Подарок Морены - двойной поворот судьбы

Девушка так и осталась равнодушной ко всему происходящему.

– Ну что же, будем считать молчание знаком согласия, – грустно вздохнула, открывая дверь для стоящего за порогом Лишема.

Всегда спокойное лицо лешака исказила гримаса ярости, стоило ему увидеть Присциллу. Невероятные глаза полыхнули тёмной зеленью, руки сжались в кулаки, а тонкие губы превратились в две белёсые полоски.

В один миг он преодолел разделяющее их расстояние и, наклонившись, заглянул в пустые девичьи глаза.

– Ну же, милая, посмотри на меня. – Очень осторожно Лишем провёл по её бледной щеке тыльной стороной ладони и заправил за ушко светлые пряди волос. – Я здесь, моя «ори», теперь всё будет хорошо.

Присцилла от мужского прикосновения и настойчивого голоса вздрогнула и наконец посмотрела более осмысленно.

– К-кто вы? Что вам от меня нужно? – её испуганно-удивлённый шёпот был едва слышен, но Лишему этого оказалось достаточно.

Кажется, наши облегчённые выдохи слились в унисон. Живая!

– Я Лишевартан кор Дивейниш, твой будущий муж, а ты моя «ори», моя единственная, щедрый дар богини Живы.

Мужчина ловко перехватил изящную девичью ручку, когда Присцилла попыталась оттолкнуть кора от себя. Поцеловав пальчики и не выпуская из плена своего обжигающего взгляда, Лишем вложил в её раскрытую ладонь брачный браслет, магическим образом появившийся в его руке.

Второй браслет, словно чувствуя близость пары, замигал радужными искрами на мужском запястье, просвечивая даже через ткань. Браслет в руке Присциллы ответил такими же переливами. Волшебное зрелище, и девушка тоже не осталась к нему равнодушной.

– Чт-то это? З-зачем? – залепетала Присцилла, совсем растерявшись от мужского напора.

– Брачный браслет, моя ори. Как видишь, мои намерения самые серьёзные, но я понимаю твою растерянность и готов немного подождать. Скажем, минут двадцать. – Лишем блеснул глазами, решительно и прямо смотря на ошарашенную Присциллу.

Не дав той опомниться и высказать что-то возмущённое, Лишем стремительно вышел из комнаты. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Охранник молчаливой тенью вышел следом, оставляя изумлённо хлопающую глазами Присциллу наедине со своими мыслями.

В душе я тихо радовалась, что девушка не сошла с ума от горя, не потеряла себя. Но в то же время мне не давал покоя рассказ богини о трагедии лешаков и её причины. Мне казалось правильным, чтобы Лишем тоже это узнал, чтобы в будущем не повторять таких ошибок. Присцилла, по сути, неплохая девушка и, слава богам, несмотря на глупость, не переступила черту, не пролила кровь невинных. И всё же… было в ней желание власти и избыток гордыни. Нужно будет как-то помягче и об этом предупредить Лишема.

Видимо, на моём лице отразилась вся гамма эмоций и желаний. А может, Лишем обладал эмпатическим даром. Во всяком случае, именно он начал непростой разговор.

– Я догадываюсь, о чём вы хотите со мной поговорить, и вижу, что вы не особенно удивлены. Значит, я не ошибся, когда ночью у источника почувствовал ваше присутствие.

– Не буду скрывать, кое-что я видела, а ещё слышала, и вот об этом я хотела с вами поговорить.

Мы отошли от барака чуть в сторону, но недалеко. Айреноу и Полетта тут же окружили нас, создавая почти замкнутое пространство, окутанное особой магией, где можно было говорить, не опасаясь посторонних ушей. Глава 16

Разговор вышел непростым, но недолгим. Я старалась убрать эмоции и выдавать лишь важные факты. Информацию о том, что в летописях лешаков не всё оказалось чистой правдой, Лишем воспринял ожидаемо нерадостно, но и особого удивления не показал.

– Я подозревал нечто подобное, но не хотелось верить. Но спасибо, что рассказали, не удивлён, что Морена решила именно вам рассказать скрытое. Её знак покровительства многое поясняет и не даёт сомневаться в ваших словах.

Чувствовалось, что ему было нелегко оставаться спокойным, но этот мужчина, казалось, обладал стальными нервами и волей. И теперь даже не знаю, кому больше не повезло, лешаку или Присцилле.

– Мне жаль, кор Лишем, но это не всё, о чём я хотела бы поговорить. Присцилла – она…

– Не стоит, – прервал меня Лишем, сверкнув потемневшей зеленью необычных глаз, – я догадываюсь, что вы хотите сказать. Да, она девушка с непростым характером и прошлым, это всё мне показал источник, и я знаю, кого введу в свой дом.

– Ну что же, тем лучше. В вашей разумности я не сомневаюсь, как и в том, что вы сделаете правильные выводы из того, что услышали ранее.

– Благодарю. – Лишем чуть поклонился и красноречиво перевёл взгляд на дверь барака, где уже стояла Присцилла.

Переодетая, причёсанная, разрумянившаяся, со взглядом, полным надежды и одновременно страха. Разговор был окончен. Всё внимание Лишема было теперь сосредоточено на избраннице.

– Я согласна, – смущённо пролепетала она, когда Лишем лихо взлетел по ступенькам и приобнял девушку за плечи.

Забрал из её дрожащих рук браслет и, смотря в глаза наречённой, самолично застегнул брачное украшение на её правом запястье.

Браслет на мгновение вспыхнул ярче и тут же погас. Более ничего не произошло.

– Это лишь начало ритуала. Основная и самая главная часть будет проходить у источника. – Бархатный нос белоснежного пегаса осторожно ткнулся мне в ладонь.

Полечка почувствовала моё волнение и решила поделиться тем, что узнала там, у источника.

– Не волнуйся, во время ритуала происходит очищение. Все плохое, засевшее в её душе, будет уничтожено вместе с воспоминаниями. Также будут и физические изменения. Так называемое слияние. Присцилла не сможет ни соврать, ни что-то утаить от своей пары, впрочем и он тоже. Это необходимо, так как у лешаков другой цикл жизни, значительно длинней, чем у человеческих магов или оборотней. В общей сложности они живут четыреста лет.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Полетту, удивляясь, как за такое короткое время она так много узнала.

Тоже источник постарался? Скорее всего, во время ритуала, что не только скрепил союз двух пегасов, но и окончательно пробудил кровь чудесных предков, а вместе с ней и знания.

Наблюдать за романтическим воссоединением Лишема и Присциллы было неудобно, но и уйти я не могла.

Степран, недовольно скрестивший руки на груди и стоящий чуть в стороне от крыльца, не страдал излишней деликатностью. Он не спускал глаз с обнимающейся парочки и, ничуть не смущаясь, вслушивался в их шёпот. Я видела, как двигались его уши, чуть подрагивая от напряжения.