Подкова на счастье

И, едва он это подумал, как Олег плавным безошибочным движением — наугад — тронул его за плечо. И наложил стрелу на тетиву — он не мог держать мощный лук натянутым всё время, в этом отношении Тимке с самострелом было легче.

Услышать Тимка так ничего и не услышал — зверь двигался совершенно бесшумно. Но через несколько секунд увидел то, что Олег заметил ещё раньше.

Лось вышел на берег и застыл, как статуя. Он был огромен — явно больше двух метров в горбатой холке, расставленные ладони рогов с растопыренными пальцами отростков могли послужить креслом не то что Тимке, но и Вячеславу Тимофеевичу, пожалуй. Лось водил головой и был сейчас не только величественен, но и страшен. Скоро ведь и август, месяц, в который никакой зверь в лесу не осмелится попасться лосю на пути — медведя зашибёт, человека затопчет, смешает с землёй и ещё долго будет выплясывать, ревя, на этом месте… Олег чуть повернулся к Тимке, удерживая лук — и по губам Тимка прочитал: "Твой выстрел.»

Ощущая сильнейший колотун, Тимка поднял самострел, заряженный как раз срезнем — широким и мощным. И тут же руки перестали трястись. На миг мелькнула жалость — ослепительная мгновенная вспышка на холодном фоне сосредоточенности.

Тим нажал спуск.

Самострел коротко, упруго щёлкнул. Фыркнув, лось напрягся — и сделал в сторону молниеносный скачок. "Промазал! — отчаянно подумал Тимка, выхватывая новую стрелу и вскакивая (отчего чуть не полетел в воду!) — Как же так, прома…"

Лось загудел — странный звук пронёсся над рекой — и, внезапно смолкнув, как отрезали, рухнул в воду. И больше не шевелился. Тяжело дыша, Тимка смотрел на это вытаращенными глазами, пытаясь зарядить самострел снова, пока Олег не хлопнул его по плечу:

— Точно в цель… — и выставил перед собой ладонь, сказал: — Тихо.

— Я… я ничего… — Тим убрал стрелу и вздрогнул всем телом. Олег засмеялся:

— Ну да, сейчас ничего. А то после первого раза всякое бывает. Я, например, на Яра с ножом бросился… Пошли, посмотрим. Тут брод должен быть повыше…

…Срезень разорвал лосю шею, и кровь до сих пор стекала в воду густой чёрной струёй. Очевидно, лось умер почти мгновенно.

— Точно в цель, — повторил Олег, наклоняясь к туше. — Ну что, давай разделывать. Я начну, а ты костёрчик запали.

Тимка уже хорошо знал, что доказательство умения хорошо «разобрать» такую добычу — это если ты делаешь работу одним ножом, ни разу не подтачивая его и не забрызгавшись выше кистей рук. До такого мастерства ему было ой как далеко. Да и очень уж это грязная была работа — разделка. Другое дело, что отворачиваться от неё нельзя, иначе быстро привыкнешь стрелять и убивать бездумно…

Пока Тим возился с костром, Олег успел сделать значительную часть работы и молча кивнул, когда Тимка предложил помочь. Какое-то время они быстро и сноровисто работали, потом неподалёку ос-торожно хрустнули кусты, Олег распрямился и засмеялся:

— Волк.

— Оставим ему? — кивнул Тим на кости и внутренности.

— Конечно, — Олег начал складывать крупные куски в ловко сооружённые из шкуры два мешка. — Голову не хочешь над кроватью повесить?

— Проснулся — и со страху коней двинул сразу, — согласился Тимка, — очень оригинально…

— Тогда язык и губы мы сейчас и оприходуем, — Олег примерился. — Лично я очень есть хочу…

— Я одеяла принесу? — вызвался Тимка, но Олег покачал головой:

— Не, мы сейчас туда вернёмся. Прикинь, заночуем тут, а кто его знает, кого ещё на водопой принесёт?

— Мамонта, — согласился Тимка. — Ладно…

…От костра остались одни угли. Мальчишки не стали раскочегаривать его заново, а просто лежали на одеялах и смотрели, как в небе собираются тучи. Было попрежнему душно. Олег напевал — "а капелла", конечно, но очень здорово:

От востока по тонкому льдуветер звезды сметает.По степи далеко ли иду?Сокол знает…

Тимка слушал. Он давно уже получил в личное пользование тот самый диск, напетый Олегом. Но, если честно, только здесь, в Светлояре, Тим понял, что есть огромная разница: слушать диск — или слушать живого человека. Он вздохнул и удобней устроил щёку на кулаке:

…Посмотри — распластал он крыла,выше облака рыщет.А вокруг окаянная мглавьюгой свищет.Затянулись дороги в петлю,враг вослед проклинает.Крепко бога войны я люблю!Сокол знает.Прохожу, о России грущус песней грозной и честной,волю вольную в мире ищу Град небесный.Укрывает его высотаи огнями блистает…Но не знаю — войду ли туда?Сокол знает! (1)

— Спой ещё, — немного смущённо попросил Тимка. — Пожалуйста.

Олег не стал ничего говорить — он просто, не меняя позы, запел снова:

— Вода золотая зарю повторяла,сквозя янтарями в реке.Жарптица летела, перо потерялана белом прибрежном песке.Царевич перо подхватил как награду,подумал, что это не зря.— Есть краше отрада — шепнула с закатаему наливная заря. перо потеряла заморская птица,краса басурманской судьбы.Ищи ее, парень, за краем землицы как молодцу без похвальбы?Царевич пошел по разгульной дороге,где сильные бьются сердца.Он счастье сменил на лихие тревоги,рассеял наследье отца за сказы — станицы,за грезы — границы…все лучшее было вдалиНад ним насмехались заморские птицыИ в белые руки не шли.Он умер в поганой корчме на постое,пропив и леса и моря.…И тихо угасло перо золотоев кармане жидакорчмаря. (2)

Тимка молчал. Молчал и Олег. Тим видел, как отсветы углей выхватывают из темноты его щёку, бровь, ресницы с золотыми искрами в них. Глаз Олега был влажный.

Очевидно, Олег ощутил этот взгляд, потому что сел, подогнув ноги, усмехнулся, подмигнул Тимке и неожиданно запел — невероятно похоже на солиста: "Нау":

— Когда они окружили дом И в каждой руке был ствол Он вышел в окно с красной розой в руке И по воздуху плавно пошёл.

И, хотя его руки были в крови,Они светились, как два крыла!И порох в стволах превратился в песок,Увидев такие дела — ну, подпевай, знаешь ведь!

1. Стихи М. Струковой.

2. Стихи Н. Боголюбова

И Тимка подхватил припев, привстав на локте:

— Что воздух выдержит только тех,Только тех, кто верит в себя,Ветер дует туда, кудаПрикажет тот, кто верит в себя!— Они стояли и ждали, когдаОн упадёт с небес,Но красная роза в его рукеБыла похожа на крест!

— самозабвенно пел Олег:

И что-то включилось само собойВ кармане полковничьх брюкИ чей-то голос чуть слышно сказал(Но услышали все вокруг!):— "Воздух выдержит только тех,

— подхватил Тимка:

Только тех, кто верит в себя,Ветер дует туда, кудаПрикажет тот, кто верит в себя!"— А полковник думал-умал,

— снова солировал Олег:

Всё обдумывал тайную мысль:"Если воры ходят по небесамЧё мы делаем тут, на земле?!И дети смотрят на нас свысока,И собаки плюют нам вслед…И если никто мне не задал вопросОткуда я знаю ответ,

— он перевёл дух, и Тимка закончил один: