Подарок с Земли
Шрифт:
— Нет.
Лэни очнулась от рассеянности с ошеломленным видом.
— Мэтт. Ты думал, что Полли пошла бы к тебе домой?
— Это-то, ради Пыльных Демонов, какое к чему имеет отношение?
— Мэтт, не злись. Я спрашиваю не без причины.
— Не могу себе вообразить…
— Поэтому ты и пригласил специалистов.
— Ну хорошо — да. Я думал, она пойдет ко мне домой.
— А потом она вдруг повернулась и ушла.
— Да. Эта сучка просто… — остальное Мэтт проглотил. Только теперь, когда он мог ощутить свою боль, гнев и унижение с терпимого расстояния, он осознал, как сильно она его уязвила. — Она ушла
— Радио?.. Нет, было еще рано. Гарри, ты говорил Полли по радио что-нибудь такое, чего не говорил нам остальным?
— Я говорил, что позову ее рассказать свои новости в полночь, когда все уйдут. Это было слышно по радио. Больше ничего.
— Значит, у нее не было причины меня бросать, — выговорил Мэтт. — Я все-таки не вижу причины в этом копаться.
— Это странность, — пояснил Худ. — Не помешает рассмотреть все, что было странного в твоей молодой жизни.
Лэни сказала:
— Тебя это возмутило?
— Чертовски. Терпеть не могу, когда меня этак, поигравшись, бросают.
— Ты ее не обидел?
— Не вижу, чем бы я мог ее обидеть. Напился я только после.
— Ты мне говорил, что такое случалось и раньше.
— Всякий раз. Всякий раз, черт возьми — до тебя. Я был девственником до той ночи в пятницу. — Мэтт воинственно огляделся. Никто ничего не сказал. — Вот почему я не понимаю, что пользы об этом говорить. Черт дери, это не было странностью в моей молодой жизни.
Худ возразил:
— Это странно в молодой жизни Полли. Она не ломака. Прав я, Лэни?
— Прав. Она всегда серьезно относилась к сексу. И не стала бы заигрывать с тем, кого не хотела. Интересно бы знать…
— Мне кажется, я и сам не шутил, Лэни.
— Да и я не шучу. Ты все время говоришь, что в глазах охранника было что-то странное. А не было ли чего странного в глазах у Полли?
— К чему ты клонишь?
— Ты говоришь, что каждый раз, как ты готовился потерять невинность с девушкой, она тебя бросала. Почему? Ты не урод. У тебя, вероятно, нет привычки вульгарно хамить. Мне же ты не хамил. Ты достаточно часто моешься. Так было что-нибудь в глазах Полли?
— Черт возьми, Лэни. Глаза…
«Что-то изменилось в лице Полли. Она словно прислушивалась к чему-то, слышному ей одной. Она явно ни на что не смотрела; ее взгляд был направлен мимо него и сквозь него, а глаза казались слепыми…»
— Она как бы отвлеклась. Что ты хочешь всем этим сказать? Она как бы подумала о чем-то другом, а потом ушла.
— Это произошло внезапно — потеря интереса? Она…
— Лэни, ну что ты выдумала? Что я специально ее прогнал? — Мэтт не мог больше терпеть; он был, словно струны, натянутые на раме костей, и каждая струна грозила порваться. Никто никогда не вторгался так в его интимные дела! Он никогда не мыслил себе, что женщина будет способна разделить с ним постель, выслушать с симпатией все мучительные секреты, из которых слагалась его душа, а потом выболтать все, что узнала в детальном клиническом обсуждении за круглым столом! Он чувствовал, будто его расчленяют для банков органов; будто он, еще в сознании, смотрит, как полчище врачей обмеряет и зондирует не слишком чистыми руками отдельные части его внутренностей, слышит, как они отпускают похабные комментарии насчет его вероятной медицинской и социальной биографии.
