Подчинение

— Понимаю.

— В глаза смотри, — он не повышал голоса, но говорил холодно. — Все эти условия уже неактуальны.

— Вы… больше не заинтересованы?..

Он смотрел так пристально, будто наслаждался моим смятением:

— Заинтересован. Но на других условиях.

— Каких?

— Теперь не будет никаких правил. И срок — это будет не один раз, а, скажем, неделя. Обещать могу только то, что ты останешься живой и здоровой. Во всем остальном — никаких правил.

Воображение нарисовало семь кругов ада — как фотоснимком отпечатало. Я всхлипнула:

— Зачем вы так?

— Потому что мне нужен интерес. Я тебе не нравлюсь, а значит, ты уйдешь сразу после этого срока. Соответственно мне незачем строить из себя паиньку. Не нужно делать так, чтобы тебе понравилось, не надо вовлекать в Тему, не надо ни в чем себе отказывать. Потому и условия другие.

Он ведь сказал «живой и здоровой»? Значит ли это, что каких-то особенных увечий не предполагается?

— Согласна, — но голос мой дрожал.

— Тогда переезжаешь ко мне. Можешь уйти в любой момент. Но деньги получишь только через семь дней.

Я сжалась от отчаяния:

— Деньги… они нужны завтра. Крайний срок.

Максим Александрович рассмеялся:

— Так дело не пойдет! Выходите, Елена, мне нужно ехать. И забудьте об этом разговоре.

Какие гарантии я могу ему дать? У меня даже квартира съемная!

— Я… расписку могу дать! У нотариуса заверим! Если уйду раньше, то останусь вам должна!

Он снова посмотрел на меня, а я обрадовалась, что он не окончательно потерял интерес к сделке.

— Ты так и хочешь сделать из меня кредитора! У кого-нибудь из родных есть недвижимость?

— Да, — обреченно согласилась я.

— Вот тогда жду расписки от них. А срок увеличивается до двух недель.

— Ладно.

— Не «ладно», а «все, что захотите», — он беззастенчиво смеялся. — И пока ответ не принимается. Подумай хорошенько и звони только в том случае, если других выходов не найдешь. Потому что я, поверь, точно не лучший для тебя вариант. Не после твоих признаний в этой же машине раньше. Уж это я тебе гарантирую.

Глава 3

— Так и будешь стоять на пороге, как контуженная?

Я нерешительно переминалась с ноги на ногу. Это было достойное завершения ужасного дня. Еще вечером я отправилась к родителям и рассказала им ту часть правды, которая была необходима. Денис, смиренно потупив взгляд, и не думал возражать. Нет ничего страшного, если они этому переростку решат наконец-то всыпать ремня! И пока маму не хватил удар, сообщила, что проблему решить можно: мой начальник готов занять необходимую сумму. Единственное его требование — залог имущества. Родители размышляли недолго и согласились, они не усмотрели в просьбе Максима Александровича ничего подозрительного. «Мы все ему вернем! — говорили они. — Какой великодушный человек, даже проценты не назначил!»

Самым отвратительным было наблюдать, как они его еще сердечно благодарили за помощь, вручая в юридической конторе расписку. Со стороны его жест действительно выглядел щедрым — помог в безвыходной ситуации. Но я не могла оценивать ситуацию объективно: в случае, если не выдержу установленных двух недель и сбегу, моя семья потеряет квартиру. Даже Денис не заподозрил неладное — так был рад разрешению собственной проблемы. Легкомысленный идиот, считающий, что все блага сами валятся ему на голову!

Дела были улажены, и по договоренности я вечером собрала сумку и отправилась по названному адресу. Максим Александрович открыл дверь и отступил, пропуская внутрь, а я все никак не могла решиться. Потому и мялась на пороге.

— Или сделай еще шаг, или разворачивайся и уходи, — сказал раздраженно.

Будто сам не знает, что уйти я не могу! Он не зря связал меня по рукам и ногам… пока в переносном смысле. А теперь стоит, наслаждается властью! Красивый. Одетый непривычно — футболка и спортивные штаны. Такой домашний… и такой совсем незнакомый.

Я заставила себя пройти, бросила сумку под вешалкой. Квартира ожидаемо оказалась шикарными апартаментами: огромная гостиная, высокие узкие окна сразу с двух сторон, а там, дальше — двери в другие комнаты. Чтобы наладить хоть какой-то диалог, пробубнила:

— Извини, что так поздно, — я в самом деле тянула время до последнего. Оттягивала неизбежное. Но соглашение все-таки не нарушила — явилась без четверти двенадцать.

Он подтолкнул меня в спину, вынуждая пройти дальше.

— Запоминай: обращаться только на вы, в квартире называть «господин», за пределами — по имени-отчеству, не переспрашивать, не спорить, не кончать, пока не разрешу. Это, как минимум, значит, что мастурбация без разрешения запрещена. До сих пор все понятно?

Я смотрела на него расширенными глазами. Мастурбация? Последнее, что я собиралась тут делать! Выдавила:

— Да… господин.

И почувствовала себя нелепо — одно это слово делало всю ситуацию какой-то неестественной.

Максим обошел меня, сел на диван, раскинул руки по спинке.

— Теперь раздевайся.

Вопрос застрял в горле, я успела его подавить. Разве не на подобное я настраивалась почти целый день? Расстегнула верхнюю пуговицу блузки.

— Быстрее. Сегодня у меня нет настроения тянуть. Будем считать это предварительным знакомством.

Пальцы задрожали, но я повиновалась. Быстро скинула блузку, потом стянула юбку и бросила на пол. Замерла на секунду — и без его торопящего взгляда понимала, что должна раздеться полностью. Расстегнула бюстгальтер, закрыла глаза, снимая с плеч лямки.

— Смотри на меня!

Сняла трусики, не прерывая зрительного контакта, и тоже откинула. Тело дрожало от нервного напряжения.

— Убери руки, не закрывайся.

Он встал, подошел ближе. Положил ладонь мне на грудь и несильно сжал. Потом уцепил пальцами сосок и немного потянул. В этом движении не было ничего нежного или эротичного — Максим изучал меня, как новую игрушку. Повернул спиной к себе, провел пальцами по позвоночнику, заставив всю сжаться, потом снова развернул к себе лицом.

— Ты куришь? Отвечай.

— Нет, господин.

— Девственница?

— Нет, но…

— Я не интересовался подробностями. Хронические заболевания?

Такого стыда я, кажется, за всю прошлую жизнь не испытывала.

— Нет.

— Когда были месячные?

— Что?

И тут же получила пощечину — не слишком сильную, но от неожиданности вскрикнула.

— Не переспрашивать, не задавать вопросов. Уже забыла?

— Я… пять дней назад…

— Пьешь противозачаточные?