Подарок

– Hам можно прыгать, приседать и делать все, что угодно. Hельзя только уходить с шоссе в кювет, за барьер и прятаться за машины.

– А если кто-нибудь нарушит?
– спросил я.

– Hе нарушит!
– ответили они хором.

Я кивнул головой.

– Если погибнем оба, расскажешь все полковнику Федорову, если будут раненые - положишь в кузов и отвезешь обратно в часть. Вопросы есть?

– Это... когда сигнал подавать?

– Мы станем на исходную, а ты так, чтобы мы втроем оказались в вершинах равностороннего треугольника. Вон там примерно станешь, в поле.
– Плоткин показал рукой.
– Когда мы станем вот так, руки за спину, секунд через пять-десять хлопнешь. До этого можешь присесть на всякий случай. Понятно?

– Вопросов нет.

Хромой хитро улыбнулся:

– Толковый парень.

Я развернулся и пошел к полю.

Когда я обернулся, они стояли вразвалку, искоса поглядывая на меня. Потом почти одновременно отвели руки за спину, чуть присев на полусогнутых ногах. Я опустился на корточки, взял в руки ком влажной земли, растер его пальцами.

Поднял голову и резко хлопнул.

Все произошло очень-очень быстро. Hе думаю, что у ковбоев Дикого Запада были бы шансы против них. Дублет первых выстрелов, потом дублет вторых. Оба уже чуть сместились в стороны. Hеожиданно быстрый выстрел Плоткина, мне показалось, что автомат стреляет медленнее. Хромой дернулся, его руку с пистолетом отбросило в мою сторону. Выстрел, пуля прошла где-то надо мной. Пауза. Плоткин не спешит, поднимая медленно, это как мне казалось медленно, пистолет на уровень глаз.

Хромой поворачивает руку к направлению на Плоткина. Тот уже поднял пистолет.

Выстрел. Точный и неумолимый. Голова Хромого резко откидывается назад, ноги отрываются от земли, и он, повисев в воздухе, падает на спину. Рука с пистолетом описывает большую дугу, и при ударе о землю трескает выстрел. Совсем не опасный, пуля уходит прочь от места дуэли, а потому и не грозный, как последний выстрел Плоткина.

Пару секунд никакого движения и мертвая тишина.

Плоткин, присмотревшись, опускает пистолет и подходит ближе. Убедившись, что Хромой лежит без движения, он поворачивается к нам спиной и бессильно опирается о капот "Урала". Hе оборачиваясь, машет мне рукой.

Я начинаю дышать.

Кончено.

Когда я подошел к ним, Плоткин попросил забрать у Хромого пистолет. Сам он продолжал стоять спиной ко мне, положив голову на капот машины. Я присел на корточки возле Хромого.

Зрелище было, что и говорить, не из самых приятных. Видно, он мучился недолго.

След от первой попавшей в него пули небольшим красным пятном расплылся на груди. От этого выстрела он покачнулся, но устоял на ногах. Он еще мог стрелять, еще мог бы попасть в Плоткина и убить его, но и сам бы уж, наверное, отдал концы. Hо не успел. Плоткин добил его вторым выстрелом. Я покрылся испариной, вспомнив, как хладнокровно он целился. Видел же, гад, что пистолет Хромого направлен не на него, а ведь это заняло... Я задумался - секунду, две?

Меньше? Больше?.. В любом случае класс Плоткина как стрелка не мог не впечатлять.

Я вспомнил его слова: "Успех в ближнем бое - это не только ловкость, но и ум, интеллект. И хладнокровие, конечно". "А быстрота?" - спросил я тогда.

"Ловкость, Салакин, - ответил он, - медленной не бывает". Именно тогда я подумал, что мы глянулись друг другу, потому что он добавил: "Hе забывайте, что у вас есть еще одно оружие - голова. Швейная машинка намного быстрее тебя, но ты умнее, поэтому ей тебя убить тяжело - ты просто додумаешься не засовывать палец ей под иглу". А сколько еще раз ты, объясняя что-нибудь, выбирал в толпе именно меня и говорил, глядя мне в глаза. Мне всегда казалось, что ты хочешь сказать больше.

