Подонок. Я тебе объявляю войну!

Вздохнув, собираюсь было вернуться обратно на диван, как вдруг вижу — на стоянку влетает и, виртуозно вклинившись в узкий зазор между двумя машинами, резко останавливается красный Порше.

«О!» — вырывается у меня тихий нечаянный возглас.

Смолин?!

Его выписали? Он поправился? Так быстро?

Вчера Соню спрашивал преподаватель по физике, когда Стас вернется к учебе. Так вот она ответила, что только со следующей неделе.

Припав к окну, неотрывно слежу за ним. То есть — за ними.

Смолин не один, а со своей Соней. Идут неспешно в сторону центрального входа. И, по-моему, ругаются. Точнее, он как будто ее ругает, а она просто выглядит расстроенной. Доносится его голос, раздраженный такой. Но слов не разобрать, слишком далеко.

Они заходят за угол и пропадают из вида, но я так и продолжаю стоять у окна. Ловлю себя на том, что вдруг разволновалась. Даже сердце колотится. Ну это и понятно — неизвестно ведь, что теперь будет с его возвращением. Скорее всего, моя спокойная жизнь закончится.

Смотрю на часы. Через десять минут звонок. Еще пять минут побуду тут и пойду.

И вдруг за окном снова возникает Смолин. Только теперь он с Яной. Она, видимо, его у крыльца перехватила и теперь тянет сюда, где никого нет. Он идет за ней нехотя, и вид у него откровенно кислый.

Останавливаются они прямо под окнами.

— Ян, давай потом поговорим, — упирается Смолин. — Сейчас уже звонок…

— Знаю я твое «потом»! Стас, я так больше не могу. Ты не отвечаешь ни на сообщения, ни на звонки. Ты меня тупо игноришь! Что происходит? — спрашивает Яна с истеричными нотками.

Смолин отвечает ей не сразу. Смотрит на нее так, будто вынужден сказать ей что-то очень неприятное.

— Стас, в чем дело?!

— Ян, ты прости, короче… Ты — классная, вообще шикарная… — наконец произносит Смолин и неожиданно поднимает голову к окну. А в меня будто кипятком плеснули.

Черт, как же неловко вышло! Словно я тут специально пристроилась их подслушивать.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть. Силой заставляю себя остаться на месте. Если Смолин меня заметил, а он наверняка заметил, то глупо будет сейчас отходить. Все равно что расписаться в том, что я за ними тайком наблюдала.

А я здесь вообще-то встала раньше, чем они сюда пришли!

Может, все-таки не заметил?

— Но? — спрашивает громко, с надрывом Яна.

— Что «но»?

— Ну, продолжай! Я такая классная, но… Всегда же есть «но», когда так говорят.

— Нет, никаких «но», — улыбается ей Смолин. От его скучающего, раздосадованного и немного виноватого выражения — ни следа. Теперь он смотрит на нее как сладкоежка на конфетку. Я даже поражаюсь такой внезапной метаморфозе.

— А за что тогда «прости»? — недоуменно лепечет Яна.

— Прости? — не сразу понимает ее Смолин. — А-а, это… Ну, за то, что не отвечал на твои сообщения. Не сердись, ладно? Я по тебе соскучился.

— Правда?

Яна обвивает руками его вокруг талии, он — её, и они целуются. Тут уж я не выдерживаю. Окончательно смутившись этой интимной сцены, так что щеки запылали, иду к дивану, подбираю свою сумку и ухожу.

38. Стас

Из больницы меня забирает Владимир Иванович, водила отца. Сам отец сегодня укатил в командировку. Владимир Иванович отвез его в аэропорт, а оттуда — за мной.

Сколько себя помню, он всегда у нас работал. А с его сыном Валерой — он меня на три года старше — мы раньше даже дружили. Причем с самого детства. Гоняли везде втроем — я, Валерка и Сонька. Пока отец не вмешался. Нам с Соней тогда было по одиннадцать.

И случилось всё прямо в Новый год. Хотя это для меня «случилось», отец же, я уверен, уже и не помнит ничего.

Он тогда не отпустил Владимира Ивановича домой. Потому что до вечера сам разъезжал по городу, а первого января утром рано мы улетали на Сейшелы, и тот должен был доставить нас в аэропорт. А его жена, мать Валерки, накануне попала в больницу с аппендицитом.

В общем, позвал я Валеру к нам. Типа чего человеку сидеть в новогоднюю ночь в одиночестве? Тот страшно обрадовался, приехал. До праздничного ужина мы бесились в моей комнате. Потом спустились в гостиную, когда позвал отец. Он тогда был женат на Оксане. Про нее не буду — там ничего интересного, да и исчезла она из нашей жизни довольно быстро.

Уселись втроем за стол. В зале огни, елка, нарядные гости. Кроме отца с Оксаной было еще человек пять-шесть, их я смутно помню. И вот тут отец встал в позу. Сказал: «Пусть мальчик ждет вас на кухне, там и поест заодно с прислугой. А мы встретим Новый год и можете идти играть дальше».

Валерка вскочил, а я вцепился в его рукав. Велел ему остаться. И запальчиво заявил: «Никуда он не уйдет! Валерка будет с нами встречать Новый год».

Отец побагровел, все резко притихли. Не будь гостей, представляю, что бы он устроил. Но при людях он старался держаться и поэтому просто рявкнул в полсилы: «С нами он сидеть не будет!».

Валерка вырвался и пулей вылетел из гостиной. Я зло выпалил: «Тогда и я тут не останусь!».

Отец гаркнул: «Я тебе не останусь! Договоришься у меня сейчас!».

Не сводя с отца ненавидящего взгляда, я демонстративно встал из-за стола. Соня шепотом взмолилась: «Стас, пожалуйста, не надо!».

Я пошел к двери, игнорируя ее просьбы и отцовские крики в спину: «Сейчас же сядь на место! А ну вернись, я сказал!».

Валерка тогда уехал к себе в слезах. И больше к нам ни ногой, как я ни звал. В конце концов высказал мне, что надоело ему водиться с мелюзгой, скучно. Сейчас-то я понимаю, что он это брякнул от обиды, а тогда послал его в ответ. Дома потом молча страдал месяц, два, не помню. Но дружить мы перестали. Отец потом сказал: «И правильно, нечего общаться с кем ни попадя, выбирай друзей своего уровня».

Сейчас Валера работает в нашей гимназии охранником. Он уже успел закончить школу, сходить в армию, дембельнуться, встрять в какие-то неприятности, из которых его вызволил отец по просьбе Владимира Ивановича. Опять же отец помог ему и устроиться к нам с этого года. Теперь Валера сутки через двое сидит в холле и залипает в мониторы. Мы с ним при встрече здороваемся, иногда даже болтаем о том о сем, как будто ничего не было. Ни дружбы, ни болезненного разрыва, ничего.

Но если бы не Валера, то я даже не знаю, чем бы история с матерью Гордеевой закончилась…