсть и принялся яростно взламывать магическую печать. Та шипела, искрила, но не поддавалась. Смерть снова попытался вразумить его, но Фабиан ни на что не реагировал. Связь заветного дара неумолимо таяла, отзываясь нестерпимой болью в его сердце. Мэл умирала, а он не мог к ней прорваться.
— Это не наша печать! Она наложена изнутри! — заорал четэри, перехватив руку друга, с которой готово было сорваться убийственное заклинание, опасное больше для него самого, нежели для двери. — Прекрати! Ты не откроешь! А если откроешь, то эти твари уничтожат все живое в Карнаэле!
— Фээээб! — жалобно проскулила его Арэ, сделав неуклюжую попытку вырваться из объятий туманных сущностей. — Фэ… — ее голос оборвался.
Фабиан ринулся на таран затянутого магической сетью прохода, а Лилигрим, о которой все снова забыли, занятые судьбой Мэл, стремительно подошла к порогу и… разорвала свое магическое плетение. Часть корагов рванула на свободу, другая облепила переполненного эмоциями Хранителя, подбежавшего к жене. Третья принялась лакомиться чувствами застывшего на месте четэри. Лили снова засмеялась: тихо и зло, а еще немного хрипло. Ее эмоции тоже уменьшались, но накопленная за годы посмертия обида, помноженная на мстительность и стервозность девушки, разгоралась в ней быстрее, чем успевали ее пить кораги.
А Смерть стоял и смотрел на нее постепенно стекленеющими глазами. Желание придушить мстительную мерзавку испарилось, а вместе с ним ушло и беспокойство за друзей, за Дом и за Равновесие. Все переживания стали казаться ему такими далекими и неважными, а копошащийся вокруг него туман — чем-то само собой разумеющимся.
— Сдохните, сдохните! Вы все сдохните, пррредатели! — крикнула блондинка, обведя победным взглядом сначала Фабиана, сидящего на полу с обмякшим телом Мэл на руках, а затем и Смерть, с обидным безразличием смотрящего сквозь нее. Открыв очередную ловушку, девушка направилась к следующей, затем остановилась, обернулась и самодовольно заявила своему бывшему мужу. — Вас выпьют, а я буду жить! Потому что, в отличие от вас, они, — указательный палец ткнул в зависшего рядом корага, — мои друзья! — четэри никак не отреагировал на ее речь и Лили, психанув, закричала: — Слышишь меня, любимый?! Я буду жи… — голос ее оборвался, захлебнувшись на полуслове.
От яркой вспышки, метнувшейся к ней из коридора, девушку откинуло на несколько метров назад. Не удержав равновесия, она упала на пол и, удивленно моргнув, посмотрела на миниатюрный сгусток света, застрявший между ее ребрами. Алая ткань платья начала стремительно темнеть от крови, но боли не было. Лишь легкое жжение онемевшего вдруг тела, ватного, неуклюжего… чужого. Грудная клетка последний раз поднялась, изо рта девушки потекла кровь, а из глаз брызнули слезы. Последний вздох, последний взгляд, последняя попытка
удержать контроль над умирающим телом. А потом темнота, и пропитанная досадой мысль, растворяющаяся во мраке."Как же это… знакомо!"
— Ты убил ее, убил! — всхлипнув, закричала Мая, она подпрыгнула, больно цапнула когтистой ладошкой Иргиса за подбородок, после чего пронеслась сквозь шарахнувшихся во все стороны корагов к неподвижному телу блондинки и, упав на колени, принялась трясти ее за плечи. — Очнись, очнись же, мррранта!
А черный туман, забыв свои "выпитые" и "недопитые" жертвы, стремительно уползал прочь от маленькой галуры и ее спутника. На их эмоции даже не пытались покушаться. И дело было не в ментальных щитах огненного волка и не в кулоне из герлизия, который он носил на шее. Причина панического страха корагов крылась в природе магической силы, которой несло от хвостатой девчонки. Только магия демиурга обладала способностью без согласия существа обратить его душу в чистую энергию, и этой самой магии в сероглазой малышке было более, чем достаточно.
