Подиум

Катя, которая всегда терялась в присутствии малознакомых людей, почему-то легко общалась с Сазоновым.

– Смотри-ка, – шепнула Наденька Лизе (с которой она уже успела помириться), – у нашей тихони губа не дура: знает, с кем шуры-муры крутить. А ты, Лизавета, теряешься!..

Девушки стояли обнявшись, как лучшие подруги. Никто бы никогда не подумал, что всего лишь день назад они готовились вот-вот вцепиться друг дружке в глотки.

Катя обратила внимание на их шушуканье и хотела было отойти в сторону…

– Брось! – Тимофей придержал ее за руку. – Вон идут два господина… – Он кивнул на парочку упитанных пижонов в дорогих двубортных пиджаках нараспашку, которые, уже успев прилично нагрузиться спиртным, направлялись прямиком к моделькам. – Через секунду девочки забудут о твоем существовании. Могу поспорить!

Сазонов все больше и больше нравился Кате. Тимофей не рисовался, не изображал из себя эдакого мэтра, свысока, покровительственно поглядывавшего на девочек-манекенщиц. Он держался просто и естественно. Именно такая манера разговора больше всего привлекала Цареву. К тому же ей было интересно с ним.

Тимофей в двадцать восемь лет выглядел старше своего возраста. Ростом он несколько уступал Катерине, но сейчас это ее почему-то не смущало, хотя раньше она не признавала за кавалеров ребят ниже себя. Обычно Сазонов ходил в свитере, который свободно облегал его коренастую, крепкую фигуру. Круглое добродушное лицо сильно изменяли очки в темной роговой оправе. Эта оправа ему совершенно не подходила. Может быть, из-за очков он и выглядел старше. Темные, коротко подстриженные волосы почти открывали затылок и делали его похожим на «качка» или нового русского. Лицо парня казалось замкнутым, серьезным – и неузнаваемо преображалось, когда он снимал очки и улыбался: тогда сразу становилось видно, какие добрые у него глаза.

– Тебе совершенно не идет короткая стрижка, – заметила Катя. И сама испугалась своих слов. Выпила она, что ли, лишнего, если так разговорилась?

– Да? – Тимофей перестал улыбаться. – В самом деле?

– Извини, пожалуйста! – спохватилась Катя. – Ляпнула, не подумав. Расслабилась. Ты не сердишься?

– Нет, конечно, – пожал плечами Тимофей. – Только дураки злятся, когда их критикуют.

– У тебя такое редкое имя! – Катя решила как-то загладить неловкость.

– А вот этого не надо, – сделал протестующий жест Тимофей. – Не надо подлизываться… Так что там у нас со стрижкой?

– Мне кажется, тебе больше пойдет, если волосы будут подлиннее, – виновато сказала Катя. – И очки…

– С очками – знаю, промахнулся, да все некогда собой заняться. Я ведь и стрижку короткую делаю, чтобы реже навещать парикмахера.

– Ужас какой-то! – возмутилась Царева.

– Не ужас, а действительно нет времени. Скоро у нас будет свой мастер, стилист, вот тогда и займусь собой по полной программе. А вообще – правильно замечание сделала, – помрачнел Тимофей. – Видно, мой внешний вид настолько никого не интересует, что я автоматически перестал обращать на себя внимание… Спасибо! – Он улыбнулся и вдруг спросил:

– Кто тебе шил платье?

– Сама. – Катя растерялась.

– А крой?

– Тоже. Выкройку из журнала немного подкорректировала. Что-нибудь не так?

– Вполне. – Тимофей обошел вокруг Катерины. – В следующий раз, когда будешь переносить выточку, рельеф более закругленным делай. – Он согнул ладонь. – Вот так примерно. Эта линия есть на лекале, не надо ничего изобретать. А в целом ты молодец! – похвалил он. – Модельки не часто шьют себе сами, предпочитают покупать все готовое. Скоро и ты станешь делать так же.

– Почему?

– Времени хватать не будет. К тому же… Зачем сидеть с иглой, если можно по умеренной цене купить готовую вещь? У нас для своих приличные скидки, этим можно пользоваться.

– Я знаю.

– Производственные вопросы обсуждаете?

Царева и Сазонов вздрогнули от неожиданности – до того неслышно к ним подошел Борис Саватеев. "Подкрался, как сама Сова, незаметно", – подумали Катя и Тимофей.

– Катюша, иди к нам, – донесся голос Тамары.

Катя, натянуто улыбнувшись Борису, пошла к ней.

Чем чаще она видела Саватеева, тем неприятнее становился ей этот парень. Почему-то Катя постоянно ждала от него подвоха. Даже запах его туалетной воды ей не нравился. Она помнила разговоры девчонок… И чего в нем Наденька нашла? Плюется, ругается, а все равно продолжает с ним встречаться. Недавно сама слышала, как Тамара ругала Надю за это. И ревнует Надежда этого Бориса к каждой юбке.

Болтая с девчонками, Катя невольно прислушивалась к разговору незнакомой крашеной блондинки в длинном, глухом спереди платье "под леопарда" и главной редакторши журнала "Магия моды". Закрытость платья «леопардовая» мадам компенсировала большим разрезом на боку. На вид ей можно было дать лет тридцать. Ее статная, хотя и начинавшая уже полнеть фигура привлекала взгляды многих мужчин. У блондинки с роскошными формами было холеное лицо, которому выщипанные брови придавали глуповатое выражение. Однако рядом с Хрусталевой она выглядела почти красавицей.

Дамы ненароком оказались рядом с Катериной.

– Нет, я вас уверяю, что это правда, – громче, чем следовало бы, произнесла Хрусталева.

Собеседница так тихо отвечала, что слов было не разобрать. Зато уж главная редакторша не стеснялась. Она чувствовала себя здесь как рыба в воде.

– Как вы думаете: чем отличается наша топ-модель, ну, например, от итальянской?

Статная дама развела руками. По-видимому, она привыкла больше слушать, чем говорить сама.

– А я вам сейчас скажу. Допустим, предстоит двухчасовая съемка. Объявляют: девочки, работаем два часа. Сначала все идет нормально. Проходит полтора часа, и начинается. Наша начинает вертеться, отвлекаться, поглядывает на часы. У нее на лице написано: когда же все закончится? Она захотела есть, пить, в туалет и так далее. Короче – устала, и толку от нее никакого нет, только пустая трата времени и пленки.

– А итальянка? – Блондинка стала проявлять настоящий интерес к разговору.

– Вот! – с ударением произнесла Хрусталева и подняла указательный палец кверху. – Итальянка ведет себя совершенно по-другому. Проходит полтора часа, два, три, фотохудожник уже начинает сворачивать свою аппаратуру, он сам устал, а девчонке хоть бы что! Давайте, просит она, еще один поворот, а вот так, а вот эдак… И – подтянута, свежа, работоспособность потрясающая. Кажется, такого лошадь не выдержит, упадет, а она, девчонка, выдерживает все. Вот это, я понимаю, работа!

– Неужели?

– Да я вам такое расскажу – ахнете! Самодисциплины никакой.

При слове «самодисциплина» Катя мгновенно вспомнила надменную даму в приемной комиссии балетной школы – и внутренне напряглась. Подслушивать нехорошо, укорила Царева сама себя, но разговор Хрусталевой с «леопардовой» блондинкой настолько ее заинтересовал, что она не могла удержаться от соблазна послушать дальше.

– Я слышала, наши модели редко добиваются успеха на западных подиумах?

– К сожалению.