Подлость. Справедливость. Мистика
Шрифт:
– Сергей Олегович, лучше скажи, ты согласился работать на Шиловского? То есть, на своего бывшего врага… – в самом конце моего повествования, так, по сути, и, не дав мне закончить, с нескрываемым любопытством поинтересовался хозяин Торгового центра «Мандарин». Похоже, моя история его сильно заинтересовала.
– Нет. Я отказался, сославшись на более выгодное предложение. Ну, а позже я распрощался и с Соколовым. Ему я высказал всю правду. Правду о том, что мене стало известно. То есть, о далеко идущих планах Николая Ивановича в отношении моей скромной персоны.
В общем, я ушёл ото всех. Спустя какое-то время, мне стало известно о том, что Бах прогорел, продал своё предприятие за копейки и уехал в Германию.
– Ну, а ты, хорёк?.. – Алексей Николаевич Маторин вплотную приблизился к управляющему «Мандарина». – …Будешь работать против Васадзе?
– Боюсь, но у него вряд ли что получиться… – мне пришлось ответить за Владимира Юрьевича. – …Здесь необходима серьёзная подготовка.
– Может, сам возьмёшься? – Маторин бросил свой взгляд уже на меня. – Работаешь ты недавно. Ещё толком не примелькался. Опыта тебе не занимать…
– Нет-нет. Мне и прошлых страхов вполне достаточно… – я отрицательно покачал головой, после чего добавил. – …А, впрочем. Я, пожалуй, подумаю над вашим предложением.
– В таком случае, Сергей Олегович, не смею вас более задерживать… – с искренним почтением и уважением Алексей Николаевич пожал мне руку.
– А что стало с Ириной?.. Ну, с той секретаршей, которая, по сути, спасла вам жизнь? – вдруг спохватился, молчавший до сего момента один из телохранителей Маторина.
– Ничего… – усмехнулся я и вышел из кабинета.
«Ничего, кроме того, что она стала моей женой… – добавил я уже про себя. Покидая апартаменты владельца погоревшего «Мандарина», мне на ум вдруг пришла довольно интересная мысль. – … С той самой поры прошло около двадцати лет, а эти сытые боровы так и не желают позаботиться о своей собственной безопасности. Возможно, по-прежнему считают себя чересчур крутыми. Потому и горят их торговые центры, потому и вылетает их бизнес в трубу, потому и мы с Иришкой всегда будем при деньгах.
Кстати, самое время заглянуть к Васадзе, за причитающимся нам гонораром. А также сообщить ему о весьма удачной «подставе». Это вам не экономистка «Омички». Здесь всё было разыграно как по нотам. Всё ж таки двадцатилетний опыт…»
15 октября 2018 г.
Катехон. Труп в подвале тринадцатого дома.
Все имена и события вымышлены. Любое совпадение или аналогия с реальной жизненной ситуацией, абсолютно случайны. Просьба рассматривать данное произведение, как плод воображения автора, как литературный продукт.
Катехон (греч. , «удерживающий») – в христианской эсхатологии, нечто, временно существующее в материальном мире и препятствующее установлению власти Антихриста, после которой наступит конец света и Второе пришествие.
Основанием для понятия являются слова апостола Павла во Втором послании его к Фессалоникийцам.
«Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придёт, пока не придёт прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святыней, так что в храме Божьем сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякой силой и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за это пошлёт им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие
неправду».Глава 1
Лето. Середина июля. С самого утра уже достаточно душно. Таков резко континентальный климат, свойственный нашей Сибири. Короче, жара. Ко всему прочему, ещё и понедельник. В то время, как я просто с жутчайшего похмелья.
Нет-нет, вы ничего такого не подумайте, я вовсе не алкаш. Просто так нынче вышло.
В субботу отмечал с сослуживцами присвоение очередного звания. Теперь я подполковник полиции, Васильев Николай Михайлович.
Звание высокое, правда, толку от него вовсе никакого. Скажу больше, сплошное разочарование. Дело в том, что в нашем отделе нет должности, соответствующей моему новому званию. А впрочем, я несколько погорячился. Должности, конечно же, существуют. Ну, там, начальник отдела; его первый зам… Речь же сейчас идёт о свободных должностях, которых в отделе нет.
У нас так принято: в завершении служебной карьеры, дать очередное звание без должности. То есть, ты становишься первым кандидатам на увольнение при любом сокращении штатов или иной реорганизации. Таким незамысловатым и в то же время почётным образом, у нас иногда «сплавляют» чуть подзадержавшихся «старичков». Имею в виду заслуженных ветеранов правоохранительных органов, к которым с недавних пор отношусь и я.
Да, собственно, в данной практике имеется своя справедливость. Пожалуй, я действительно несколько пересидел на своей нынешней службе. Ведь, если не считать всё того же начальника отдела (фактически моего ровесника), то из нынешних ребят нет никого даже близкого мне по возрасту, сплошь двадцати пяти – тридцатилетние пацаны. Нечета моему, без малого, «полтиннику». Я им как отец родной.
Именно так. Моя молодость пришлась на эпоху лихих девяностых, когда Россию рвали на куски, как из вне, так и изнутри; когда из каждого утюга гремели «Кар-Мен», «Кино» и «Ласковый май». Увы, всё это. Имею в виду всевозможные ОПГ, рейдерские захваты, бандитский передел территорий и собственности, остались в далёком прошлом. Нынче совсем иная «музыка».
Мой нынешний выезд на осмотр места преступления был, что называется: определяющим. Что-то вроде «дембельского аккорда», венчавшем мою ментовскую карьеру. По завершению данного дела, уж точно: милости просим на заслуженный отдых. За мной, конечно же, числились и иные дела опер учёта. Очень скоро, вместе с остальной документацией, я передам их своему преемнику. А вот с «дембельским аккордом» – тут, брат, иной расклад. Здесь мне придётся попотеть, выложиться, показать «мастер-класс» и довести дело до своего логического конца.
Ну, а чтоб «отец родной» случаем не облажался, чтоб сумел он с блеском завершить своё последнее (извиняюсь, крайнее) дело, а заодно и передать весь свой оперской опыт молодому поколению – мне нынче подогнали не самое сложное поручение, которое уж точно не осядет в архивах, на одной полке с самыми непроходимыми «глухарями». Так, чтоб уйти я мог из отдела с гордо поднятой головой и с чистой совестью.
Позавчера отмечали всем отделом моё новое звание, вчера похмелялись лишь избранным кругом. Да так наопохмелялись, что перепили субботу. Потому сегодня и чувствую я себя не совсем в своей тарелке. Это по молодости я мог пить хоть всю неделю, а тут возраст, который даёт о себе знать, едва ли не ежечасно. Пожалуй, действительно, уже пора.
Если разобраться, то на место преступления должен выезжать следователь. Однако в системе МВД так уж повелось, что следователь – это сугубо кабинетный работник, который, как правило, в шесть вечера уже дома. И субботу, и воскресенье, как и иное свободное время, он проводит с семьёй. А на осмотр места преступления чаще всего выезжает именно опер, то есть, я. Либо кто-то из моих коллег. Тем более, что закон позволяет так делать. Следаки находят массу причин, дабы увильнуть от выезда на осмотр места преступления.