Седьмой Хранитель обвел пристальным взглядом контейнеры, большая часть которых была пуста, внимательно посмотрел на кровницу, прикидывая возможную угрозу для нее, затем подошел к лежащим на полу Фэбу с Мэл, и, проверив пульс обоих, болезненно поморщился.
— Ты убил ее? — голос уже пришедшего в себя четэри заставил синеволосого обернуться.
— Она представляла угрозу для Равновесия и для нас, — спокойно ответил тот, а Мая, краем ухо слушая их, тихо зашипела.
Минутой позже в хранилище корагов влетел запыхавшийся Арацельс. Он уже знал, что его Арэ мертва: связь заветного дара, объединявшая их, оборвалась. Но верить в то, что потерял свою женщину навсегда, эйри не желал.
Я проснулась с ощущением бесконечной легкости и умиротворения. Дааа, много, видать, времени прошло после того памятного разговора с Ринго-Ридом, раз мне удалось так хорошо выспаться. Стараясь привести в порядок разбредающиеся мысли, посмотрела вниз и подумала, что сон, судя по всему, еще не закончился. В противном случае, выходило, что я изволю почивать под потолком в то время, как все остальные прохлаждаются внизу. Без меня! Вот гады. Хотя нет… минуточку. Присмотревшись, я чуть не охнула. Народ там "носился" как раз со мной. И вид у меня, мягко говоря, был не самый живой. А… у меня ли? Лицом, фигурой похожа вроде, но цвет волос и фасон платья… да я б такое с собой ни в жизнь не сотворила! Хотя какая жизнь, если речь идет о покойнице? Это они меня для похорон, что ли, так "мило" принарядили? Черррт! Кажется, я стану ооочень злобным духом. После такого коллективного издевательства над моим бедным телом. Кстати! А что они там с ним делают? И где мы вообще находимся? Не каэра точно… но что-то знакомое. Хранилище корагов? О-о! Хорррошее место для того, чтобы умереть я выбрала. М-да… Интересно только с чего сюда столько народа набежало?
Я попробовала спуститься пониже, но меня словно приклеило к потолку. Попыталась оглядеть себя — ничего не увидела. Неправильный я какой-то призрак… ни тела полупрозрачного, ни голоса, ничего нет. Одно только ощущение себя любимой, намертво прицепленной к каменному своду.
А внизу, рядом с моим телом сидели Мая с Алексом и рисовали какие-то каракули у меня на запястьях, в то время как грудная клетка моя странно светилась в районе сердца. У стены, привалившись друг к другу, спали (ну, мне так показалось, больно уж лица у них спокойные были и тела неподвижные) Мэл с Фабианом. Смерть с Иргисом стояли возле Арацельса как два конвоира, а сам он неотрывно смотрел на бездыханную меня и что-то тихо шептал. Наверное, шептал… Во всяком случае, губы у него шевелились, а глаза горели золотисто-красным светом. Так у Эры с Лу бывало. Правда, их цвет — синий, что, как говорил перевертыш, нормально для Высших демонов. Это только мой муж ненормальный… демон.
Былая умиротворенность, приправленная любопытством, быстро сменялась грустью. Он там, а я тут… обидно-то как!
Алекс поднял голову и посмотрел на меня. От странной его улыбки закрались подозрения, что этот страж, в отличие от остальных, меня видит. Надежда сделала стойку, но тут же поникла, так как мужчина, прервав зрительный контакт, вновь наклонился к кровнице и сказал ей что-то на ухо. Та с готовностью кивнула и, надкусив палец, принялась метить кровью мою шею. Эээ… зачем это?!
— Готово! — громко сообщил шестой Хранитель. — Сейчас она очнется.