Подарок

– А как может аукнуться жене нашего банкира твое лечение его внучки? – спросил Игорь, когда они направились по второму адресу. – Как бы Рогожин не получил от него вместо благодарности что-нибудь другое.

– А я знаю? В тех книгах, которые я покупала, об этом было всего несколько строк, да и те я только бегло просмотрела. Ну не верила я тогда в сглазы и проклятия, да и пишут об этом все по-разному. Сходятся только в том, что между проклявшим и проклятым имеется связь. Надеюсь, у других клиентов будут обычные болячки, а то я на эту малышку слишком сильно потратилась. Кто там у нас на очереди?

– На очереди у нас для разнообразия будет мальчик. Дом, где он живет с родителями, совсем рядом, уже, можно сказать, приехали. Ему восемь лет, зовут Антон. Родители...

– Давайте, Виктор, вы мне больше не будете рассказывать всю родословную клиентов? – предложила Ольга. – По крайней мере если эти клиенты дети. Что там по болезни?

– Хреновая у него болезнь, Ольга. У его матери сахарный диабет, и она его передала сыну по наследству. В возрасте четырех лет у него определили сахарный диабет первого типа. Представляете, как постоянно колоть инсулин такой крохе? Я лично не представляю. И это не лечится.

– А мать?

– С матерью легче, и о ее лечении клиенты почему-то не договаривались. Так что лечить ее заодно с ребенком или нет – это уже на ваше усмотрение.

– Ладно, там посмотрим. Что, уже приехали?

Встретили их на этот раз без особых восторгов, но и недоверия не выказали. На предложение пройти лечение вместе с сыном без дополнительной оплаты его мать отреагировала как-то вяло, неопределенно мотнув головой. Ольга посчитала это знаком согласия и уселась между ними на диване, постаравшись вызвать к ним чувство симпатии. Сделать это оказалось не так легко, поскольку толстяков она недолюбливала, а молодых толстых женщин, которые к тому же раскармливают собственных детей до состояния поросят, вообще терпеть не могла. Помучившись некоторое время, она воспользовалась проверенным приемом: начала вспоминать самые счастливые моменты в жизни и думать об Игоре. Просидев с ними для гарантии с час, Ольга напоследок щедро поделилась с клиентами энергией.

– Может быть хватит на сегодня? – предложил муж. – По-моему, ты уже выложилась.

– Раз обещали, надо съездить. Да, я немного устала, но еще одного ребенка как-нибудь выдержу. Нужно заканчивать с лечением и заняться собой. Все-таки лечить вслепую долго, неудобно и затратно с точки зрения энергии. Мой дед вообще лечил походя, даже не приближаясь к больному, а мне приходится об них тереться. Кто там у нас последним, Виктор?

– Опять мальчишка, но на этот раз постарше. Парню двенадцать лет и фактически он обречен. У него врожденный порок сердца, прогноз по течению болезни неутешительный.

– Лечили?

– Хирургическое вмешательство в его случае неприемлемо, он неоперабелен, а терапия лишь дает отсрочку.

– Что-нибудь еще?

– Ничего больше, кроме отвратительного характера.

– Могу себе представить, – сказала Ольга. – У меня бы на его месте тоже испортился характер.

– Не можете, – криво улыбнулся Виталий. – Этот мальчишка обозлен на весь свет и совершенно неуправляемый. Родители вынуждены были фактически изолировать его от остального мира в своей пятикомнатной квартире. Естественно, это его характер не улучшило. Он может сказать вам что угодно и все что угодно попытаться сделать.

– Ладно, я уже поняла, что горячей любви у меня этот кадр не вызовет. Я уже женщина взрослая и хамство больного ребенка как-нибудь перетерплю. А лечить его попробую не эмоциями, а напрямую. Получится – хорошо, не получится – значит, не судьба.

Открыл им отец клиента.

– Сергей Станиславович, – представился он. – Проходите, пожалуйста. Вам говорили об особенностях моего сына? Мне жутко неудобно, что Рогожин прислал именно вас – молодую девушку.

