Подарок

– Не понимаю…

В дверь постучали, и в комнату вошли две девушки. Но, заметив нас с матерью, в нерешительности остановились.

– Простите.

– Все в порядке, – ответила Фиона. – С ними я закончила. Мне вам больше нечего добавить, Дженна.

– Но кто…

– Связь, которую я ощущала, оборвалась. Мне в самом деле больше ничего не известно. – Фиона говорила, словно извиняясь, но девушки уже нависли над столом и явно ждали, пока мы уйдем. Ноги у меня так дрожали, что мне потребовалось усилие, чтобы устоять. – Будьте осмотрительны, Дженна, – бросила мне вслед экстрасенс.

– Давай поищем, где посидеть, – предложила мама, беря меня под руку. – Никак не пойму, что она такое несла. Похожа на шарлатанку. Извини, дочка, надеялась, она скажет что-нибудь такое, к чему тебе захочется стремиться. А это ее «Будьте осмотрительны» выбрось из головы.

Мы спустились по лестнице.

– Присядь, доченька, принесу тебе воды. Ты такая бледная.

Я сидела у подножья какой-то лестницы и, закрыв глаза, пыталась разобраться, что же только что случилось. Сердце часто и сильно прыгало в груди. Вторая энергия? Неужели… разве такое возможно? Я приложила к ребрам ладонь и почувствовала, как мое новое сердце глухо стучит: помоги, помоги, помоги.

Глава 4

Когда мы с мамой выходили из Масонского зала, моя голова все еще шла кругом после встречи с Фионой. Испытанные мною ощущения казались невероятно реальными: чувство, будто меня трясли, кровь, мрачная фигура. Эпизоды, о которых я рассказывала Ванессе, обычно были залиты чернотой. Но этот опыт общения был совсем другим – словно я смотрела в калейдоскоп. Картина держалась секунду и сразу исчезала. Один поворот – и все пропадало, оставались фрагменты, не имевшие никакого смысла.

При мысли о «второй энергии», о которой говорила Фиона, у меня по спине бежали мурашки и в голове гудело от усилия разобраться в ее словах. Хоть я и не верила в экстрасенсорику, я не могла отрицать то, что почувствовала сама, и это меня нервировало и угнетало.

– Если хочешь, вернемся домой, – предложила мама. Ее голос оборвал мои мысли, и я заставила себя улыбнуться. Я понимала, что она планирует что-то еще, и не хотела ее разочаровывать.

– Со мной все в порядке. Не терпится узнать, что ты еще приготовила. – Я надеялась, что она не заметит, как я погрустнела.

– Сюрприз. Мы почти у цели. У тебя будет возможность посидеть.

Я поняла, что мне не удалось ее обмануть: мать понимала, насколько я выдохлась.

Вскоре она толкнула стеклянную дверь заведения, которое некогда было кондитерской. У меня перехватило дыхание от резкого химического запаха. Внутри глянцевые черные плитки составляли контраст блестящему хрому.

– Я записала нас к парикмахеру. За мой счет.

– Разве с моими волосами что-то не так?

Нас встретила девушка со светлыми крашеными волосами и стрижкой боб. Взглянув на меня, она скептически изогнула брови. Я почувствовала, что краснею, потому что не могла вспомнить, когда в последний раз мыла голову.

– Они слишком длинные. В понедельник тебе надо выглядеть на уровне, если ты по-прежнему планируешь выйти на работу. – Последние слова мать произнесла с заметной резкостью.