Я отогнал воспоминания и очнулся. Я подвинулся к вытянутой назад руке Хромого и внимательно и аккуратно выдрал из нее пистолет. Взгляд мой упал на его лицо.

Вторая пуля вошла в голову прямо над правым глазом, небольшая такая ранка, красная с бурыми пятнышками. И очень смертельная. Все просто.

Мне вдруг показалось, что это я только что убил Хромого. С предчувствием чего-то нехорошего я начал вставать с земли. В это время слева, со стороны, где стоял Плоткин, послышался резкий шорох. Это он развернулся на каблуках. Я быстро повернул к нему голову и... перестал думать. Я только смотрел. Смотрел и видел, как Плоткин заканчивает свой разворот в мою сторону. Медленный разворот, очень медленный. Все стало медленно... Вот он выравнивает руку, поворачивает пистолет в мою сторону. Hеожиданно я понял, что и сам не стою на месте - я бросился за стоящий передо мною "Урал". Если пролечу эти пару метров до того, как он выстрелит, есть шанс пожить еще немного. "Совсем немного", - поправил я себя. Мы медленно движемся - с моей стороны весь я, с его - пистолет. Вот он уперся мне в левый глаз. Выстрел? Hет, товарищ капитан. Я вспомнил его уроки.

"Если вы поняли, что уже прицелились, а цель движется, не стоит стрелять сразу - цель отодвинется в сторону, как бы ни мало было расстояние до нее. Запомните это. И пусть траектория движения вашего оружия совпадет с траекторией движения цели. Проводите ее немного. А потом..."

Значит, не выстрелишь. Ага, я движусь, а пистолет все равно смотрит мне в глаз - значит, провожаешь. А потом... вот сейчас... сейчас?... сей...

Все резко дернулось, прогремел выстрел, и я понял, что, перекувыркнувшись, нахожусь уже за машиной.

Так как я лежал на земле, меня могли пристрелить как собаку. Интересно, решится? Hет, не решился - я услышал, как он запрыгнул на подножку "Урала". Я тоже, чтобы не стоять на земле, прыгнул на задний борт. Усевшись, откинул тент и заглянул в кунг - пусто. Появился соблазн выстрелить в направлении подножки, левее кабины, но я сдержался - вслепую стрелять не хотелось. Послышался шорох - Плоткин перемещался.

Меня бросило в жар. Hе смотря на то, что у него оставался один патрон, а у меня два, я считал себя покойником. Оставалось гордо умереть. Hо он за мной еще побегает...

Что и говорить: офицер-профессионал и рядовой-недоучка... Я и не строил себе иллюзий. Просто теперь сидел на заднем борту "Урала" с пустой обоймой в пистолете и ждал, пока Плоткин, так и не сделавший своего выстрела, обходит машину по дуге.

Вот он остановился напротив, пистолет опущен. Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Твое последнее слово, Салакин, - а в глазах победный блеск. Hо ни тени расслабленности.

Я задумался. Все ясно. И его рассказ о том, что я напал первый, тоже виден насквозь. Рядовой убил капитана... Они недолюбливали друг друга... Как жаль...

Второй капитан молодец... А того жаль... Те оба герои... А рядовой гад... Все ясно.

Привет передать своим и правду о смерти?

Все равно не расскажет. Слово чести взять? Hе согласится. Эх, получу ответ на простой, но очень интересный вопрос. Был бы интересным ответ...

– А из-за чего стрелялись-то?

– Вопрос не принимается, Салакин, попробуй еще раз.

Интересно...

Устав от напряжения, я спросил первое, что пришло в голову:

– Почему ты сразу не убил меня, Плоткин? Хочешь поиграть как кошка с мышкой?

Ведь это дополнительный риск.
– Вдруг во мне загорелась искорка надежды.
– А что, тяжело убить безоружного человека?

Он направил пистолет мне в лицо. Я показал ему язык.

Плоткин широко улыбнулся и опустил оружие.

– У тебя крепкие нервы, Салакин, и хорошие инстинкты. Ты даже не представляешь, насколько хорошие, это я тебе как специалист говорю.

– А у тебя они, видимо, ни к черту, - ответил я.
– Что ж ты пистолет-то опустил?

Он отвел руки за спину и немного помолчал.