Подарок коллекционера

— Александр Сартр. — Я протягиваю руку, и брат Ноэль на мгновение бросает на нее взгляд. В этот момент я вижу, как что-то меняется в нем, как он защищает свою сестру, и я вижу проблеск человека, которым он вырастет.

— Джордж Джайлс, — говорит он, крепко беря меня за руку, его голос понижается на октаву. — Я не знал, что моя сестра с кем-то встречается.

— Потому что я не говорила, — шипит Ноэль. — Будь вежлив, хорошо?

— Я буду — защищается Джордж. — Если он мне понравится.

Ноэль сердито смотрит на него.

— Он мне нравится, — твердо говорит она. — Так что будь милым.

Как оказалось, Ноэль не о чем было беспокоиться. Ужин по индивидуальному меню, который я заказал в номер, подается в обеденной зоне люкса с видом на город. Я быстро узнаю, что Джордж интересуется историей, и ему требуется всего мгновение, чтобы с энтузиазмом начать задавать мне все вопросы, на которые я могу ответить, о жизни в Париже.

— Было нетрудно убедить его остаться, — смеясь, говорит Ноэль. — Он хотел жить здесь. Скоро он подаст заявление в университет.

— О? — Я бросаю на него взгляд. — У меня есть кое-какие контакты. Меня раньше очень интересовали факультеты искусства и древностей здешних университетов. Я был бы рад замолвить словечко везде, где тебе нужно.

— А ты бы стал? — Лицо Джорджа загорается. — Думаю, он мне все-таки нравится, — говорит он, бросая взгляд на свою сестру, и Ноэль ухмыляется.

— Какое облегчение, — говорит она невозмутимо, но я знаю, что она имеет в виду больше, чем показывает. Одобрение и счастье ее брата очень много значат для нее, и я испытываю чувство облегчения от того, что за одну ночь я, кажется, добился подлинного прогресса и в том, и в другом.

Мы разговариваем и смеемся незадолго до полуночи, когда Ноэль разливает шампанское, и мы смотрим на часы, отсчитывающие секунды до наступления нового года. Я поворачиваюсь к ней, приподнимаю пальцами ее подбородок и смотрю ей в глаза.

— Я никогда во всех своих мечтах не мог представить себя здесь сегодня вечером, с тобой, вот так, — тихо бормочу я. — Или что этот новый год будет казаться первым новым началом с тех пор, как я был в возрасте Джорджа. Ты начала мою жизнь заново, мышонок. У меня никогда не будет большего дара, чем ты.

Часы бьют полночь, когда последние слова слетают с моих губ, и я вижу, как глаза Ноэль блестят от слез, когда она обнимает меня за шею. Впервые я запускаю пальцы в ее волосы, беру ее лицо в ладони, когда мои губы находят ее губы, и она прижимается ко мне в поцелуе.

— Найдите комнату, — стонет Джордж позади нас через несколько секунд, и Ноэль отстраняется, покраснев.

— Думаю, это именно то, что я сделал, — говорю я ему с усмешкой, и он закатывает глаза.

— Я иду домой, — говорит он Ноэль, улыбаясь ему. — Спасибо за ужин, Александр. Просто будь дома к завтраку, хорошо, сестренка?

— Ничего не обещаю, — смеясь, говорит Ноэль, и он снова закатывает глаза, выходя из номера, оставляя нас вдвоем.

— Я так долго ждал, чтобы прикоснуться к тебе вот так, — бормочу я, проводя пальцами по ее волосам. У меня все еще болят запястья и кисти, и я ожидаю, что это будет продолжаться еще долгое время, особенно на холоде. Но это не невыносимо, и в каком-то смысле я наслаждаюсь этим, напоминая о том, как близко я был к потере будущего, о котором и не подозревал, что могу иметь. Я чувствую то же самое по поводу шрамов на своих запястьях, шрамов, которые я буду носить всю оставшуюся жизнь. — Прикасаться к каждому дюйму твоего тела так, как ты того заслуживаешь.