Я понимала, что она беспокоится обо мне. Но сколько бы я ни пряталась в своей квартире, это не могло продолжаться вечно. Положенное мне пособие по болезни закончилось, и хотя отец сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась – он будет платить за мое жилье, – несмотря на все его заверения, это было ему не по силам, потому что он уже и так оплачивал мамины счета. Достаточно было увидеть его однокомнатную берлогу, чтобы понять, насколько он стеснен в средствах. Кроме того, мне нравилось работать ветеринарной медсестрой, и я расстроилась, когда врачи рекомендовали мне первые несколько месяцев после операции держаться подальше от животных. Существовал риск инфекционного заражения – особенно от кошек, – что могло привести к фатальным последствиям. Пришлось добавить и это к длинному списку того, что мне запрещалось в первое время: посещать места скопления людей, водить машину, заниматься сексом. Машины у меня не было, да и мужчины, с которым можно было лечь в постель, тоже, но это обстоятельство тем не менее воспринималось как лишение. Мне сократили дозу препаратов, препятствующих отторжению пересаженных тканей, и доктор Капур был доволен моим прогрессом, так что все приходило в норму. В мою новую норму. Врач согласился, что благоприятный психологический эффект от возвращения на работу перевешивает возможные риски, которые стали несравненно меньше, чем были раньше.

– По-прежнему планирую, – подтвердила я. – Линда за мной присмотрит.

Мама поджала губы. Она не сомневалась, что ни один человек не способен присмотреть за мной так, как она.

– Подровнять – это то, что надо. Спасибо, мам. – Я накрутила на палец длинную прядь мышиного цвета. Концы секутся, волосы намного тоньше, чем прежде. Я скинула пальто и развела руки, подобно манекену, – вокруг меня обвилась темная накидка.

Край раковины врезался мне в шею, когда, сжав челюсти, я откинула голову назад. Теплая вода попадала мне в уши и, остывая, просачивалась за воротник, но я сквозь стиснутые зубы подтвердила, что температура меня устраивает. «Да, да, мне вполне комфортно». Вода перестала течь, и сильные пальцы принялись массировать мне голову. По запаху я решила, что шампунь – лимонный. Прикосновения показались такими приятными, что я чуть не застонала от удовольствия, и напряжение растаяло.

В зеркале я увидела, как парикмахер провела расческой по моим волосам. В соседнем кресле мать макала в кофе печенье.

– Значит, только подровнять?

В мозгу полыхнул красный отсвет. Чувство легкости, которое я прежде не испытывала, влекло меня вперед. Словно после слов Фионы о второй энергии мне стало не так одиноко. По другую сторону сознания послышался чей-то шепот, и у меня немного прибавилось решимости:

– Я передумала. Можем мы попробовать что-нибудь совершенно новое?

Теперь, без длинных волос, мою шею холодил ветерок. Я не могла удержаться и косилась на свое отражение в каждой витрине магазина. И не узнавала себя. Войдя домой, я застыла перед купленным на блошином рынке золоченым зеркалом и таращилась на себя.

– Вид вполне привлекательный. – Мама встала у меня за спиной.

– Не знаю, что на меня нашло. – Я вертела головой и тянула волосы на висках, словно от этого они могли подрасти.

– Признаюсь, смелый шаг для человека, который никогда не красил и не стриг волосы, но прическа тебе идет, – заявила мать. – Ты выглядишь моложе.

Я и так не старая, но поняла, что она хотела сказать. Напряжение последних нескольких месяцев отпечаталось на моем лице, но мальчишеская стрижка с рваными прядями мне понравилась.

– Чаю? – предложила мама.

– Давай. – Я вздохнула, когда она протискивалась за моей спиной на кухню.

Послышался шум льющейся из крана воды и щелчок выключателя электрочайника. Скрипнула дверца холодильника – мать доставала пакет с молоком, и я представила себе, как она принюхивается, решая, свежее ли оно.

Я же не могла оторваться от зеркала. От нового красного цвета волос оттенок кожи стал теплее. Лиловые мешки под глазами были не так заметны. Я подняла руки и обеими ладонями пригладила волосы к голове. Какие мягкие! В кончиках пальцев возникло покалывание, как от электрического тока, и во мне всколыхнулся страх, который я ощутила на приеме у Фионы. Реальность словно разваливалась, изображение в зеркале помутнело, закружилась голова. Неужели снова? Только не это!

Тьма. Крики. Боль.