Подделка

– Свидетелей? – пролепетала Клеа.

«О Господи, я ведь велела Рональду избавиться от Дэви!» Мужчина наконец улыбнулся. Клеа не назвала бы его улыбку приятной.

– Если что-то пойдет не так, – добавил он.

«Я не заслужила ничего подобного. Моя жизнь должна была пойти по другому пути».

– Миссис Льюис? – вернул ее к реальности незнакомец. Клеа открыла дверь.

Дэви проснулся в прекрасном настроении, чего с ним не бывало вот уже несколько месяцев. Мало того, ощущение чего-то хорошего не улетучилось, когда он перевернулся на спину и вспомнил, кто он и где находится: разоренный, одинокий, согласившийся украсть четыре совершенно ненужные ему картины.

Он нашел ванну Тильды, принял душ, побрился и быстро оделся, задержавшись только однажды на пути к двери, когда заметил вышивку, висевшую над белоснежным письменным столом. Приглядевшись, он увидел обнаженных Адама и Еву, стоявших под раскидистым, вышитым крестиком деревом в окружении крошечных животных с крошечными зубами.

Под всем этим были вышиты строчки:

«Ева съела яблоко,Приумножив познания,Но Господь любил глупышек,И потому Рай закончился.Гвен Гуднайт. Ее работа».

Дэви мысленно приказал себя быть повежливее с Гвенни и, перепрыгивая через ступеньку, отправился на поиски Тильды и завтрака, причем не обязательно в таком порядке.

Вместо этого он нашел Надин, сидевшую в офисе за стаканом сока в платье с узором из маленьких красных чайников. В белых локончиках запуталась красная лента, кукольный ротик накрашен красной помадой, на ногах – короткие носочки с красными пятками. Тут же сидел Стив, завороженный бантами на ее туфлях, и время от времени поддевал носом то один, то другой, явно намереваясь откусить заманчивую игрушку.

– Выглядишь в точности как Донна Рид, – приветствовал Дэви. – Где твоя тетя Тильда?

– Работает в подвале. Стив, немедленно прекрати. Она велела передать, что все записи о каких-то картинах – в верхнем ящике стола. И я изображала Люси Рикардо. Донна не слишком любила узорчатые платья. Хотите сока? Ананасно-апельсиновый. Бабушка, видите ли, придает большое значение витамину С.

– Мудрая женщина! – восхитился Дэви. – Наливай.

Надин вынула из серванта стакан, и Дэви невольно ухмыльнулся. Уж очень она походила на домохозяйку пятидесятых.

– И для кого же ты так оделась? – поинтересовался он.

– Для дантиста. Доктор Марк обожает ретро. У него классная неоновая вывеска и много старых стоматологических прибамбасов. Люси – это для него.

– Ретро-дантист, – кивнул Дэви, направляясь к письменному столу. – Понятно.

– Он еще и лечит зубы без боли. И это самое главное. Гуднайты вообще очень практичны.

Дэви еще раз просмотрел старые фотографии на стене.

– Да, это сразу видно.

Открыв верхний ящик, он сразу нашел скрепленные вместе шесть карточек. На верхней значилось «Скарлет Ходж». Надин принесла ему сок и встала рядом.

– Как говорит бабушка, нельзя путать способности с непрактичностью. – И, строго посмотрев на него поверх стакана, уточнила: – Это совершенно разные вещи.

Дэви забрал карточки и закрыл ящик.

– После всего услышанного я могу заключить, что передо мной сорокалетняя женщина, изображающая шестнадцатилетнюю девчонку.

– Я – свободный дух, – покачала головой Надин. – Не следует оценивать меня обычными мерками.

– Да, это было бы ошибкой, – согласился Дэви и, сунув карточки в карман, принялся за сок. Сладкий, с отчетливой кисловатой ноткой. Чем-то напоминает Тильду.

Вошедший Эндрю кивнул Дэви, явно не в восторге от встречи, и бросил перед Надин пакет из кондитерской.

– Когда тебе к врачу?

– Через полчаса. Пройдусь пешком. Свежий воздух очень полезен для здоровья.

Эндрю кивнул и показал на ее платье.

– Миленько. Настоящая Люси.

– Спасибо, – просияла Надин.

«Хороший отец», – подумал Дэви.

– Хочешь сегодня вечером порепетировать со мной попурри из Пегги Ли? [8] – продолжал Эндрю.

8

Американская джазовая певица и киноактриса с необычайно мягким голосом. – Примеч. пер.

– Нет, – обронила Надин, внезапно заинтересовавшись потолком.

– Свидание с пончиком? – Эндрю тяжело вздохнул и взглянул на Дэви. – Погодите, вот будет у вас дочь, начнет приводить в дом мальчишек. Тогда в голове у вас завертится только одна мысль: «Где и в чем я ошибся?»

«Может, когда впервые нарядился Мэрилин?!» Но Дэви тут же стало стыдно за такие мысли, едва Эндрю бросил на него страдальческий взгляд.

– Вы нигде и ни в чем не ошиблись, – утешил его Дэви. – Надин – замечательная девчонка.

– Должно быть, вы еще не знакомы с пончиком.

– То есть Бартоном? – Эндрю кивнул. – К сожалению, знаком. Примите мои соболезнования.

– Съешь тост из зернового хлеба, – велел Эндрю дочери, направляясь к двери. – Тебе нужна клетчатка.

– Уже съела кусочек. С тетей Тильдой. И он не пончик, – сказала Надин в спину отца, вдруг становясь нерешительным подростком – впервые за все то время, что Дэви ее знал.

– Почему пончик? – спросил он.

Помрачневшая Надин открыла шкаф и вынула буханку зернового хлеба.

– Согласно бабушкиной классификации, в мире есть только два вида мужчин: пончики и булочки.

– Скажи, в вашей семейке есть хоть один нормальный человек?

– Сначала определите, что такое «нормальный», – потребовала Надин, сунув два кусочка хлеба в желтый тостер Гвен.

– Не важно. Значит, пончики и булочки.

– Пончики – это парни, от которых у вас слюнки текут, – пояснила Надин и поставила на стол арахисовое масло. – Шикарные, неотразимые, с хрустящей корочкой, покрытые шоколадной глазурью. Стоит увидеть такого, как немедленно хочется заполучить, а если не удается, думаешь об этом целый день и все равно возвращаешься и пробуешь снова, потому что это пончик.

– Поджарь и мне пару тостов, – попросил зверски проголодавшийся Дэви.

Надин подтолкнула к нему пакет:

– Там булочки с ананасно-апельсиновой начинкой.

Дэви немедленно выудил одну.

– У вас пристрастие к ананасам с апельсинами?

– Скорее, ко всему пряному. Но вообще мы любим всякие смеси.

– Это я уже понял. Так, значит, от пончиков слюнки текут.

– Верно. А вот булочки совсем неинтересные. Так, комки теста, все одинаковые, и никакой глазури.

Дэви взглянул на свою булочку. Поджаристая, аппетитная, С высокой золотистой короной. И никакой комковатости.