И он все это и хотел сказать не смягчая выражений, когда вдруг увидел, что никто на него
не смотрит.Никто на него не смотрит.
Лэни уставилась в искусственный очаг; Худ смотрит на Лэни; Гарри Кейн сидит в позе мыслителя. Никто из них ничего толком не видел; по крайней мере — ничего, находящегося в комнате. У всех был рассеянный вид.
— Вот проблема, — сонно произнес Гарри Кейн. — Как мы намерены освобождать остальных наших, когда нас спаслось всего четверо? — он оглядел своих невнимательных слушателей, после чего вернулся к созерцанию внутренним зрением собственного пупка.
Мэтт почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Гарри Кейн смотрел прямо на него, но он явно не видел Мэтта Келлера. И в глазах у него было что-то совсем особенное.
Словно посетитель воскового музея, Мэтт наклонился, чтобы заглянуть Гарри Кейну прямо в глаза.
Гарри подпрыгнул, словно подстреленный.
— Откуда ты взялся? — он вытаращился так, словно Мэтт упал с потолка. Потом проговорил: — Мммм… ох! У тебя получилось.
В этом не было никакого сомнения. Мэтт кивнул.
— Вы все вдруг потеряли ко мне интерес.
— А что с нашими глазами? — Худ был напряжен, будто собирался прыгнуть на Мэтта.
— Что-то было. Не знаю. Я нагнулся, чтоб посмотреть, и тут… — Мэтт пожал плечами, — это кончилось.
Гарри Кейн произнес слово, которое редактор отсюда выбросит. Худ сказал:
— Вдруг? Я не помню, чтобы это было вдруг.
— А что ты помнишь? — спросил Мэтт.
— Ну, собственно, ничего. Мы говорили о глазах — или о Полли? Конечно, о Полли. Мэтт, разговор о ней тебя беспокоит?
Мэтт издал горловое рычание.
— Вот, значит, почему ты сделал то, что сделал. Ты не хотел, чтобы на тебя обращали внимание.
— Вероятно.
Худ оживленно потер руки.
— Так. Мы, по крайней мере, знаем, что у тебя что-то есть и оно тебя слушается. Слушается твоего подсознания. Хорошо! — Худ превратился в профессора, озирающего не слишком смышленую аудиторию. — На какие вопросы мы еще не ответили?
Например, при чем тут глаза? Еще, почему в конце концов охранник смог в тебя выстрелить и отправить на сохранение? Третье, отчего ты пользовался своей способностью, чтобы отпугивать девушек?
— Пыльные Демоны, Худ! Никакая разумная причина…
— Келлер.
Сказано это было тоном спокойного приказа. Гарри Кейн вновь принял позу «Мыслителя» на диване, уставившись в пространство.
— Ты сказал, что Полли выглядела рассеянной. А мы не казались рассеянными минуту назад?
— Когда вы про меня забыли? Казались.
— Я сейчас выгляжу рассеянным?
— Да. Обожди минутку. — Мэтт встал и прошелся вокруг Гарри, оглядывая его с разных сторон. Тот выглядел, как глубоко задумавшийся человек. Поза «Мыслителя»: подбородок на кулаке, локоть на колене, лицо опущенное, почти хмурое; сидит неподвижно, брови нахмурены… нахмурены? Но глаза ясные.
— Нет, не выглядишь. Кое-что не так.
— Что?
— Глаза.
— Мы все ходим и ходим вокруг да около, — с отвращением произнес Гарри. — Ну, присядь да посмотри мне в глаза, ради Пыльных Демонов!
Мэтт встал коленями на одомашненную траву и заглянул Гарри в глаза. Озарение не приходило. Неточность есть, но какая? Он припомнил Полли пятничной ночью, когда они стояли, затерявшись в локтях и гаме и разговаривали нос к носу. Время от времени они соприкасались, почти случайно, задевали друг друга ладонями, плечами… Он чувствовал, как в горле пульсирует теплая кровь… и вдруг…