Подмена
Шрифт:
– Нет, я буду одна, пока одна. Мы… Мы с Ринатом развелись.
– Что? Как это? О-о-о… Прости Борюсик на второй линии, ты же знаешь, если не отвечу, обидится. Повиси пару минут.
Звонок переведён на удержание, а я терпеливо жду. Открыла кошелёк. Карты теперь бесполезны, но проверить не мешает. А наличкой у меня около ста пятидесяти тысяч, я как раз снимала оплатить курсы, потому что был какой-то сбой в системе и я хотела отвезти заплатить так. Хорошо, что не успела. Курсы подождут. Хоть они и были важны для нас с Демидом.
– Аллоо! – послышался хрипловатый голос Бэллы.
– Да, Бэль, я пытаюсь вызвать такси к тебе.
– Кхм, кхм, не надо, Ева, ты знаешь, я не смогу тебя принять в гостях.
Возникшую паузу я уже не хотела нарушать. Телефон по инерции держала возле уха, уставившись в одну точку. Ну не Бэль, так Викки. Уж она-то не откажет…
– И… Ева, если тебе надо денег, я пришлю тебе немного, тебе лучше снять номер в гостинице… Никто из наших не поможет, Борюсик… он…– она перешла на шёпот. – Он сказал, что вашей семье никто не поможет, Ринат всем сильно задолжал и кинул многих, а ты… ты его жена…
– Бывшая жена… – сухим голосом ответила ей. – Бывшая…
– Это уже не важно, Ева.
– Не надо мне денег, мои счета скорее всего недоступны больше.
– Ева, прости…
– Ничего, я всё понимаю. – я отключила звонок. Викки звонить тоже не стоит. Её Валера такой же как "Борюсик". И она не пойдёт против его слова.
"Я всё понимаю" – ни черта я не понимаю! Мы же подруги! Если бы такое случилось с Бэль? Наплевала бы я на мнение всех, помогла бы.
Вызвала такси и поехала к директору приюта. Приют находился в Подмосковье, машина бы мне не помешала, но и она, моя маленькая мазда, теперь принадлежит чужим людям.
– У меня нет времени с Вами разговаривать, Ева Александровна! – мужчина раздражённо отмахнулся от меня поднимаясь по лестнице на второй этаж. Там у него находится кабинет. Я помню тут всё до мелочей.
– У Вас есть время только для поддельных документов? Почему Вы на это пошли? Зачем? Сколько он вам заплатил?
– Ваш муж… был очень убедителен. Что Вы хотите от меня? У Демида нашлась бабка из Владимира, она сегодня приезжает забрать его.
– Что? – не понимающе, моргая, смотрела на него. – Какая бабка? Он – круглый сирота, родственников не было и нет. Если только это тоже не было враньём! Или… что-то с этой бабкой не то.
– Нет у него никого! – повысил голос, залетая в свой кабинет. Осёкся сразу же.
– Так нет никого? А бабка откуда взялась?
– Ева Александровна! Прошу уйдите. Я не могу содействовать Вам, Демида сегодня увезут в опекунскую семью.
– Зачем опекунам такой сложный ребёнок? Откуда она?
– Из деревни. Не просите меня, я не могу сказать. Итак уже много рассказал.
– Какой деревни, ему нужно быть здесь, а как же специалисты? Обследования? Зачем этой бабке такой ребёнок!!!
– Сбавьте обороты, Ева Александровна! Вон! Выйдите вон! – он уже кричал, выталкивая меня за дверь, запинаясь о мой чемодан, который болтался под ногами.
Вытолкал и запер дверь на ключ изнутри. Сволочь!
Я села напротив кабинета, буравя взглядом дверь. Где найти юриста? Если Ринат стал персоной, которой нельзя помогать, то не
факт, что кто-то поможет мне. Его жене, хоть и бывшей.– Ева? Евка! Это ты? Изменилась, не узнать.
Повернула голову, по лестнице поднималась старушка. Маруся Степановна. Сколько себя помню всегда тут была уборщицей.
– Ты чего? Что случилось? – перевела взгляд на чемодан. – Пойдём, пойдём-ка, моя хорошая.
Подхватив одной рукой мой балласт, второй меня за руку, она повела знакомыми коридорами в свою комнатушку.
– Пей, ты дрожишь вся. Что случилось, рассказывай.
– Демида забрали, баба Маруся, забрали сегодня.
– Как так-то? Кто забрал? А муж твой где?
– Не знаю. Сегодня забрали сюда, Он…Он сказал его какой-то опекунше отдадут.
– Но ведь он приёмный у Вас! – взмахнула руками женщина. – Ой, что делают!
– Поддельные документы директор с мужем моим сделали, чтобы я поверила… А теперь… Он здесь? Вы видели его?
– Видела бы, не спрашивала, Ева! Но кого-то сегодня недавно привезли, я не успела ещё в тот блок. Значит, говоришь, Демид это… – задумчиво она посмотрела на дверь. – Про опекуншу я слышала. Она специально сложных набирает, инвалидов, за них государство деньги хорошие платит. Этим живёт. Дети ей побоку. Чем хуже состояние, тем больше денег супостатам.
– Но он, он же не инвалид.
– Долго ли умеючи? Запустит его состояние и всё, считай можно оформлять.
– Нет… – практически мёртвым голосом, не слышно вырвалось у меня.
– Вот что, Ева. Надо сразу действовать. Ты тут уже Лексеичу щороха навела, он постарается побыстрее сбагрить. Муж-то твой где?
– Он не поможет. Мы развелись. Это с его подачи всё.
– Да-а, дела-а. Как бы ещё палки в колёса не вставлял. – я всхлипнула, разом накатились все воспоминания.
– Так. – она порылась в своей ветхой сумке и протянула мне громоздкие ключи. – Держи. Это дом моей сестры в Арамеевке. Как заедете, слева по улице крайний дом с желтым полисадником. Поедете туда. Жди меня тут! Я за Демидом! – строго приказала и вышла из каморки.
Десять минут показались вечными, я достала телефон, повертев в руках. Его нельзя с собой брать, найдут сразу. Установленные Адамом программки не удалялись. Положила его на тумбочку. Пусть баба Маруся его сдаст в ломбард.
– Телефон оставляешь? – послышался её старческий, но ещё боевой голос. – Правильно. По нему, я в кино смотрела, вычисляют на раз-два. Демид, тут мама твоя. – Из-за её спины выглянул мой мальчик. Узнал меня, бросился в объятия.
– Ма! Ма!
– Солнышко моё, – слёзы побежали дорожками по щекам. – мальчик мой!
– Пойдём. – подхватив снова мой чемодан, баба Маруся скомандовала. – Ох, беру грех на душу, ворую ребенка, но куда больший грех совершают они! Я вас запасным ходом выведу. Там Димка подъедет, он продукты привозил, попросила я его.
Обняв Демида, пошла за ней. Через один из запасных выходов, мы вышли в маленький внутренний дворик, где обычно разгружаются продукты для кухни. К невысокому крылечку с двумя ступенями очень близко подъехала газель. Парень, нахлобучив кепку на глаза, открыл грузовой салон.