Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет...

В его исполнении неминуемо грубая и жесткая, но все же просьба. Помолчать и какое-то время не вырываться.

Но, к счастью, долго все это не продолжалось. Чаще всего, Медичи, забывая про какую-либо аккуратность, в какой-то момент отталкивал меня от себя, словно я начинала обжигать его кожу. И, пока я, упав на диванчик, пыталась подняться, Медичи уже уводил из бара какую-нибудь красивую брюнетку, которая, будто только по одному щелчку его пальца тут же оказывалась рядом. Опять-таки, для меня это было чем-то сродни оскорблению. Какой девушке вообще будет приятно, когда ее несколько раз назовут плоской, потом отшвырнут от себя, переключая внимание на действительно шикарную девушку? Точно не мне. Поэтому, даже подобные случаи взывали у меня ненависть к Медичи, но сейчас речь шла не о нем, а о Батисте.

Перед уходом Винченсо всегда говорил ему отвести меня домой и Батиста делал это. Правда, меня злило то, что я должна была возвращаться домой сразу после того, как бар покидал Медичи. Мне это казалось несправедливым и я всячески пыталась противостоять Батисте.

Сначала я просто отказывалась ехать с ним. Говорила, что сама доберусь к дому, но парень меня не слушал. Никогда не причинял боль, не говорил лишнего, не проявлял никаких эмоций… Но неизменно делал то, что был должен. Если было нужно, на руках относил к машине. Не человек, а какой-то робот.

Позже я стала прятаться от него. Однажды даже залезла под стол. Понимала, что глупо, но для меня сопротивление Батисте было уже чем-то сродни принципа. И я думала, что хорошо спряталась, но он, с таким же безразличным выражением лица, с легкостью за шиворот кофты вытащил меня из-под стола.

В те времена я поняла, что от Батисты не спрятаться. Сопротивляйся, или не сопротивляйся, но он достанет тебя даже из-под земли и, несмотря на любые сопротивления, сделает то, что должен.

Но даже зная все это, я сейчас, сидя в его машине, на каждом повороте дергала за ручку двери. Бесполезное действие. Да и разговор с Батистой ничего не дал. Он не разговаривал со мной и на меня не смотрел. Я еще попыталась убежать, когда машина остановилась около хорошо знакомого здания, но парень схватил меня за талию и передал в руки людей мистера Порно. Уже они, несмотря на мое сопротивление, отвели меня в ту самую квартиру, из которой меня увезли предыдущей ночью. Правда, на этот раз я оказалась в другой комнате.

Когда за мной захлопнулась дверь и послышался звук проворачивающегося замка, я настороженно оглянулась. Это тоже была спальня. Немного больше по размерам, но с таким же минимальным количеством мебели. Ни одного предмета, которым я могла бы себя защитить.

— Черт, — я тихо выругалась. сжимая ладони в кулаки до побелевших костяшек.

Несколько раз глубоко вздохнула и только уняв свои мысли, поняла, что в этом помещении была не одна.

Дверь, ведущая в ванную была слегка приоткрыта и оттуда доносился звук льющейся воды. Как только я подошла ближе, стараясь делать свои шаги бесшумными, и заглянула внутрь, сразу же увидела Медичи. Он стоял в душевой кабинке под сильным напором воды.

Это было впервые, когда я видела его полностью голым и теперь понимала, что одежда все же скрывала всю массивность и рельефность его телосложения. Мне уже даже не казались смешными шутки, что он, в пылу страсти, мог сломать что-нибудь девушке, которая могла оказаться с ним в постели. Это реально было вполне возможно. Медичи истинный Громадина.

Все это время Винченсо стоял с закрытыми глазами, но, будто почувствовав мой взгляд, он открыл их и обернулся. Мне даже показалось, что наши глаза встретились. Правда, в моих зрачках виднелось напряжение, а в его — пустота.

Бескрайняя, холодная и такая жуткая.

