Подменный князь

Случилось это после третьего кувшина сладкого хазарского вина, когда глаза у обоих налились кровью. Такое многократно случалось и раньше, и в этих случаях слуга, дежуривший за дверью и чутко прислушивавшийся к происходящему, обычно засовывал голову в горницу. Потому что знал: сейчас боярин пожелает развлечься сам и развлечь своего дорого гостя. А это значило, что нужно только спросить, какую именно наложницу следует привести.

Развлечения Блуда были слугам известны. Уже несколько лет, как мужские силы оставили боярина. Не совсем, не до конца, но значительно ослабели. Ослабели настолько, что он уже не мог прийти в сексуальное возбуждение без дополнительной встряски. А дополнительной встряской для него служило наблюдение за чужим половым актом…

В этом отношении воевода Свенельд подходил боярину как нельзя лучше. Не только храбрый воин, но и мощный неутомимый любовник, он был готов к «подвигам» в любое время.

Наложницу приводили одну, и Свенельд, бегло осмотрев ее и тотчас отставив в сторону пиво с вином, приступал к любовным утехам. Делал он это на лавке либо на полу, устланном медвежьей шкурой, и нимало не заботился о том, что со стороны за этим процессом пристально наблюдает хозяин дома. Блуд же сидел неподвижно, и лишь глаза его постепенно разгорались. Затем на щеках выступал румянец: сначала бледный, затем лицо шло пятнами, и уже потом все оно становилось багрово-красным. Губы его начинали подергиваться, и в уголках появлялись пузырьки слюны…

– Эй! – кричал он тогда сдавленным голосом, вызывая слугу. Теперь ему срочно требовалась вторая женщина из числа наложниц – для него самого.

Слугам было строжайше запрещено рассказывать кому-либо о забавах хозяина: Блуд опасался насмешек над своей слабостью. Хотя, побывав в Константинополе среди византийских вельмож, он знал, что совсем не одинок в своих пристрастиях. Еще со времен Древнего Рима престарелые императоры и знать возбуждали себя зрелищем совокупляющихся рабов и рабынь. Легендарный император Август любил возлежать на ложе посреди сотни занимающихся любовью юных пар…

Конечно, забавы в киевском тереме Блуда совсем не походили по масштабам на римские оргии, однако человеческая сущность везде одинакова.

Но в тот вечер, когда был выпит третий кувшин вина и боярин с воеводой умолкли, прислушиваясь к завываниям зимнего февральского ветра за крепкими стенами терема, наложниц звать не стали. Слуга за дверью напрасно прислушивался в ожидании привычных приказаний.

– Ты ведь был дружен с Курей? – пристально глядя в глаза Свенельду, спросил Блуд.

– Мы вместе играли в детстве, – просто ответил воевода. – Я говорил тебе, Блуд. Наши отцы были друзьями.

Конечно, говорил, и Блуд запомнил эту информацию, которая в данный момент оказалась для него важной. Печенеги издавна рыскали по степям южнее Киева. Практически вся территория от Киева до Крымского полуострова, где располагались византийские города, принадлежала печенегам. Не контролировалась ими полностью, потому что печенеги – кочевой народ и попросту не нуждаются в закрепленной за ними специальной земле. Но именно они, печенеги, всегда были тут хозяевами.

Иногда киевские князья вступали с ними в союзы, иногда – воевали, как когда. Печенеги совершали набеги на киевские земли, а славяно-русы отвечали им точно тем же, и удача переходила от одних к другим.

Но с приходом к власти в Киеве Святослава, а у печенегов – хана Кури отношения испортились совершенно. Эти два человека не выносили друг друга и никак не могли договориться.

Несколько раз Блуд лично пытался помирить своего князя с печенежским ханом, но все безрезультатно. Непомерная гордыня и буйный нрав обоих не позволял им сблизиться и пойти хоть на какие-нибудь уступки. Блуду же это казалось важным, потому что как-никак речные пути к Черному морю, столь важные для киевлян, неминуемо проходили через степи печенегов.

А Святослав этого понимать не желал. Один раз Блуду уже удалось устроить встречу двух властителей. Действуя обходными путями, боярин через своих людей в стане печенегов добился того, что Куря послал киевскому князю приглашение приехать на большой пир, который хан давал по случаю очередной победы над хазарами. Победа была некрупная и незначительная, но награбили тогда печенеги много, так что было чем похвастаться – в их руки попало сразу несколько хазарских караванов с персидскими коврами, пряностями и золотыми изделиями.

Скольких трудов стоило Блуду добиться такого приглашения, а потом еще и уговорить Святослава принять его. И что же? Прямо на пиру Святославу приглянулась старшая дочь хана – чернобровая красавица Меруза. Мало ему было киевлянок, или пленниц, захваченных в византийских городах в Крыму, или болгарок? Нет, этого Блуд одобрить не мог. Такой необузданный нрав был ему непонятен…

Святослав воспользовался тем, что хозяева и гости на печенежском пиру опьянели, после чего насильно уволок сопротивляющуюся Мерузу и с помощью ближних дружинников перебросил ее поперек своего коня.

Куря и его приближенные осмыслили произошедшее только спустя какое-то время и потому организовали погоню с большим опозданием. Отряд всадников-печенегов гнался за похитителем ханской дочери всю ночь и все утро, но нагнать не удалось.

Узнав обо всем произошедшем, Блуд был вне себя. Все труды его оказались напрасными, и все из-за глупой, дикой прихоти князя, который не желал знать удержу своим желаниям.

Сам Блуд только в последние годы стал испытывать мужские проблемы, а до этого он славился в Киеве своей страстью к женщинам. По его приказу тащили к нему в терем прямо с улицы замужних женщин и совсем молоденьких девиц. Все бывало, Блуд не отказывал себе в утехах. Но он никогда не выходил за рамки правил. Затащили к тебе женщину, ты ее изнасиловал, попользовался, сколько душе угодно, а потом поступи как положено, как велят обычаи и законы – отпусти женщину обратно домой, к мужу или к отцу, а вслед пошли хороший дорогой подарок. Заплати виру, и чувствуй себя честным человеком.

Во всех случаях, когда дело касалось простого народа, закон виры действовал неукоснительно. Есть вира – нет бесчестья. Изнасилованная женщина или девушка уже не считалась обесчещенной, и с семьи ее снимался позор: дело было лишь за размером виры. Заплати побольше, и весь Киев будет знать, что боярин Блуд – честный человек.

Но в данном случае Блуд с самого начала понял, что вира не пройдет. Меруза – ханская дочь, а Святослав совершил немыслимый поступок. Он, будучи с честью приглашенным на пир, обманул доверие равного себе хозяина. Такие вещи выкупами не решаются.

Если бы Святослав даже отправил Мерузу назад, к отцу, и с ней послал целый караван подарков за нанесенное оскорбление, это, скорее всего, не было бы принято.

Но князь не поступил даже так. Он пользовался Мерузой несколько дней, а затем она ему надоела, и он отдал несчастную на потеху своим дружинникам. Когда же те отпустили ее, Меруза уже не была красавицей и ханской дочерью. Полуголая, растерзанная девушка прибилась к каравану, шедшему через южные степи. Уже привычно расплачиваясь с возницами своим телом, она добралась до стоянки хана Кури, где и предстала перед отцом.