Подкопы

(Князь Янтарный и Мямлинъ, какъ слдуетъ хорошимъ подчиненнымъ, потупляютъ при этом глаза свои).

Ольга Петровна.

И можете себ представить, что могутъ изобрсть и какъ наклеветать завидующiй другъ и ревнующая женщина!

Князь Янтарный (поднимая съ грустью глаза къ небу).

Воображаю!

Мямлинъ.

Дьяволъ рчетъ въ нихъ и говоритъ ихъ устами.

Ольга Петровна.

Это, впрочемъ, послужитъ Алексю Николаичу прекраснымъ урокомъ не врить впередъ въ доброту глупыхъ женщинъ и въ дружбу умныхъ мужчинъ!

Андашевскiй (съ улыбкой).

Очень врное замчанiе! (относясь къ Мямлину). Ахъ, кстати, по поводу газетныхъ статей: вы объявляли господину Шуберскому, чтобы онъ подалъ въ отставку?..

Мямлинъ.

Какъ-же-съ! Въ тотъ-же день, какъ вы приказали… Онъ даже заплакалъ сначала и сталъ уврять меня, что можетъ представить удостовренiе, что эти статьи писаны не имъ… «А что еслибы, говоритъ, я захотлъ писать, такъ могъ бы написать что нибудь и посерьозне».

Андашевскiй.

Что-же такое посерьозне онъ могъ-бы написать?

Мямлинъ (робя, не договаривая и стараясь свою мысль выразить боле жестами).

Да тамъ-съ я, ей-Богу, и не знаю… но что будто бы, когда тамъ… Владимiръ Иванычъ… поссорился, что-ли, съ графомъ.. то прямо прiхалъ въ нмецкiй клубъ, и что г. Шуберскiй тамъ тоже былъ… Владимiръ Иванычъ подозвалъ его къ себ и сталъ ему разсказывать, что тамъ… графъ кричалъ, что-ли, тамъ на него, и что будто бы даже разорвалъ… я ужъ и не понялъ хорошенько, что это такое… разорвалъ письмо, что-ли, какое-то…

Андашевскiй (взглядывая на жену).

Еще новую исторiю сочинили.

Ольга Петровна (пожимая плечами).

Ихъ вроятно и много еще будутъ сочинять.

Мямлинъ.

И что будто-бы, изволите видть, сталъ говорить г. Шуберскому: «Опиши все это!» Но что тотъ будто-бы отказался!.. «Что, говорить, мн писать такiя небылицы!» Тогда Владимiръ Иванычъ очень разсердился на него и принялся пить пуншъ и что будто-бы выпилъ его стакановъ двадцать… такъ что Шуберскiй принужденъ былъ уложить его въ карету и свести домой, а на другой день Владимiръ Иванычъ померъ.

Андашевскiй.

Все это очень можетъ быть: Вуландъ дйствительно, говорятъ, опился, и въ пьяномъ вид могъ Богъ знаетъ чего наболтать; но къ длу это нисколько нейдетъ.

Мямлинъ (глубокомысленно).

Идетъ-съ, по моему!.. Тамъ, какъ вамъ угодно: но, какъ я понимаю, г. Шуберскiй этотъ хоть и плакалъ-съ передо мной, но онъ человкъ наглый!.. дерзкiй!.. Какъ видитъ, что слезами ничего не взялъ, такъ сейчасъ-же поднялъ носъ!.. «Если, говоритъ, меня заставятъ оставить службу, такъ я все, что мн разсказывалъ Вуландъ, напечатаю, а если-же оставятъ, такъ наоборотъ: напишу статью, опровергающую вс прежнiя объ этомъ статьи»

Андашевскiй (замтно обрадованный).

А, это другое дло!.. Если онъ напишетъ такую статью, тогда его можно будетъ и оставить. (Обращаясь къ князю Янтарному)Какъ вы думаете?

Князь Янтарный.

Разумется!.. Это такая мелочь! И вообще вся наша пресса такая грязь и сало, что отъ нея можно только отворачиваться, но никакъ не обращать на нее большаго вниманiя.

Андашевскiй (Мямлину).

На томъ условiи, чтобы г. Шуберскiй напечаталъ статью, опровергающую вс прежнiя статьи, я могу его оставить.

Мямлинъ.

Я самъ тогда это тоже сообразилъ и думаю: чортъ его дери!.. все лучше доложить объ этомъ Алексю Николаичу, а теперь я такъ и передамъ ему ваше приказанiе.

Андашевскiй.

Такъ и передайте!

Явленiе IV

Входитъ торопливо лакей.

Лакей.

Графъ прислалъ курьера и требуютъ къ себ съ длами и съ бумагами князя Янтарнаго и господина Мямлина.

Мямлинъ (съ испугомъ).

Вотъ теб разъ! (Начинаетъ длать изъ лица гримасы). А у меня ничего и не готово.

Князь Янтарный (также съ вспыхнувшимъ лицомъ).

У меня тоже! (относясь къ Андашевскому нсколько смущеннымъ голосомъ). Графъ вроятно вступилъ въ свою должность?

Андашевскiй (насмшливо).

Вроятно-съ!.. вроятно!.. «Часъ насталъ и левъ просыпается!»

Мямлинъ (Янтарному).

Пойдемте скоре.

Князь Янтарный.

Идемте!

(Оба раскланиваются съ Андашевскими).

Ольга Петровна (смясь имъ).

Не завидую, господа, вашему положенiю.

Князь Янтарный (тоже улыбаясь, но насильственно).

Ужасное, и особенно мое, такъ какъ я никакъ не ожидаю, чтобы графъ встртилъ меня прiязненно!

Мямлинъ.

И мое положенiе не лучше вашего! (продолжаетъ все боле и боле гримасничать).

Андашевскiй (Мямлину).

У васъ даже опять появился въ лиц припадокъ вашей болзни.

Мямлинъ.

Это ужъ всегда, какъ только чмъ нибудь встревожусь.

(Еще разъ раскланиваются съ Андашевскими и уходятъ).

Явленiе V

Андашевскiй (плотно притворяя за ними дверь).

Ушли наконецъ, несносные.

Ольга Петровна (стремительно мужу).

Скажи, какъ ты очутился сегодня у князя Михайла Семеныча?

Андашевскiй.

Очень просто: ду я поутру мимо его дома… на сердц у меня давно уже накипло: «ну, думаю, что будетъ, то будетъ!» веллъ карет остановиться и вошелъ въ прiемную; народу пропасть; адъютантъ впрочемъ, какъ увидалъ меня, такъ сейчасъ же доложилъ, и князь сейчасъ же пригласилъ меня въ кабинетъ къ себ. Вхожу! Князь очень любезно протянулъ мн руку: «Здравствуйте, говоритъ, Алексй Николаичъ, что скажете хорошенькаго?» Я говорю: «князь, я прiхалъ, во первыхъ, доложить вамъ, что покровительствуемый вами полковникъ Варнуха опредленъ мною смотрителемъ Крестовоздвиженской богадльни!» «Благодарю!» говоритъ. «Это назначенiе, говорю, я чисто уже взялъ на свой страхъ, такъ какъ графъ теперь боленъ и, какъ я слышалъ, очень недоволенъ этимъ замщенiемъ!» – «Это почему?» говоритъ. Я говорю: «я не знаю, но ожидаю, что у меня по этому поводу будетъ съ графомъ весьма непрiятное столкновенiе!» «Какъ это, говоритъ, будетъ глупо со стороны графа!» Подготовилъ, понимаешь, почву немного!