Подарок от бывшего

Глупо, конечно, было поддаться эмоциям и сбежать. Но что сделано, то сделано. Не буду же я заявляться к нему в квартиру и требовать объяснений? Он мне ничего не должен, ничего не обещал. А если он там не один? Другая же не виновата, что я сама набросилась на своего бывшего, хотя он и не очень сопротивлялся.

Гоню прочь его из своей головы, погружаясь в бумаги.

Последние договоры проверяю, ставлю подписи и готовлюсь отнести на согласование к шефу.

Мысленно настраиваюсь.

Последние недели Павел Валерьевич как с цепи сорвался. Орет по любому поводу. Довел всю бухгалтерию до слез, Трофимова, вообще от него не вылезает, гоняет по любому поводу и постоянно рыдает в кабинке туалета.

Собирается уволиться. Говорит, никакие деньги не стоят таких нервов и поганого к себе отношения. Даже ее влюбленность потихоньку сходит на нет, а вот решимость выговорить шефу все, что она о нем думает, растет.

Я такое его поведение списываю на конец года. Дел полно, времени мало, все постоянно косячат. Тут любой взорвется.

Останавливаюсь в приемной, секретарши на месте нет, из-за двери кабинета слышен разговор на повышенных тонах. Стараюсь не прислушиваться. Мало ли кого сейчас там распекают, мне еще свою порцию люлей придется вытерпеть.

Жду минут пятнадцать, когда дверь распахивается и выходит Павел Валерьевич, на ходу поправляет галстук, одергивает пиджак и… улыбается.

— Анастасия, вы ко мне?

Киваю.

— Что-то срочное?

Мотаю головой.

— Тогда оставьте на столе, Катеньке, она мне занесет. Идемте вниз, там организовали праздничный кофе-брейк. Вашими стараниями корпоратив то у нас как будто в апреле был, пообщаемся еще в неформальной обстановке, для сплочённости коллектива это полезно, — хохотнул сам себе и поспешил к лестнице.

Подозрительно.

Я точно слышала два голоса, неужели Катенька, таки добилась своего и охмурила нашего шефа? Трофимова не переживет. Кстати, где она? Поесть пирожные, хоть их и купил наш по ее мнению, злобный шеф, она же не откажется?

Знакомая трель вызова раздается, когда я уже почти покинула приемную. Отнимаю телефон, от уха вопросительно подняв бровь.

Что-то я сейчас не поняла.

Или поняла…

Светлая растрёпанная голова Светы высовывается из кабинета начальника.

— Тут никого больше нет?

Мотаю головой.

Трофимова робко, выходит, переминается рядом с дверью.

— Он ушел?

Киваю. Выглядит обычно. Только глаза красные, ревела, что ли? Этот гад опять, ее до слез довел?

— Он тебя обидел, Свет?..

— Он меня уволил.

Вот тебе раз.

Присаживаюсь на край кожаного дивана. Мужик совсем с ума сошел.

Новый год же на носу! А чего такой довольный-то выходил? Садист! Тоже уволюсь, из солидарности, после праздников или отпуска.

— А потом поцеловал.

Вот тебе два.

15

— Мам, у меня все нормально. С наступающим! После полуночи вам обязательно наберу. Мне еще убраться надо и елку нарядить! Все пока! В дверь звонят!

В сердцах бросаю телефон на тумбочку в прихожей и бегу открывать, кто-то очень настойчиво жмет на звонок.

Кого принесла нелегкая 31 декабря? Неужели Дед Мороз, которого вызвали к соседским детям, дверью ошибся?

Я никого не жду!

У меня миллион дел.

Надо купить елочные игрушки, я о них как-то забыла, елку купила, а игрушки нет. Выключить вовремя овощи для оливье, первую партию я подпалила, отмокая с утра в ванной. Память стала совсем никуда. Пропылесосить, помыть полы.

Запечь утку, или курицу, или утку. Я съем одна утку?

Купить торт. Я съем одна целый торт? Пффф. Вы во мне сомневаетесь? Три дня не буду из дома выходить пока все недоем! И даже взвешиваться не буду, вся страна ест и я могу себе позволить. Худеть тоже потом всей страной будем.

Купить шампанское. ТРИ шампанских! Надо записать, а то опять забуду.

Забыла, как только распахнула дверь.

На пороге моей квартире стоит Ваня, стряхивает снег со своего пальто и волос, очень тепло улыбаясь. В руках у него пакеты с продуктами, из которых, призывно выглядывает шампанское, и огромная прозрачная коробка, наполненная красно-золотыми елочными игрушками.

— Привет! С Новым годом! Я войду?

Дар речи ко мне пока что не вернулся, поэтому я все еще молчу, лихорадочно пытаясь собрать свои разбегающиеся мозги в кучу.

Тем временем мой бывший уже внутри, сбрасывает обувь.

Эээ.

Какого черта?

Я вроде как против его присутствия в моей квартире? Или нет?

— Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома! — отмираю, не скрывая сарказма в голосе.

— Отлично. Где у тебя ванна? В моей квартире мы экскурсию провели, как насчет твоей?

— Такую экскурсию мы больше проводить не будем!

Ваня усмехается, складывая руки на груди. Жар медленно ползет по моим щекам, от его цепкого взгляда, подогреваемый моими воспоминаниями о нахождении в его квартире.

— Почему же не будем?

— Не даю больше…частных экскурсий, всяким, всяким…

На языке вертелись очень уж не хорошие слова, но выход они так и не нашли. Вместо, этого спросила, у своего наглого гостя:

— Ты чего пришел-то? У меня много дел.

Бывший вздохнул, провел рукой по растрепанным влажным, после снега, волосам, а я невольно зависла на игре мышц его руки под тонким свитером.

Соберись Настенька! Он живет с другой женщиной! Робкий голосок надежды тихо скулит, может уже не живет, он же меня зачем-то нашел.

— Я принес елочные игрушки, шампанское, утку, медовик или наполеон, не разбираюсь в тортах, уж извини… Что еще есть в списке твоих дел? Чур, мой пылесос, а ты моешь полы! Елку нарядим вместе.

И ушел руки мыть, безошибочно открывая дверь в ванну, оставив меня поднимать упавшую от удивления челюсть.

Моя мама меня сдала. Откуда тогда Ване знать о недостающих продуктах в моем холодильнике? Он же не экстрасенс, и адрес он где-то раздобыл. Наверное, мама, поэтому и звонила, уточняла, предательница, как я долго буду дома и какие у меня планы на этот день.