Шрифт:
Annotation
Я — Шиповничек, принцесса, заколдованная злой ведьмой на сто лет сна. И однажды, как было обещано, прекрасный принц поцеловал и разбудил меня, но... Во-первых, он не прекрасный. Во-вторых, он просто нахал. А его паж... О! Пажа вообще хочется придушить. В-третьих, моего королевства давно нет: его раскололи на три части, над каждой из которых — свой монарх.
Но мой жених уверен: мы всех их победим, уничтожим злую ведьму и её коварного любовника-колдуна, вернём мне корону и...
... и, может быть тогда я перестану видеть
В этом романе найдутся ответы на многие загадки из прошлых томов... Но не сразу.
Подъём, спящая красавица!
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Дополнение 1
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Дополнение 2
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Дополнение 3
Глава 21
Глава 22
Дополнение 4
Глава 23
Дополнение 5
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Дополнение 6
Эпилог
Примечания: пасхалки, отсылки и т.п. (спойлеры к предыдущим книгам)
Подъём, спящая красавица!
Глава 1
Не упади, Шиповничек!
Солнце золотилось в его волосах, ветер ласкал их невидимыми пальцами. Я украдкой посматривала на смуглое зеленоглазое лицо друга и чуть улыбалась, покусывая травинку. А потом проследила за безмятежным взглядом. Небесные овечки бегали по своему голубому лугу, белые и пушистые. Как всегда. И что он в них находит?
— Я вчера видела зеркало, — похвасталась я, прижмурив глаза. — Настоящее. У торговца. Я так просила отца купить! Совсем маленькое… А он сказал: «Это слишком дорого, Кэт. Даже если продам тебя, не куплю. Ты не стоишь столько, сколько стоит это зеркало».
Обычно друг всегда смеялся, когда я передразнивала жирный голос батюшки. Но не сегодня. Сегодня он впал в мечтательность и, кажется, вовсе меня не слышал. Я ударила его в плечо. Он вскрикнул:
— Ай!
— Мне скучно.
— Хочешь, я сыграю для тебя?
Он всё же обернулся. В его глазах плескалось травяное море. Как же это красиво! Ни у кого в деревне нет таких зелёных глаз. И таких медных волос! Я отвела взгляд, встала и одёрнула юбку, надула губы:
— Нет. Не люблю дудки. Я хочу зеркало. Большое. Большое-большое. С пясть. Чтобы можно было увидеть своё лицо.
— Зачем? — удивился он и сел.
Ну наконец-то не пялится в свои облака!
— Чтобы увидеть своё лицо! — выкрикнула я обиженно.
Он что, тупой?
— Я понял, Кэт. А — зачем?
— Чтобы знать: хорошенькая я или нет. Вот сын мельника сказал, что я прям курочка. А я не знаю. Может, я не красивая совсем? Может, я уродина? Как тут поймёшь?
— Ты красивая, —
осторожно возразил он.— Какого цвета у меня глаза?
— Коричневые. Тёмные, как… смородина.
— Смородина не коричневая! А волосы?
Да, волосы я, конечно, и сама могла увидела. Вот только мне хотелось, чтобы сказал он. Друг пожал плечами. Костлявыми и узкими. Тряхнул головой, и шапка волос рассыпалась по плечам. Досадливо поморщился, подобрал шнурок, стянул волосы в хвост.
— Коричневые, — проворчал хмуро.
Я чуть не расплакалась. Вскинула голову, закусив губу.
— Коричневые, — передразнила зло. — Для тебя всё — коричневое. Я замуж выхожу.
И тут он действительно удивился:
— Ты же маленькая совсем? Ведь ещё даже обряда конфирмации не было…
— Первая кровь уже была, — фыркнула я. — Значит, могу рожать.
Вышло грубо. И неприлично совсем. Но я была так зла!
— Какая кровь?
Мы вдвоём оглянулись на проснувшегося Жака. Мальчишка щурился от яркого солнца, его круглая, выпачканная ягодами мордаха некрасиво морщилась. Верхняя ярко-малиновая пухлая губа задралась, обнажая крупные щербатые зубы. Старший брат наклонился и щёлкнул его по носу:
— Тебе рано это знать, Щегол. Иди вон, посмотри, все ли овцы на месте.
Тот бросил сердитый взгляд на меня. Жак ревновал брата ко мне со страшной силой, постоянно крутился рядом с нами и надоедал вопросами и болтовнёй.
— А, вы про течку, — неприятно рассмеялся Щегол, подтянул штаны и, наклонив голову набок, в упор уставился на меня насмешливо-злым взглядом, кольцо каштановых волос упало на узкие глаза. — Как у сук…
— Ещё слово, и я тебе врежу, — предупредил старший брат, сдвинув брови.
Тёмно-медные, как канделябры в старом храме. Как же мне хотелось коснуться их дуг пальцем! Жак выпятил нижнюю губу, захлопал глазами цвета гнилых яблок и невинно заныл:
— А чё я сказал-то? Она сама…
— Щегол! А ну брысь! А то дрын возьму.
И, дождавшись, когда младший уберётся, обернулся ко мне.
— Зачем, Кэт? За кого?
Я пожала плечами, фыркнула:
— За сына мельника. А что? У него уже усы растут. Он высокий, красивый. И богатый. А ещё он меня любит. И папенька велит.
И друг испугался! Схватил меня за руку:
— Не иди за него, Кэт! Вальжан — скволыга тот ещё… И дядька его от эля помер. А ещё он младших обижает. На прошлый Божий день у Эллен леденец отобрал.
— Она вредная. Я бы тоже у неё отобрала.
— Кэт… Она маленькая. Ему и до пояса не достаёт.
Мне стало досадно. Причём тут Эллен? Вечно он всех вокруг жалеет. Всех, но не меня! Я отвернулась, сломала прут ивы и хлестнула молодую траву.
— Он мне зеркало купит, — буркнула, обдирая листья с ветки. — Если любит, значит, купит. Если купит, то выйду за него.
— Кэт, я тебе друг, ты же знаешь. Послушай…
Друг. Что-то злое и рыдательное стукнуло в грудь Ещё не хватает разреветься прямо здесь! Захотелось подхватить юбки и убежать, куда глаза глядят. Или ударить. Вот, ударить лучше. Коленкой в пах.