Подарок от лучшего друга

– Нам надо закрыть все ставни до того, как придет ураган, – сказал Марко, глядя в небо.

Кэт кивнула ему и последовала за ним в дом. Ветер постепенно набирал силу, начиная раскачивать деревья. Кэт и Марко работали в тишине, закрывая ставни на многочисленных окнах огромной виллы. Захлопнув последнее из них, они вернулись ко входу.

– Птицы и летучие мыши улетели уже пару часов назад, – прокомментировал Марко, мрачно вглядываясь в темное небо.

По коже Кэт пробежал холодок.

– Судя по прогнозу погоды, основной удар придется на Кернс.

– Да. Они готовятся к худшему. Заблокировали мобильную связь, отключили электростанции. Порт тоже будет закрыт. Нам не следует находиться на улице. Пойдем внутрь.

– Я не взяла ничего переодеться, – внезапно сообразила Кэт, заходя в дом.

– Тут еще осталась твоя одежда после последнего раза. И я могу одолжить тебе кое-что.

Расхаживать по дому в одежде Марко, пахнуть его запахом, зная о том, что эти предметы одежды касались его кожи? Только. Не. Это.

Кэт ничего не сказала, заходя в привычную прохладу коридора и проходя в заднюю часть дома мимо потрясающего бассейна и элегантного джакузи слева.

Наконец они дошли до центральной части дома – огромной, оснащенной по последнему слову техники кухни, совмещенной с гостиной и обставленной удобными низкими диванами, широкоэкранным плазменным телевизором и обеденным столом. Главным украшением гостиной служило окно от потолка до пола во всю стену. Обычно гости Марко, включая Кэт, проводили время в этом помещении, ужиная и обсуждая текущие дела, новости мировой политики, Францию и, конечно, самую животрепещущую тему – европейский футбол.

Кэт прошла прямиком к холодильнику, взяла себе имбирное пиво и подошла к забаррикадированному окну, из которого в нормальных условиях открывался невероятный вид на Тихий океан.

В дневное время ее поражала простая красота бескрайнего лазурного океана, целующего на горизонте голубизну неба. В ночные часы ее завораживал абсолютный темно-синий простор, отражающий на горизонте далекие огни материка. Только сегодня она знала, что за окном раскинулся другой вид – вид бушующей стихии. Кэт услышала сзади себя скрип кроссовок Марко на мраморном полу. Тут же в воздухе пронесся запах его одеколона, снова возвращая ее к смущающим воспоминаниям десятинедельной давности.

– Так мы должны чувствовать себя здесь в безопасности, – сказала Кэт, все еще не поворачиваясь к Марко лицом и придерживая прохладную бутылку с пивом у разгоряченной шеи.

– Да. – Марко открыл дверь в патио и вышел на освещенное пространство. – Но мы слышали предупреждение, поэтому должны предпринять все меры безопасности.

– Это твое бомбоубежище, – сказала она, начиная собирать шезлонги.

Он кивнул и улыбнулся:

– А вы, ребята, всегда надо мной посмеивались, когда видели, как я его оборудую.

– Ну, честно говоря, ты ведь никогда не переживал ураганов.

– Все всегда случается в первый раз.

Сегодня вечером эти слова приобрели совершенно новый смысл. Кэт смотрела, как Марко аккуратно заносит шезлонги в дом, и ждала, когда он прервет звенящую тишину.

Он закончил и закрыл дверь. Пять минут спустя, все еще не дождавшись от него ни звука, она уже была на грани истерики.

– Марко…

– Кэт…

Они одновременно повернулись друг к другу и одновременно заговорили. Кэт замолчала в ожидании, что он все же начнет первым. Когда он вздохнул и пробежал рукой по волосам, ей захотелось зареветь в голос. Она прекрасно знала, какое это ощущение – гладить его волосы. Они такие мягкие и волнистые, словно живущие своей собственной жизнью. И если он сейчас подойдет к ней и поцелует ее в шею, а она запустит руки в его волосы…

«О боже! Мне надо перестать думать об этом».

– Тебе нужно поесть, – сказал Марко, направляясь в кухню и открывая холодильник. – И надо подготовиться к ночи.

В этот момент желудок намекнул ей, что ланч она ела уже очень давно, и Кэт, вдохнув, последовала за Марко.

– Что у тебя есть?

Он махнул рукой на содержимое холодильника:

– Выбирай. Я буду заклеивать окна.

Пока Марко заклеивал окна, Кэт приготовила хлебные роллы, сыр, мясную нарезку и картофельный салат. После еды они сели на диван, чтобы попить кофе и посмотреть телевизор, где по всем каналам передавали новости о надвигающемся урагане.

До боли знакомый сценарий: кофе, телевизор, то, как они сидят. Она – в одном углу, обнимая подушку, он – в другом, закинув ногу на ногу. Но повисшее в воздухе молчание было настолько напряженным, что им становилось все тяжелее дышать.

На этот раз молчание прервала Кэт:

– Знаешь, Грейс собиралась устроить для тебя ужин-сюрприз.

Марко удивленно вскинул брови:

– Правда?

– Ага.

– Понятно. – На его лице появилась недовольная гримаса.

– И что это означает?

– Что именно?

– Ой, только не надо. Ты знаешь, о чем я.

Марко вздохнул:

– Я не понимаю, почему она себя так ведет. Мы порвали наши отношения несколько месяцев назад.

– Понятно, – протянула Кэт, поджав губы. Марко бы не стал ей врать. Видимо, Грейс действительно выдает желаемое за действительное. Она нахмурилась. Грейс любит рассказывать о своих отношениях: с исполнительным продюсером канала, с русским писателем, с экс-звездой мыльных опер.

Марко поерзал, чтобы привлечь ее внимание, и Кэт сразу забыла о любовной жизни Грейс.

– Кэт, здесь сижу я. Мы можем говорить обо всем.

– Не обо всем.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Перестань избегать эту тему. Давай подойдем к вопросу ребенка логически.

Она покачала головой:

– Ты не слышал о тесте?

– Я говорю не об этом. Я говорю о том, хочешь ли ты рожать ребенка.

– Я не буду обсуждать эту тему.

Он простонал:

– Я просто прошу тебя рассмотреть разные варианты.

Внутри Кэт неприятно защемило.

– Я только это и делаю с тех пор, как узнала о беременности. Марко, пожалуйста, не делай этого. Я не смогу пойти на это, зная о том, что являюсь носительницей смертельного заболевания. Еще я знаю, что женщины должны задумываться о биологических часах и испытывать неимоверную радость от одной мысли о том, что собираются становиться матерями. Но я не одна из них.

И все же… было несколько моментов, когда она позволяла себе предаться мечтам, забывая о работе, об огромной пустой квартире в Кернсе и одиноких ночах в ней. В этих мечтах она видела дом, сад, мужа и детей. И это ее пугало еще больше, заставляя сердце скакать в бешеном ритме.

Нет.

Она вздохнула:

– Я… я не знаю, что сказать. Правда. Не знаю.

– Это уже неплохо для начала. Это означает, что аборт видится тебе не единственным выходом.

– Я не буду принимать никаких решений до того, как придут результаты анализов. Я не собираюсь… – Она тяжело сглотнула и посмотрела в сторону. – Я не хочу сейчас думать о том, что буду делать, если результат будет положительным. Кроме того, ну что я буду делать с ребенком? Мы же говорим обо мне.