Подчини волну!

Лейтенант снова сгорбился, пригнувшись к полу. Пистолет он держал низко, опущенным в напряженно выпрямленных руках. Разметавшиеся в движении полы его пальто скрывали ноги. И от этого казалось, что он не бежит, а скользит вперед, как какой-нибудь гребанный герой боевика. Вот только бешеный оскал на его физиономии герою никак не соответствовал.

Остановился он резко. Была бы тут пыль, она бы, наверное, веером брызнула из-под его подошв. Но пришлось обойтись без спецэффектов, о чем Из почти пожалел. Почти, потому что картинка и без того выглядела классно. Дем, выпрямившись, палил куда-то в темноту - хоть сейчас на плакаты. Жаль только, что насладиться зрелищем мешал проклятый дым, выжимающий из легких последний кислород.

Из-за него лейтенант и не уловил момента, когда боевик перешел к вполне закономерному трагическому финалу. Просто Дем начал падать, заваливаясь на спину, широко раскинув руки крестом. Но, почему-то, кадр восприятия сфокусировался не на нем. А на черной «пушке», которая крутясь, скользила по бетонному полу, разрывая щупальца дыма. Скользила, пока не перелетела через край платформы, канув в темноте.

– Чтоб вас всех...
– проорал кто-то хриплым, как будто сорванным голосом.

И вот тут Иза накрыло осознание полного и необратимого конца - будто он со всего размаха прыгнул в черную, без единого проблеска света, воду. И непонятно, что разумнее: выныривать или послать весь мир к чертовой матери и тихонько опуститься на дно.

***

Приглушенный свет ночников, включенных в приемной, через стеклянные двери пушистыми пятнами ложился на крыльцо. В этом было что-то очень уютное и родное, как будто офис улыбался Вейр. Пожалуй, он был рад ее видеть даже сейчас, когда всем приличным людям уже полагалось одеть мягкий домашний костюм, толстые шерстяные носки и устроиться на диване перед телевизором с бокальчиком вина.

Она тоже была рада вернуться. Ее кабинет, пожалуй, был единственным местом, в котором Ли могла оставить свою неврастению за порогом. Набирая на панели код безопасности, доктор подмигнула ослику, радостно скалившему с вывески белые, здоровые зубы.

Сигнализация пискнула, соглашаясь и двери дрогнули, как будто ослабнув в пазах. Из приемной моргнули красные огоньки видеокамер, нацелившихся на дверь. Напоминая, что все находится под контролем. Под ее, Вейр, контролем.

Доктор подняла руку, приложив ее к сенсорной панели замка. Стеклянные створки с сухим, приятным шорохом раздвинулись, выпустив на крыльцо теплый воздух, пахнущий чистотой и молотым кофе. Ли шагнула и... Ее как будто кто-то в плечо подтолкнул - не сильно, но настойчиво, заставив пробежать вперед, чтобы не упасть.

Доктор, обеими руками вцепившись в стойку регистрации, обернулась. И ничего не поняла. Ей показалось, что светло-бежевую приемную затопила темнота. На фоне которой плоскими блинами белели чьи-то лица. Мужские лица. И их было много, целый хоровод.

Вейр разглядела почти упершийся ей в грудь ствол пистолета, тоже черного, наверное, вылепленного все из той же тьмы, яснее ситуация не стала. Перед глазами маячила какая-то абстракция, ничего общего не имеющая не только с обычной жизнью, но и просто с предметами, которые можно было бы назвать привычными.

И только когда взгляд - сначала скользнув мимо, а потом вернувшийся - зацепился за жутко шрамированное, будто сшитое из неподходящих друг другу лоскутов лицо, доктор стала что-то соображать. Хоть и медленно, со скрипом. Но эти шрамы стали крючком, подцепившим реальность и начавшим связывать детали, набирая их, как петли.

Тьма вовсе не была тьмой. Просто несколько весьма габаритных мужчин, одетых в темное, как в униформу, почему-то оказались в ее приемной. Их было не так уж и много - человек пять или шесть. Но они действительно казались очень большими. А светлое помещение по сравнению с ними - маленьким.

И вот тут доктор поняла, что дырка, упирающаяся куда-то в район живота, вовсе не нора в ад. А дуло самого настоящего, хоть и очень большого, пистолета. Или как там эта штука называлась?

– Где я могу найти доктора Вейра?
– спросил кто-то из громил.

Фраза, произнесенная абсолютно бандитским, хриплым, сорванным голосом, казалось такой нелепой, что доктор хихикнула. И, как будто испугавшись, сама себе зажала рот ладонью.

– Ну?
– поторопили ее.

Опустить руку, а, заодно, и выпрямиться, переставая цепляться за стойку, было невероятно тяжело. Как будто все ее тело целиком, вместе с мышцами и сухожилями, превратилось в сталактит. Вроде мягкое, но распрямить не проще, чем железный штырь. Но доктор справилась, встала ровно. Только вот на черное дуло перестать коситься одним глазом, как коза, не смогла. Зато сумела ответить.

– Я доктор Вейр, - голос ее хрипел и сипел ничуть не хуже, чем у спрашивающего.
– Доктор Ли Вейр.

– Она ж баба, - Ли опять не поняла, кто из них это сказал. И не только сказал, но еще и сплюнул.
– На кой нам баба?

– Заткнись, - коротко посоветовал тот, кто стоял впереди всех, наставив «пушку» в ее собственный - докторский - живот. Оказывается именно он и обладал тем дивным, «вороньим» голосом.
– Других врачей тут нет?

– Это кабинет частной практики. Кроме меня тут никого нет, - спокойно ответила Вейр, поражаясь сама на себя.

Ни истерики, ни паники не наблюдалось. Только это самое окостенение. Ну, может быть, еще некоторую заторможенность. Вероятно, как раз все это и попадало под понятие шока. Собственно, это состояние ее вполне устраивало. По крайней мере, в падучей она пока не билась.

– А ваш муж?

– Мой муж погиб. Но и тогда он был не врачом, а адвокатом.

– Простите, я не знал, - Вейр подумала, что если этот громила сейчас галантно поклонится, то она не выдержит и начнет ржать.
– Тогда придётся просить об услуге вас.

Он кивнул куда-то в сторону. И в голове улеглась еще одна деталь-картинка. Двое из этих черных придерживали третьего. Который, кажется, был без сознания. Ну, или пьяным. У нормальных людей голова до груди обычно не свешивается.

Левая его рука, перекинутая через невероятно широкое, обтянутое чем-то черным, плечо, была странно багровой. Как будто он пальцы в банку с краской окунул. И эта краснота оставляла на куртке подпирающего мужчины густые, маслянистые мазки.

– Он ранен?
– тупо спросила доктор.

На риторические вопросы ребята в черном отвечать, видимо, были не настроены. Вейр потерла лоб, как будто это могло стимулировать мозги. Мысли то стопорились, будто ржавыми шестеренками цепляясь друг за друга, то проскальзывали в холостую.

– А теперь скажите, что это шутка, - попросила она у каркающего, который у них, видимо, был за главного.
– Я - стоматолог, педиатр. Детский врач. Я даже не детский хирург! Что вы от меня хотите? Чтобы я ему зубки посмотрела?!

Вейр хихикнула и сжала кулаки, понимая, что утверждение об отсутствии истерики было преждевременным.