— Я тоже, — шепчет Ноэль, а затем ее губы снова прикасаются к моим.

Наконец, оставшись наедине, мы, спотыкаясь, возвращаемся к кровати, мой член тверд и ноет от первого прикосновения ее губ к моим. Я знаю, что никогда не устану от ее поцелуев, от ее рук на мне, от того, как они нетерпеливо снимают с меня одежду, когда я задираю ее бархатное платье.

— Ты прекрасно выглядишь в этом, — шепчу я ей в губы. — Но я хочу видеть тебя без одежды.

Снаружи все еще взрываются фейерверки, освещая небо, когда я снимаю с нее платье, любуясь каждым дюймом ее залитой лунным светом кожи, когда мы вместе падаем на кровать, одни рты, руки и жаждущие тела. Я провожу рукой по ее груди, мое сердце учащенно бьется от удовольствия наконец-то прикоснуться к ней вот так.

Прошло так много времени с тех пор, как я вот так прикасался к женщине, без игр или болезни, затуманивающих мой разум, просто как любовник. Даже с Анастасией что-то мешало, демоны моего измученного разума искажали то, что у нас было. С Ноэль нет ничего, кроме нас двоих, равных в нашей любви и желании друг к другу, чистоты того, что у нас есть, которую, как я думал, я навсегда потерял с Марго.

Впервые я не чувствую вины за то, что хочу, прикасаюсь или вожделею. Теперь я верю в то, что Ноэль сказала мне той ночью, когда я признался ей во всем, что это была не моя вина, что Марго хотела бы моего счастья, что она не получила бы удовлетворения, наблюдая, как я провожу годы в горе и мучениях. Никто никогда не сможет заменить ее, но это не то, что я делаю здесь сегодня вечером.

Я начинаю сначала. Я никогда не смогу заменить свою первую любовь, да и не хотел бы этого, но я могу найти в себе силы полюбить снова, полностью, без страха и вины, которые разрушили все раньше.

Я склоняюсь над Ноэль, все мое тело трепещет от удовольствия, что я наконец-то могу это сделать, быть с ней так, как я столько раз фантазировал, лежа беспомощным, пока приходил в себя. Я снова целую ее, долго, медленно и глубоко, мой язык переплетается с ее языком, ощущая резкий привкус шампанского на ее губах.

— Я хочу двигаться медленно, — шепчу я ей в рот. — Но мне так сильно нужно быть внутри тебя…

— Мне это тоже нужно, — выдыхает она. — Мы можем сделать остальное позже. В конце концов, у нас есть все время в мире, верно? — Ее губы изгибаются под моими в улыбке, когда ее ноги обвиваются вокруг меня, притягивая меня ближе. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, Александр. Я нуждаюсь в тебе.

Я стону, когда Ноэль снова целует меня, ее рука скользит по моему затылку, когда я опускаюсь на колени между ее ног, моя набухшая головка члена прижимается к ее гладким складочкам. Она кажется влажной, горячей и напряженной, когда я толкаюсь в нее, и я наклоняюсь вниз, со стоном потирая пальцами ее клитор в первый раз, чувствуя ее пульсацию под кончиками моих пальцев.

— О! — Она ахает от моего прикосновения, ее бедра выгибаются, мой член проникает в нее еще глубже, когда она сжимается вокруг меня. — О боже, да…

— Стони для меня, маленькая девочка, — бормочу я, моя рука обхватывает ее грудь, поглаживая, играя с ее соском, пока я дразню ее клитор, медленно наполняя ее своим членом. Я смотрю вниз, между ее бедер, наслаждаясь видом того, как я раздвигаю ее, ее набухшие розовые складки растягиваются вокруг моего обхвата, когда я проскальзываю глубже. — В конце ты будешь выкрикивать мое имя.