Подлинная история СССР
Шрифт:
бытовой;
трудовой (деловой);
общественно-политической.
Возможность свободно высказаться в быту касается всех и каждого— этим правом пользуются 100 % граждан России. Теоретически возможности высказать свое мнение в быту как в России советской, так и в России «демократической» одинаковы — законами РСФСР и РФ запрещено использование свободы слова в быту для клеветы, оскорбления (ст. 130, 131 УК РСФСР и ст. 129, 130 УК РФ) и нецензурной брани (ст. 158 Кодекса об административных нарушениях). Но практически бытовая свобода слова в современной России уменьшилась по сравнению с РСФСР. Объясняется это кардинальными изменениями в общении людей. Во-первых, намного сузилась сфера неконфликтного общения людей в быту. Не только политика и экономика, но даже темы искусства — ранее комфортной области общения — стали конфликтными. Годы «реформ» разделили людей, в том числе и по отношению к «творческой интеллигенции». Для
Печальный результат всех перечисленных изменений общения в быту: оно из открытого и желанного превратилось в угрюмое и настороженное. Сейчас люди просто боятся высказывать свое мнение во многих бытовых ситуациях. Давно уже не слышно в общественных местах замечаний хамам, грубиянам и сквернословам: все опасаются «неадекватной» реакции. Зато нецензурная брань, не получая отпора, быстро распространилась в обществе: она постепенно перестала считаться неприличной, получила благозвучное название «ненормативная лексика» и теперь слышна в транспорте, в магазинах, на улице — везде. Фактически за годы «реформ» свобода слова в быту выродилась в свободу матерного слова.
Свобода слова в трудовых коллективах. Возможность свободно выражать свое мнение в деловой сфере жизнедеятельности (это затрагивает 66 млн. человек, занятых в экономике, т. е. 45 % населения страны) у трудящихся современной России даже теоретически меньше, чем у советских рабочих и служащих. Данные табл. 5.1. показывают, что сейчас у работников существенно ограничены возможности критики своих руководителей. Теперь, во-первых, начальник ничем не рискует, преследуя несговорчивого работника, — закон уже такого работника не защищает, а, во-вторых, по нынешнему Трудовому кодексу, работодатели имеют гораздо больше возможностей для увольнения неугодных подчинённых.
| Юридические меры | Законодательство РСФСР | Законодательство РФ |
|---|---|---|
| Уголовная ответственность должностных лиц за преследование за критику | Конституция РСФСР, ст.47 /9/, УК РСФСР, ст. 139/6/ | Не предусмотрена |
| Уголовная ответственность должностных лиц за незаконное увольнение работника из личных побуждений | УК РСФСР, ст. 138 | Не предусмотрена |
| Уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности профсоюзов | УК РСФСР, ст. 137 | Не предусмотрена |
| Запрещение увольнения работника без согласия профсоюзного органа | КЗоТ РСФСР, ст.35 /10/ | Не предусмотрено * |
* В Трудовом Кодексе РФ статьей 85 при увольнении работника по некоторым основаниям предусмотрен учет мотивированного мнения профсоюзного органа. Но эта норма не носит обязательного характера для работодателя.
На практике дело обстоит еще хуже. Если в Советском Союзе каждый работник имел четыре степени защиты от произвола работодателей — его защищал закон, профсоюз, партийная (комсомольская) организация и отсутствие безработицы в стране, — то сейчас в государственных учреждениях осталось две степени защиты (закон и профсоюз), а в большинстве частных предприятий работников защищает только закон, да и то в урезанном виде. Более того, в ежегодных докладах о соблюдении прав человека и гражданина в Российской Федерации отмечается растущее число нарушений законных прав работников при найме и увольнении, игнорирование требований Трудового Кодекса РФ.
Время от времени факты бесправного положения наемных
работников возмущенно (но безрезультатно) обсуждаются в СМИ. Корреспондент «Новой газеты» Елена Иваницкая некоторое время поработала корректором в одном из гламурных журналов. Вот ее впечатления о нравах в редакции этого журнала: «Руководство неусыпно следило, чтобы сотрудники не занимались ничем посторонним. И не переговаривались. Вообще. Ни о чем. Даже о текущих рабочих вопросах… Разумеется, и к редакционному телефону, и к собственному мобильному разрешалось прикасаться только по редакционным делам. Было одно исключение: сотрудница с маленьким ребенком получила по специальному заявлению персональное позволение один раз в день позвонить домой и задать один вопрос: все ли в порядке. „Only this question“».О диких порядках, процветающих на модной московской радиостанции «Серебряный дождь», рассказала в своем интернетовском блоге бывшая сотрудница этой радиостанции, а Андрей Манчук их кратко описал и прокомментировал в статье «Офисный концлагерь»: «Утро работников этого московского офиса обычно начинается со штрафа за опоздание согласно специальному тарифу — один доллар за минуту задержки. При этом начальство не добавляет своим сотрудникам ни копейки за часы сверхурочной работы. Зато штрафует буквально за всё. Например — за включённый свет на рабочем месте. В ясную погоду секретари радиостанции обязаны немедленно отключать свет во всём офисном здании. Штраф за нарушение этого драконовского правила составляет десять долларов, и некоторые работники подвергаются ему почти каждый день — поскольку в офисе довольно темно, и люди „подпольно“ включают у себя лампочки, не желая окончательно загубить зрение.
Точно такой же десятидолларовый штраф полагается тем, кто пытается пронести к себе на работу хоть какую-нибудь еду — вплоть до банки кофе и упаковки сахара. Вместо этого работникам предложено покупать напитки в офисном автомате, цены в котором в два раза превышают среднегородские. Нельзя пользоваться и свежей водой в кулере — она предназначена только для гостей офиса. За нарушителями следят многочисленные видеокамеры — на них начальство не экономит.
Беспощадные штрафы карают и тех, кто долго сидит в курилке, и даже того, кто больше положенного задержался в туалетной кабинке. В этом случае весь коллектив офиса слушает по радио голос Дмитрия Савицкого — директора и собственника радиостанции, который самолично объявляет по внутреннему радио фразы вроде: „Мария, вернитесь из туалета на свое рабочее место!“.
Желая поговорить с подчинёнными, директор сзывает их ударами большого гонга, а затем обращается к сотрудникам сверху вниз, со специального балкона, откуда он по обыкновению наблюдает за работой коллектива — как будто барин с крыльца господского дома. „В нашем офисе не ходят, а бегают!“, — заявляет этот новый рабовладелец. Ему ничего не стоит вернуть за дверь своего секретаря, если она недостаточно быстро доставила ему факс, чтобы девушка принесла бумажку еще раз — на этот раз бегом. А матерное обращение в адрес подчиненных, которые регулярно позволял себе директор, вообще стало притчей во языцех среди его „крепостных“.
…В нашей стране существует множество компаний, работники которых ходят в туалет строго по графику, а в начале рабочего дня сдают охране свой мобильный телефон и другие личные вещи. В одном из московских супермаркетов на шестерых работников приходится четверо надзирателей — не меньше, чем на зоне. В конце каждого месяца служба охраны проверяет все звонки с корпоративных телефонов своих сотрудников, чтобы оштрафовать их за „личные“ разговоры…»
Надо сказать, работники частных да и многих государственных учреждений и предприятий против дискриминационных условий найма и увольнения не протестуют, молчаливо переносят произвол работодателей. И это неудивительно, поскольку в стране существует безработица. А при безработице свобода слова в трудовых коллективах в принципе невозможна. Её нет и не может быть, в том числе и в трудовых коллективах благополучных «цивилизованных» и «демократических» стран Запада. По этому поводу Владимир Максимов в статье «Янки, убирайтесь домой», заметил: «Одна моя знакомая американка очень точно определила суть ее собственной демократии: „Я знаю множество моих соотечественников, которые постоянно и резко критикуют президента и правительство нашей страны, но я, сколько себя помню, не встретила ни одного, кто бы осмелился критиковать своего прямого начальника“». Поэтому когда сладкоголосый «российский американец» (или «американский россиянец»?) В. Познер внушает: «В СССР мы не могли критиковать правительство — теперь свободно можем», помните, что одновременно с приобретением права критиковать правительство вы теряете право критиковать своих начальников. В рыночной (капиталистической) экономике право на критику имеют лишь хозяева и начальники, т. е. свобода слова в трудовых коллективах сохраняется только у работодателей (их в нашей стране около 1 млн. человек — 0,6 % от численности населения).
Свобода слова в общественно-политической жизни. И, наконец, сфера общественно-политическая. Казалось бы, уж тут-то свободы слова — через край. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что все не так уж радужно. Даже юридически. Приведенные в табл. 5.2 данные говорят о том, что в современной России конституционных ограничений на свободу выражения общественно-политических мнений больше, чем было в РСФСР.