– Ему не из кого было выбирать, – улыбнулась Ольга. – Я у него такая одна. Я как-нибудь перенесу выходки вашего сына и почти уверена в том, что смогу ему помочь, но у меня будет одно условие, которое для лечения является обязательным. Вы должны где-то на час оставить меня с вашим сыном наедине. Обещаю, что получите его от меня целым и гораздо более здоровым. Принимаете?

– Это связано с особенностями вашего лечения?

– Нет, это связано с особенностями вашего сына. С нормальным ребенком я бы таких требований не выдвигала.

– Что вы хотите делать?

– Пока не могу вам этого точно сказать. Мои действия будут зависеть от того, что будет вытворять он. Решайте, пожалуйста, быстрее. Ваш сын у меня сегодня третий, каждый сеанс здорово изматывает, и я уже за сегодня устала. Или вы мне доверяете, или нет.

– Хорошо я на час уйду. Дома еще один человек, который присматривает за сыном, он уйдет вместе со мной.

– Оставьте мне номер вашего мобильного на случай, если я закончу раньше, чтобы не бросать вашего сына одного в квартире.

Сергей Станиславович и здоровенный нянь надели теплую одежду и вышли из прихожей. На всякий случай Ольга закрыла замок на внутреннюю защелку и позвонила в машину Игорю.

– Я всех вытурила и приступаю к лечению. Постараюсь уложиться побыстрее.

Мальчишка был худой и дохлый и выглядел как раз на свои двенадцать лет. Вид он имел ухоженный, но дорогую одежду надел демонстративно небрежно. Кирилл – имя Ольга узнала у отца – сидел за мощным компом и играл в какую-то игру, состоявшую, на первый взгляд, исключительно из мордобоя и стрельбы.

– Привет, – поздоровалась Ольга. – Оторвись от компа, нужно поговорить.

– Некогда мне с тобой болтать! – отрезал он. – Не видишь, я в онлайне. Посиди где-нибудь тихо, как закончу с игрой, займусь тобой.

 – Ладно, – согласилась Ольга. – Черт с тобой, играй. Может быть, так даже лучше.

Она взяла другой стул, поставила его метрах в трех от мальчишки и села, привычно перейдя на внутреннее зрение. Однако, работать ей не дали. Видимо, Кирилл ожидал, что она возмутиться пренебрежительным отношением и позволит ему проявить себя во всей красе. Ее покладистость выбила его из колеи, но ненадолго.

– Ты чего на меня вылупилась? – спросил он, выключив компьютер и развернувшись на стуле в ее сторону. – Тебя отец привел мне для траханья? Вот и иди в спальню раздеваться!

– А чем трахать будешь, щенок? – усмехнулась Ольга. – Авторучкой?

– Ах ты, соска! – вызверился мальчишка и тут же слетел со стула, сбитый оплеухой.

– Тому, кто может лечить, ничего не стоит и убить, – назидательно сказала Ольга. – Или отрезать один поганый язык. По кускам.

– Не посмеешь, – не очень уверенно сказал он. – Отец знает, что ты осталась здесь. И Владимир тоже.

– Хочешь проверить? Нет, вот и умница. Тогда рассей мое недоумение. Я прекрасно понимаю, как тяжело в твои годы узнать, что жизни тебе отпущено всего ничего. И как эта несправедливость может жечь сердце и вызывать гнев и протест. Могу даже понять то, что ты этот гнев обратил на близких: они хоть и невольно, но стали виновниками твоей трагедии и никакими материальными благами такое не загладишь. Но вот в чем виновата конкретно я? Меня попросили тебе помочь. Поверь, я могу отказаться от твоего лечения и ничего при этом не потеряю. Деньги с твоего отца берут чисто символические и рассчитывают с ним расплатиться услугами, связанными с его профессиональной деятельностью. Но меня ничего это не касается. Скажу, что твой случай не лечится, и никто даже не усомниться.