Подлунное Княжество

— Я обрадовалась… , — шептала девушка. — Думала всё… Что случилось?

Ратибор выбрал прилепившуюся у подножия колонны массивную мраморную скамью. Убедившись, что на глаза спутнице не попадётся ничего способного ухудшить её и без того не слишком бодрое состояния духа, присел на отполированную поверхность. Света послушно опустилась рядом. Всадник положил стопку газет на колено.

— Сейчас во всём разберёмся, — Ратибор слишком уж хотел выглядеть жизнерадостным и уверенным в себе, потому слова его прозвучали фальшиво, повиснув в затхлом воздухе пустынного зала, где по тёмным углам догнивали человеческие останки. Всадник это прекрасно понял и поспешил сменить тон.

— Уж ниточку какую-нибудь ухватим, — добавил он вполголоса. — Ты как думаешь?

Света пожала плечами.

— Непременно ухватим, — продолжал Ратибор, вновь обретая уверенность. — Сейчас прочтем, и всё станет ясно…

— Они понапишут, — невесело усмехнулась девушка. — Только читай.

— Ты не права — бумага слишком дорога для написания разных глупостей.

— Только не у нас…

Ратибор, оставив спор, принялся изучать листок, прихваченный в первую очередь.

Столичный Кадет.

30 августа 2052 года.

Второй тур всемирной лотереи.

— Здесь про какую-то лотерею пишут, — сообщил всадник Свете. — Тебе прочесть.

Девушка молча отмахнулась. Ратибор принялся разбирать текст. Из запутанного и малопонятного повествования он уяснил: какой-то немыслимый богатей полгода назад заявил, что хочет сделать подарок каждому жителю планеты. Условие он поставил следующее — во избежание обид и зависти с нанятых им самолётов (неужто и такие бывают) разбросают бумажки с номерами. По этим бумажкам и будут награждаться предъявившие их в специальном месте. Среди призов Ратибор нашёл и пресловутый телевизор.

В заявление полоумного богатея поверили немногие, потому пронумерованные бумажки рассыпались впустую. Какова же была досада маловеров, когда обладатели лотерейных билетиков получили обещанное. Подарки, как и оговаривалось, стоили недешёво. Кое-где даже прошли беспорядки, в которых счастливчикам досталось от обиженных соседей. Богатей поспешил заверить, что по осени бумажки раскидают во второй раз. Призвал жителей планеты не упускать своё счастье… И вот до раздачи заветных бумажек осталось несколько часов.

«Видать все побежали кусочек счастья урвать, — подумал Ратибор. — А те двое? От радости, что ли, померли?»

Всадник пробежался по оставшемуся тексту. Ерунду какую-то пишут! Скандал в салоне графини N***. Описание отдыха детей аристократов и купцов на каких-то южных островах. Признания знаменитого лицедея D*** о своём одновременном сожительстве с собственном кузеном, его сто двадцатилетней горничной и зубастой тварью привезённой из далёких стран. Рядом призыв народного трибуна J***, ко всем верноподданным о бойкоте выступлений развратного скомороха и его немедленного ареста.

«На что бумагу тратят! — возмутился всадник, беря следующий листок.

Число стоит то же, что и на предыдущем. Да и основная тема мало отличается, если не считать витиеватых рассуждений автора на тему, должно ли цвету нации участвовать в таком сомнительном мероприятии, как получение бесплатных даров. Достойный муж, князь Каспич-Забайкальский, напоминал своим читателям о передовой роли их сословия, о благородной крови, хранимой ими не одно тысячелетие, о престиже Империи, коей передовыми лицами они являются, о дремучести и безрассудности простонародья и т. д. и т. п.

К середине статьи у Ратибора заболели глаза, и ему захотелось встать навытяжку перед образами благородных людей, восстававших из описаний ученейшего князя. Концовка оказалась той самой ложкой дёгтя в бочке мёда. Почтенный автор приходил к выводу, что славной Империи не должно брать пример ни с развращённого Запада, ни с дикого Востока.

