Поднебесная
Шрифт:
Цянь приветливо улыбнулся:
– Не думаю, к моему великому огорчению, что госпожа Вэнь Цзянь этой весной меня любит. Я был бы польщен и благодарен за возможность выразить ей свое уважение, если бы мне представился такой случай.
Он намекал на это, вспомнил Тай, во время их первой беседы. Причина, по которой он покинул Синань.
– Господин Сыма, – пролепетал управляющий. – Вот неожиданность! В компании с господином Шэнь Гао, то есть Шэнь Таем…
– Поэты появляются в странных местах. Я был здесь сегодня утром и видел, как ваши солдаты отказались объяснить свои действия у двери господина Шэня. Полагаю, телохранительница обязана была реагировать на такой
Таю захотелось расхохотаться, так растеряно выглядел управляющий. Вместо этого он постарался сохранить серьезное лицо и произнес так важно, как только смог:
– Управляющий, меня сопровождают прославленный господин Сыма, каньлиньская телохранительница и отряд солдат, отданных под мое личное командование губернатором Сюй Бихаем. Я поеду с ними. Я польщен приглашением вашей хозяйки явиться к ней и выеду в Ма-вай немедленно. Вы окажете мне честь отправиться вместе со мной?
Он произнес это громко, поскольку хотел, чтобы его услышали люди.
С этого момента, подумал он, многое будет напоказ – положения и позы. Он достаточно хорошо знал двор.
Управляющий Вэнь Цзянь, разумеется, знал его лучше. Но сейчас у этого человека был крайне смущенный вид. Он снова прочистил горло, переступил с ноги на ногу. Повисло неловкое молчание. Казалось, он ждет, но Тай не понимал, чего именно.
– Поедем верхом вместе, – повторил он. – Произошло мелкое недоразумение, ничего страшного. Я с радостью скажу вашей хозяйке, что вы проявили должное усердие.
– Господин Шэнь, ваш недостойный слуга умоляет о прощении. Никто не предполагал, что вы можете отказаться от паланкина. Известно, что вы привязаны к своему коню, и мы хотели убедиться, что он благополучно отправится вместе с нами. Наши солдаты сегодня утром уже забрали его из здешней конюшни. Они должны встретить нас в Ма-вае. Разумеется, никакого вреда не будет…
– Вы взяли моего коня?
Тай почувствовал сильный стук крови в висках. Он заметил, что Вэй Сун подняла свое оружие и стояла совсем рядом с ним во дворе. Императорские стражники не сделали попытки ей помешать. Сыма шагнул вперед и встал рядом с ней. Лицо поэта теперь стало холодным, широко раскрытые глаза смотрели настороженно.
Тай обратился к Сун:
– Динлала охраняли?
– Как обычно, мой господин, – ответила она.
Управляющий опять прочистил горло. Совершенно очевидно, утренняя встреча разворачивалась совсем не так, как он ожидал.
– Двое их трех солдат, охранявших коня, как я понимаю, быстро отошли в сторону, как им и следовало, учитывая, кто мы такие.
– А третий? – спросил Тай.
– Третий, к моему великому сожалению, предпочел обнажить меч против офицеров дворцовой стражи дворца.
– Защищая моего сардийского коня, подарок принцессы Чэн-Вань! Как ему и было приказано. Управляющий, где он?
– Мне сообщили, что он, к сожалению, скончался от полученных ран, мой господин. Могу ли я принести мои сожаления? И надеюсь, что кончина безымянного солдата не…
Тай выбросил вперед обе руки с растопыренными пальцами ладонями вперед, требуя замолчать.
Это был жест силы, вызова. Жест начальника, прерывающего подчиненного – прилюдно. Еще не закончив его, он попытался разобраться, действительно ли он выше рангом, чем этот человек. Тай был военным офицером среднего уровня, причем – чисто символически, но одновременно – сыном прославленного генерала и, что важно, младшим братом главного советника первого министра. Но этот управляющий в черном платье с красным поясом мандарина восьмой степени, занимающий высокое положение в хозяйстве Возлюбленной Спутницы, был рангом выше него по всем возможным…Нет. Это не так! И именно поэтому этот человек снова поклонился, а не возмутился жестом Тая. Управляющий знал.
Тай теперь был намного выше всех других званий, рангов и расстановок сил, он стал братом особы из императорской семьи. Ли-Мэй. Принцессы Ли-Мэй, которую возвысили до положения члена семьи императора перед тем, как отправить на север для замужества.
В Катае времен Девятой династии императора Тайцзу такое родство имело большое значение. Именно поэтому Лю сделал то, что он сделал, принеся сестру в жертву своему честолюбию.
И именно поэтому Тай мог стоять здесь, вытянув руки вперед, чтобы заставить замолчать другого человека, и видеть, как мандарин из дворца Да-Мин стоит перед ним сконфуженный.
Тай произнес сквозь стиснутые зубы, борясь с гневом (ярость могла его погубить, ему необходимо было думать):
– Он не безымянный. Его звали Уцзянь Нин. Солдат армии Второго округа, из крепости у Железных Ворот, посланный комендантом охранять меня и моего коня. Он служил императору, подчиняясь приказам своих командиров, в том числе – и моим.
Он пытался, пока произносил эти слова, вспомнить этого человека, его лицо, слова. Но Уцзянь Нин не сказал ничего, что мог вспомнить Тай. Он просто был рядом, всегда недалеко от Динлала. В памяти Тая всплыло озабоченное выражение его лица с редкими зубами, редеющие волосы, открывающие высокий лоб. Сгорбленные плечи, а может, и нет… Тай испытывал облегчение, что вспомнил его имя. Смог назвать его собравшимся во дворе и – богам.
– Управляющий, я жду официальной реакции на убийство солдата и кражу моего коня.
«Кража» – сильное слово. Он был слишком зол и увидел, как Цянь взглянул на него, поджав губы, словно призывал к осторожности.
Затем – небольшое движение в переполненном дворике – он увидел еще что-то. Каким бы незаметным ни было это движение, казалось, все мужчины и женщины (девушки из музыкального павильона к тому моменту тоже вышли во двор) на этом открытом пространстве в утреннем свете увидели одно и то же и среагировали одновременно, словно в классе какого-то учителя танцев.
Из-за шелковых занавесок паланкина появилась рука. Два пальца вытянулись в сторону управляющего и медленно согнулись.
Пальцы были унизаны кольцами, как видел Тай, а ногти – накрашены красным. Затем он очутился на коленях, пригнув голову к земле. Как и все люди во дворе, за исключением стражников и управляющего.
Тай позволил себе осторожно поднять взгляд и взглянуть, с сильно бьющимся сердцем и с сумбуром в голове. Управляющий три раза поклонился и медленно зашагал к занавешенному паланкину, словно к месту собственной казни.
Тай наблюдал, как этот человек выслушал то, что ему сказали из паланкина. Отступил в сторону, снова поклонился, оставаясь бесстрастным. Рука снова появилась из-за желтого шелка и во второй раз поманила двумя пальцами, тем же жестом, но на этот раз – Тая.