Подкидыш для хулигана

— А почему ты сразу к тете не обратился насчет Марьяны? – спросила, когда мы поднимались в лифте.

— Ее в стране не было. Лида – вольная птица. На форумы мотается, на конференции. В миссиях участвует, – пожал он плечами. — Бесполезно было просить. Зато сейчас приехала, и сама предлагает помощь.

— Надеюсь, поможет, – вздохнула я. — Думаю, Марьяну нам бы отдали, но это заняло бы время. А малышку жаль, ей лучше быть дома, а не в интернате.

— А я сомневаюсь, что отдали бы, – мрачно парировал Горин. — Если бы на Марьянку претендовала еще одна семья, например, с детьми, давно женатая, не студенты, а какие-нибудь офисные работники, то выбор мог бы быть и не в нашу пользу. Но на этот случай у меня был план.

— Какой?

— Выкрасть мелкую, схватить тебя, и бежать, – ухмыльнулся Леша.

Я покачала головой. Вот вечно эти его шуточки!

— Вы же богаты? – спросила, когда мы шли по коридору отеля, застеленному красным ковром.

— Да, а что? – насторожился Горин.

— А почему твоя тетя остановилась здесь? У нее разве нет особняка за городом, и квартиры в элитном комплексе?

— Лида у нас белая ворона, отделившаяся от стаи элитных, лоснящихся, черных ворон, – хмыкнул Горин. — Она, как и все мы, была при бабках, и жила на широкую ногу долгие годы. Молодых любовников содержала, по светским тусовкам шаталась, а потом ей все это надоело. Кризис, или что-то еще случилось, но она в благотворительность ударилась. Отец выкупил ее часть бизнеса, Лида продала недвижимость, и купила обычную квартиру. И организовала благотворительный фонд. Кстати, она полтора года в Африке провела, там много детей с проблемами кожи из-за солнца. Образовывала население, объясняла, что если детей не обмазывать солнцезащитным кремом, и не прятать от солнца, то может быть рак.

— Ого, – удивилась я, и заранее прониклась к этой женщине уважением.

— Да, она крутая, – кивнул Леша довольно. — Еще есть племена в Африке, которые ужасы творили с теми, у кого витилиго. С белыми неграми, – пояснил Леша. — Тетка и туда влезла. Проблему не искоренила, конечно, но многим помогла.

— Тебе бы в мои рекламные агенты пойти, – дверь перед нами резко раскрылась, и я увидела высокую седую женщину, которая явно успела услышать то, как расхваливал ее племянник. — Лешик, ты еще сильнее вытянулся, ну и каланчой вымахал. Иди, поцелую.

Горин улыбнулся, мы вошли в комнату, и он обнял свою тетю.

Кажется, он сказал, что ей семьдесят лет, и у нее с Германом большая разница в возрасте. Это видно. Возраст Лидия не скрывает, даже волосы не красит. Морщины, пигментные пятна – все это сразу видно. Но язык не поворачивается назвать ее бабушкой. И нет, старость, это не оскорбление, но сейчас я убедилась в том, что старость – это состояние души. Эта женщина передо мной не думает о своем возрасте, живет так, как ей нравится. И горит своим делом. Оттого, наверное, Леша называет ее по имени.

— Ну, знакомь, – Лидия с любопытством взглянула на меня, и я заранее смирилась, что сейчас Леша панибратски хлопнет меня по плечу, и ляпнет что-то вроде: «Это моя Пчелка, прошу любить и жаловать».

Но я ошиблась.

Горин подошел ко мне, обнял за талию, позволив спустить ладонь всего на пару сантиметров ниже допустимого, и сказал:

— Таня, моя жена.

Кажется, Леша и сам удивился, как это прозвучало, и мы с ним одинаково удивленно переглянулись.

Таня. Жена. Как-то по-взрослому звучит. Будто по-настоящему.

— Таня. Татьяна, – протянула женщина, и светло улыбнулась мне. — Я Лида, и никак иначе. Услышу, как ты величаешь меня на «вы», и по имени-отчеству – обижусь.

— Хорошо, – улыбнулась я, и пустилась в небольшое кресло, на которое указала Лида. А Леша, ничуть не стесняясь, опустился на пол, и облокотился спиной о мои ноги.

— Хорошо смотритесь, – Лида заранее налила кофе, и сейчас разрывала пакетики с сахаром, и высыпала их в кружки. — Герман, признаться, меня достал. Огорошил, что… хм, ну да ладно, не будем об этом.

— Я знаю, что они не рады, можете не подбирать слова, – попросила я.

— Они дураки, – махнула она рукой. — Лешик дурака валял – плохо, за ум взялся – тоже плохо. Девчонок менял – это ужас и кошмар, остепенился и женился не на простигосподи, а на нормальной девушке – опять не то. Знаю, что ты, Лешка, послал их в то самое место, из которого все люди на свет появляются, и правильно сделал. Пусть друг дружке плешь проедают.

Лида фыркнула, подала мне кофе. Затем легко нагнулась, вручила кружку и Леше, заодно умудрилась ласково взъерошить его волосы.

— Ну хоть ты за нас рада, – довольно заметил он. — И веришь в нас.

— Верю, или не верю, какая разница, – Лида отхлебнула кофе, и посмотрела на своего племянника. — У меня с вечной любовью не сложилось, пять раз в ЗАГСе побывала. И, кто знает, может еще разок схожу. Но вам, надеюсь, повезло, и это навсегда. А если и нет, то хоть воспоминания друг о друге останутся. Так что не слушайте старых идиотов, и наслаждайтесь друг другом.

Я чуть кофе не поперхнулась.

Очень откровенная женщина. Но не как чуть истеричная Элина. И не как моя наглая мама, которая мнит себя эксцентричной, а на самом деле… уф, пора признать, что она вульгарна. Лида же органична, но подобные темы меня, все же, смущают.

Вот только Леша оказался таким-же. Они действительно похожи со своей тетей.

— Все у нас супер будет! Почаще дома бывай, наших детей будешь помогать няньчить, – нагло заявил он.

И я все же поперхнулась этим чертовым кофе. А заодно легко пнула офигевшего Лешу в спину, что не осталось незамеченным Лидой, которая расхохоталась.

— Правильно на тебя Таня злится, – отсмеявшись, сказала она. — Детей ему подавай, ишь какой! А рожать их сам будешь?

— Так я не жена, а муж.

— Объелся груш, – передразнила Лида. — Без году неделя ты муж. С женой сначала посоветуйся, а потом труби о будущих детях, если она согласится. Да, Таня, – весело взглянула она на меня, – тут воспитывать, и воспитывать еще. Удачи, девочка!

— Это еще что такое? – возмутился Леша, и поднял на меня голову.

— Женская солидарность, милый, – пропела я и, заразившись сумасшедшинкой этих тети и племянника, протянула ладонь, и легко похлопала Лешу по щеке. — Воспитывать тебя буду, а то трепло ты у меня.

Думала, он продолжит зубоскалить и паясничать, но Горин вдруг кивнул.

— Действуй, Пчелка.

— Так, молодежь, – хлопнула Лида в ладоши, — потом намилуетесь. Рассказывайте про ребенка.

Леша подобрался, потер лицо ладонями, и изложил Лиде все. Про свою дружбу со Стасом, про аварию, про Марьяшу, которая хоть и не страдает в интернате, но это лишь потому, что она позитивный ребенок. Но какой бы позитивной она ни была, каждую нашу встречу Марьяна спрашивает, когда она сможет вернуться домой.