«… потому долг наш, как отцов и благодетелей нации, — писал благороднейший муж с давно прокисшей от древности кровью, — не допустить попадания оных билетов в руки неразумного народа нашего. Таинственному же меценату и филантропу должно войти в связь с Дворянским Собранием и передать в ведение оного часть вышеозначенной лотереи, предоставив мужам, являющим собой цвет нации и гордость её, самолично разделить между подданными, как и делалось испокон веков на Святой Земле нашей».

«Забайкальский-то, парень не промах», — усмехнулся всадник, развернув газету.

Дальнейшие материалы разнесли в пух и прах благородные образы, созданные почтенным князем в его труде. Чёрт возьми, несколько страниц полных грязных сплетен, мерзких скандалов и похотливых объявлений. Вот так гордость нации!

Следующие листки Ратибор рассматривал не особо внимательно. Один за другим на скамью ложились:

Социал — Демократический вестникъ.

Всадник уже не различал названия, а вскоре перестал интересоваться и содержанием, уделяя внимание лишь передовице. Да и там, по правде говоря, одно и то же. Лотерея, лотерея, лотерея. Разделялись только в оценке личности всемирного благодетеля. Одни восхищались им, называя другом всех трудящихся, пламенным борцом за их права и верным последователем какого-то там учения. Вторые видели во всём жидовский заговор, направленный против Империи вообще и её властителя лично. Разоблачитель путался в причинах заговора и его целях, апеллировал к протоколам каких-то мудрецов и заканчивал статью глубокомысленным изречением: «Пархатые всех нас ненавидят!» Автор очередной статьи пускался в туманные теологические рассуждения, то и дело цитируя неизвестную всаднику Священную Книгу, просил у Всевышнего защиты от козней нечистого и заключал, что щедрый меценат никто иной, как агент ложных верований, следовательно — орудие в руках врага рода человеческого и дары его нечестивы, а потому надо употребить их на благое дело. Далее многомудрый волхв указывал адреса, по которым примут дары из Преисподней, чтобы пустить их на дела богоугодные.

Очередной листок отличался от себе подобных крайним легкомыслием шрифта — буквы плясали и кривлялись, подобно пьяным скоморохам. Назывался он «Вечный Эпикуреец». Ни слова о лотерее! Да и слов-то, по чести сказать, небогато — цветные картинки напрыгивают друг на друга, не оставляя места для текста. Чего только не изображено на них: девушки в откровенных позах и в одежде, созидание коей не заняло слишком много времени у портного, люди неизвестного пола в причудливых костюмах, диковинные кушанья и повсюду пляски, оскал бессмысленных улыбок, дурацкие гримасы и объятья.

«Хоть здесь про билетики нет», — подумал, было, Ратибор и тут же наткнулся на крупные буквы.

— Обменяй серую подачку на вечный праздник! — взывали они. — За один сданный билет лотереи, ты получаешь пропуск в самые продвинутые клубы! Модные ди-джеи и звёзды тусовки! Путешествие автостопом на мировые дансинги! Ночёвка в кварталах пугающих обывателя! Получить халяву, подобно серой массе или веселиться, зажигать, тусоваться и расслабляться целый год?! Не тормози, сделай выбор! Не будь лохом!

«И эти туда же, — усмехнулся всадник. — Не любят люди бесхозного добра, особенно, когда всем раздают и по справедливости. Ну, и наделал богатей шороху!»

Оказавшаяся в руках Ратибора газета «ТАЙНА», явила взору всадника таинственного дарителя. В кругу друзей, как гласила подпись под чёрно-белой картинкой, где с трудом угадывались человеческие силуэты. Низкое качество изображения объяснялось тем, что она подарена ветераном одной очень секретной службы.

Всадник вздрогнул. Даже среди тёмных пятен и расплывчатых лиц он узнал ненавистную фигуру в чёрном балахоне. Мериддин стоял за спиной человека, являвшегося, по словам престарелого шпиона, тем самым богатеем, который взялся проводить бестолковую для него самого, но выгодную для ловких людей лотерею.