Подарок ко дню рождения
Шрифт:
– Вот именно. Должен сказать, ты сегодня необычайно медленно соображаешь. Мать Хиби – ее сестра, однако, по-видимому, она не слишком часто общается с родственниками, хотя она, – тут Айвор запнулся на секунду, – пришла на похороны Хиби. Она мне сказала, что выходила из квартиры на моем этаже года четыре назад и в дверях столкнулась со своей племянницей.
– Но Хиби наверняка не сказала ей, куда идет?
– Я не совсем понимаю, что еще она могла сделать, а ты?
– Это важно, Айвор?
Он отвел взгляд.
– Не знаю. Конечно, мне бы не хотелось, чтобы такая женщина… неважно. Возможно, это все ерунда.
Его недовольный вид, я уверен, скорее
– Ты подписал альбом для ее внучки?
– Да. Я все время думал, что эта девочка должна быть кузиной Хиби. Она ничего не сказала о смерти Хиби, и я в то время не придал этому значения, но после мне это показалось странным. Нет, это показалось мне очень странным. Было бы естественно упомянуть о ней, но она этого не сделала. И, ну, я тоже. Наверное, мне следовало о ней упомянуть.
– Полагаю, ты пригласил ее заходить, – сказал я.
– Конечно. Мне пришлось это сделать. Она сказала, что бывала в Палате раз или два, чтобы послушать мое выступление.
– Но я думал, что миссис Палмер узнала тебя только тогда, когда увидела выходящим из дома.
– Я знаю. Все это было немного странно.
Кандидатов часто отбирают задолго до предстоящих всеобщих выборов. Окончательной датой следующих был май 1997 года, и Айвор, действующий член парламента, почти без вариантов должен был стать кандидатом консерваторов от Морнингфорда. В этом не было ничего неожиданного, и, видимо, никого не удивило, что Аарон Хантер снова выставил свою кандидатуру, и снова под проигрышным ярлыком «независимого кандидата». Этот раз отличался тем, что он избирался от округа Имбервелл, промышленного города и порта на побережье Линкольншира. В интервью «Гардиан» он заявил, что его отец родом из Имбервелла, а его двоюродный брат был председателем районного совета. И даже сейчас у него прочные семейные связи с этим городом.
В своем интервью Хантер особо подчеркнул, что выступает за честность и порядочность в общественной жизни и против разврата, который принял в последнее время недопустимые размеры. Такие вещи всегда раззадоривают определенных представителей прессы, и одна грязная правая газетенка попыталась выкопать в его прошлом что-нибудь грязное, но ей это не удалось. Аарон Хантер был респектабельным отцом троих детей; они не смогли найти ничего, кроме его первого брака с Джульеттой Киз, с которой он развелся восемь лет назад. Джульетта Киз, прибавил автор заметки, теперь стала «партнершей» помощника министра обороны Айвора Тэшема.
Это привело Айвора в ярость, хотя, как мне казалось, для этого не было особых причин. В конце концов, к чему все свелось? Никто не сказал против него ни единого слова.
– Наверное, Хантер рассказал им о Джульетте, – не скрывая раздражения, заявил он. – Иначе откуда они узнали? Все равно, у него нет никаких шансов попасть в парламент. Избиратели Имбервелла не проголосуют за него только потому, что его двоюродный брат – член совета. У нас никогда не было члена парламента от Имбервелла, хотя, конечно, мы получили очень сильного кандидата. Нынешний член парламента – лейборист – уходит в отставку, ему уже почти семьдесят, но
есть очень сильный кандидат от лейбористов, да и либеральные демократы хорошо сражаются. Вот увидите.– Айвору абсолютно безразличны кандидаты от лейбористов и либеральных демократов, – заметила моя жена после того, как за ее братом закрылась дверь. – Его беспокоит то, что Джульетту назвали его «партнершей». Он знает, что для него нет ничего хорошего в том, что он живет с женщиной, на которой не женат, и чем ближе мы подходим к выборам, тем хуже.
Айвор нанес нам короткий визит – теперь все его визиты стали короткими, он вечно куда-то бежал, – чтобы повидать племянника. Он называл его «красивым здоровяком».
– Лучше бы ему быть здоровяком, – замечал он тогда. – Он должен стать гангстером и носить имя Джо Дельгадо.
Айрис спросила у него, не задумывался ли он о том, чтобы иметь своего гангстера.
– Возможно, женщины так думают, – вот и все, что он ответил. – Мужчины – нет.
– Робин так думает.
– Я читал статью об Ивлине Во, в которой пишут, что он называл каждого ребенка, отцом которого стал, «младенец моей жены». Наверное, я тоже буду таким.
– Неужели? И когда это будет?
– О, лет через двадцать.
После того, как Айвор начал выплачивать Линчам по десять тысяч в год, мне кажется, он более или менее перестал тревожиться о том, что станут известны события мая 1990 года. Это было шантажом не больше, чем то, что Джульетта живет вместе с ним и, по-видимому, на полном его содержании. Ее любовь к нему была несомненной. Она демонстрировала ее каждым взглядом, движением, легким прикосновением ладони к его рукаву и каждым обращенным к нему словом. Если ему нравились женщины с бойким язычком и дерзкой речью, как Хиби Фернал, или мило жеманные, театральные, как Никола Росс, то в Джульетте ничего этого не было. Она была теплой и нежной и любила его. Она любила ухаживать за ним, отказывалась от помощи по дому, за исключением тех случаев, когда они устраивали большие приемы. Если Айвор не уделял много внимания нашим детям – государственные дела держали его на расстоянии, – то Джульетта часто приезжала навестить нас, и ей особенно нравилось купать Надин и Адама. С Джо на руках она была похожа на Мадонну, если бы ее решил написать какой-нибудь испанский художник. Нет, ее присутствие в жизни Айвора не имело ничего общего с шантажом, как, по-видимому, и Шона Линча.
Мне пришлось признаться, пусть даже только Айрис, что я ошибался, когда предостерегал Айвора, и очень настойчиво, не иметь никакого контакта с семьей Линчей. Пускай даже это не его прямая вина, не будет большим преувеличением сказать, что его действия погубили жизнь Дермота Линча. Если бы не он, Дермот продолжал бы благополучно обслуживать автомобили, чинить моторы и забавно жестикулировать. С его стороны было правильно платить компенсацию ему, Филомене и Шону, особенно потому, что он мог с легкостью себе это позволить.
Айвор мог ее выплачивать и всегда сможет, почти не замечая потери этих денег.
Но я сказал «более или менее». Была еще «леди для алиби». Она не давала о себе знать, и прошло больше трех лет со времени его последнего визита к ней домой, когда Айвор надеялся, что Джейн Атертон вернет ему жемчуг. Не знаю, вспоминал ли он вообще о ней. Возможно, он считал, что она вышла замуж и уехала жить в какие-нибудь дальние края. Берил Палмер тревожила его больше. Мой шурин иногда вспоминал о ее визите, даже говорил обиженно, что не может понять, почему Хиби не рассказала ему, как встретила ее у дверей его квартиры.