Медичи выключил воду, а я тут же отскочила от двери, пытаясь придумать, чем все таки могла защитить себя. Вот только, мысли были рванными и никак не собирались в кучу, а Винченсо уже вскоре вышел из ванной.

Он был одет лишь в домашние штаны. Без обуви и с голым торсом. Еще и волосы мокрые. Пожалуй, выглядел Медичи так, что любая девушка, даже против своей воли, засмотрелась бы. но я, испытывая к нему исключительно жгучую ненависть, отвернулась. Боялась, что если наши взгляды опять встретятся, я не выдержу и пошлю парня ко всем чертям. Меня и так начало трясти от гнева. Правда, со стороны могло показаться, что мои ладони подрагивали от страха.

— Раздевайся, — послышался приказ, от которого у меня по спине тут же пробежал холодок и дрожь в ладонях усилилась.

Я все же посмотрела на него. Медичи подошел к бару и налил в массивный стакан немного алкоголя, после чего сел в кожаное кресло, одну руку положив на подлокотник. Сейчас Винченсо выглядел как грозный король, взошедший на трон.

Поза затаившегося хищника и в глазах нечто такое, что подавляло и подчиняло, но у меня все равно не было никакого желания выполнять приказ Винченсо.

— Нет, — отрицательно помотала головой и сделала шаг назад. Я все еще старалась вести себя, как Фелиса, но внутренне была напряжена и готовилась к противостоянию Монстру.

В глазах Винченсо загорелось нечто черное и нехорошее, но он тут же утихомирил это, не давая волю внутреннему зверю. Парень прищурил взгляд и сказал:

— Если не будешь сопротивляться и разденешься сама, я тебя сегодня не трону.

Только волосы собери, как и в прошлый раз, — Винченсо спокойно поднес к губам стакан с алкоголем и сделал небольшой глоток. Меня же передернуло при упоминании прошлого раза. — Твои волосы меня раздражают.

Я нахмурилась и прикусила губу Мне было непонятно, почему Медичи не нравились мои волосы. Они ровными, аккуратными локонами опускались вниз. С ними я смотрелась даже аккуратнее, чем со своими вечно кудрявыми и непослушными волосами. Но, в принципе, это не то, на что мне сейчас следовало обращать внимание. Больше меня встревожило обещание Винченсо. Если я разденусь, он меня не тронет.

Я привыкла к тому, что Винченсо не был голословным и всегда выполнял все, что говорил, но как показала прошлая ночь, Медичи я знала плохо и поэтому не верила ни единому его слову. Да и по собственной воле раздеваться перед ним мне вообще не хотелось. Это означало бы, что я сдалась и уничтожила собственную гордость. Нет, пусть я глупая и слишком упрямая, но этот козел не дождется от меня добровольных действий.

— Я не хочу этого делать, — ответила твердо. — Вокруг тебя всегда полно девушек.

Воспользуйся их услугами.

— Считаешь, что можешь говорить мне, что делать? — вновь в глазах Медичи загорелось нечто нехорошее. Черное и тяжело. Но на этот раз парень уже не спешил усмирять внутреннего зверя. Мой отказ его разозлил. — Последний раз, предупреждаю, или ты сама раздеваешься, или я сниму с тебя одежду, но на этом не остановлюсь.

— Медичи…

— Как хочешь, Фелиса. Я предупреждал.

Винченсо видел, что я не собиралась раздеваться по собственной воле и уговаривать меня парень не имел никакого желания. Он поставил стакан на журнальный столик и встал с кресла. Я же, ощущая сильную опасность, отскочила назад. Правда, так и не поняла, куда мне следовало бежать.

— Не трогай меня. Ты пожалеешь, — говорила, продолжая отходить назад. На этот раз я была морально готова и собиралась сопротивляться до последнего, но, чем ближе ко мне подходил Винченсо, тем сильнее я ощущала себя зверьком загнанным в угол.