Подкидыш

Ты пишешь, что снится Россия. Ее березы, ее леса? Как страшно мне, Пашка, писать тебе такое, но ты обрубил все корни. Тебе не вернуться. А как будешь жить — не представляю. Да и чего она стоит теперь, твоя жизнь? Ты избавился от плохого отца, никчемной родины, лишился матери! Скажешь, избавился от страха? Лукавишь! В твоей пустой душе нет места другим чувствам! Ты знаешь, что проиграл и в этот раз! Но никогда не признаешься в том, потому что тебе уже не перед кем каяться и просить прощенья! Ты уже разделил мою прежнюю участь и стал одиноким в своей семье! Иначе не снились бы наши березы! Но я оставался на своей земле. А ты — на чужбине. У тебя и дома — заграница! Ты всем чужой. И скоро, очень скоро придет к тебе прозренье. Но ты не сумеешь ничего исправить и изменить.

Мне жаль тебя! Как заблудившегося в гордыне и алчности! Я видел, что ты гибнешь. Но ни одна лодка, ни один человек уже не способны спасти тебя от самого себя.

Кстати, тебе известно, что ветер, сколь ни гуляка, всю жизнь ищет свой причал. Я тоже искал его — в семье. Но ваша — оказалась миражом. Но судьба не без милости. И у меня имеется семья. Моя! Не призрачная, не придуманная. Здесь меня ждали, любили всегда! И я наконец-то обрел то, что хотел иметь, что искал всю жизнь. У меня имеются дети и внуки. У меня жена, какой не нужны мои заработки, а лишь я! Она действительно умеет любить и ценить во мне человека! В подтвержденье высылаю фотографию, как ты и просил. Не беспокойся, мне не нужна твоя помощь. Брошенный тобою, я снова выжил. И поверь, не пропаду. Не все на свете негодяи.

Ты, как и мать, подумаешь, что эти тылы для себя я приготовил давно! Заранее знай — ошибся. На этот шаг толкнули твои письма, где ты, сын, отказался от меня навсегда, даже не узнав, почему не получал ответа? Тебе, как всегда, понадобился повод! Слабое утешение для мужчин. Да и мужчиной назвать тебя не могу. Истеричная бабенка, и та постыдилась бы поставить под ним свою подпись. Что осталось в тебе от сына? Фамилия и отчество? Уверен! Скоро сменишь их! И мою незвучную фамилию — на импортную, с этикеткой и ценником. Как ты теперь предпочитаешь! Чтобы все было звучно и со вкусом!

Эх, ты! Семья без корней и тепла! Летучий Голландец! Я простил тебе все! И давно не обращаю внимания на твои наскоки. Знаю их причину. Ты потерял уверенность в себе. Но кто виноват? Обрекающий на одиночество живую душу обязательно сам становится скитальцем! И даже самый красивый цветок, оторвавшись от корней, не обретет жизни.

Я не прошу тебя ответить мне! Это твое право! Я не претендую даже на право считаться твоим отцом! Мы слишком далеки друг от друга. Дело не в расстоянии. Оно преодолимо. Нельзя перешагнуть то, что пролегло между нами навсегда! Эту пропасть ты проложил своими руками. Загладить ее уже нет сил и времени. Ты всегда спешил. А потому опоздал. И не увидел в жизни самого главного, оставшись навсегда в моей памяти обиженным ребенком, так и не ставшим мужчиной…»