Подозрение

– Что с Димой? Что случилось?

– Софи, успокойся, все хорошо. С Димой все в порядке! Ты давала ему какое-либо задание?

– Солнышко, вспомни, ты звонила ему с дачи Хомяка, - встрял в разговор Константин.

– Точно, - подтвердила Соня.
– У Димы друг из Знаменки, я просила узнать о событиях тридцатилетней давности, о том времени, когда там служил Кононов.

– Вот оно что, - протяжно проговорил Сергей.
– Дима указание выполнил, все разузнал. Результаты своего расследования он сейчас вышлет факсом в нашу дежурку.

Гордая за сына Соня подошла к Константину.

– Я же тебе говорила, что мой сын сможет это сделать!

– А никто в этом и не сомневался, - улыбнулся Костик.

– Сереж, а как Дима меня нашел? Как узнал, что я здесь?
– спросила Соня, но Сергей ее не услышал.

– Жаль, что это нам не поможет. Все, что происходило в Знаменке, мы уже знаем. Все точки расставлены, - Сергей вздохнул и протянул Соне свой сотовый.
– Позвони сыну, скажи спасибо и от следственных органов тоже.

Соня телефон взяла.

– От следственных органов сам скажешь, - буркнула она, тыкая пальцем в кнопки.
– Сынуля, привет! Умничка моя, я знала, что ты все узнаешь. Скажи, а как ты меня нашел? Позвонил в офис и там сказали? Ты у меня молодец, настоящий сыщик!

Соня рассмеялась.

Дежурный милиционер вошел в кабинет и молча протянул Шестакову два листа бумаги.

Соня разговаривала с сыном, но краем глаза следила за происходящим в кабинете. Сергей начал читать. Вначале его взгляд скользил по строчкам - на чтение первого листа Сергей уделил не больше двух секунд. Затем он передал прочитанный лист Константину и принялся за второй. Соня заметила, как Сергей вмиг изменился в лице. Одним прыжком он подскочил к Соне и вытащил у нее из руки лист со списком сотрудников фирмы. Увлекшись разговорами, Соня все это время ходила по кабинету со списком в руках.

– Сын, спасибо тебе и от следственных органов тоже, - сказала в трубку Соня.
– Не знаю, что ты там такое откопал, но следственные органы в данный момент бегают по кабинету в ошеломленном состоянии. Спасибо, сын! Я тебе позже перезвоню.

Отключив телефон, Соня набросилась на Шестакова.

– Что там? Сергей?

Константин, занятый чтением первого листа, не заметил странного поведения Шестакова и теперь взирал на происходящее в кабинете с немалым удивлением.

Сергей сложил два листа вместе и принялся, как Соня некоторое время назад, ходить из угла в угол. Следом за ним, пытаясь заглянуть в листы, так же ходила Соня.

– Я что-то пропустил?
– поинтересовался Константин.

– Нет!
– вдруг закричал Шестаков.
– Это я лопух! Это я пропустил!

– Сергей, что случилось? Покажи факс!
– потребовала Соня и попыталась забрать из рук Сергея донесение сына, но это у нее не получилось.

– Поехали, - скомандовал Сергей и вышел из кабинета, потянув за собой Соню.

Константин тут же подскочил и выбежал вслед за ними.

Соня сидела рядом с Константином на заднем сиденье уазика. Они уже оставили бесплодные попытки разузнать, что произошло, и куда их везут. Сергей не отвечал, а у других полицейских спрашивать не имело смысла. Судя по недоуменным взглядам, они сами были не в курсе, куда едут. Просто исполняют приказ, причем, весьма невнятный.

Константин держал Соню за руку.

– Не волнуйся, солнышко, все будет хорошо. Скоро мы все узнаем, - прошептал он.

– Спасибо, Костик, но я не могу не волноваться. Предчувствие, понимаешь...

Уазик остановился. Соня вышла из машины и с удивлением посмотрела на знакомый двор. Солнце уже скрылось за горизонтом, и в вечерней мгле покосившийся деревянный домик и корявый гриб-мухомор посреди песочницы нагоняли жуть. Ветер раскачивал скрипучие железные качели и гонял мусор по опустевшему двору.

Соня поежилась и прижалась к Константину. Он тут же обнял ее, подарив тепло и защиту.

Зашли в подъезд. В кромешной тьме поднялись на третий этаж. Сергей позвонил в квартиру бабы Любы. Ответа не последовало. Он звонил еще и еще, пока Соня не убрала его палец с кнопки.

– Будете понятыми, - сказал Сергей, обращаясь к Соне и Константину.
– Толя, Антон, ломайте дверь.

– Ломать не нужно, есть ключи, - сказала Соня и позвонила в квартиру напротив.

Дверь открыли мгновенно. На пороге появилась Шура в цветастом халате и с небольшой пластмассовой лейкой в руке. Сначала, при виде полицейских, Шура удивленно подняла брови, но затем она заметила Соню.

– Сонечка! Здравствуй, рада тебя видеть! Все хорошо?
– радушно проговорила Шура, продолжая коситься на ребят в форме.
– Что-то случилось?

– Шура, ты говорила, что баба Люба оставила ключи?

– Да, они у меня, - подтвердила Шура и достала из кармана халата ключи.
– Как раз иду цветы поливать. Вчера замоталась и забыла совсем! Но, думаю, ничего с ними не случилось, один денек на голодном пайке даже полезно.

– Откройте дверь, - попросил Шестаков.

Шура выполнять просьбу не спешила. Она повернулась к Соне.

– Сонечка, объясни, что происходит? Обыск?

Вместо ответа Соня посмотрела на Шестакова.

– Объясни всем, - сказала она.

– Гражданка...

– Ненашева.

– Гражданка Ненашева, - с неохотой проговорил Сергей и достал удостоверение.
– Я - старший лейтенант полиции Сергей Юрьевич Шестаков. В настоящее время нам необходимо попасть в квартиру гражданки Лопухиной в связи с тем, что... черт! Шура, откройте дверь, не вынуждайте меня говорить то, что я не хотел бы пока произносить вслух. Пожалуйста...

Все: и Шура, и Соня с Константином, и полицейские с удивлением смотрели на Шестакова.

Как ни странно, но Шура подчинилась. Не сказав ни слова, она подошла к двери бабы Любиной квартиры и вставила ключ в замок. Едва дверь приоткрылась, Шестаков юркнул внутрь. За ним последовали полицейские. Соня, Константин и Шура вошли последними.

Сердце Сони отплясывало бешеный ритм. Она уже догадалась, все поняла, но, как и Сергей, не хотела это произносить. Даже в мыслях.

Шестаков и полицейские застыли в напряженных позах у входа в единственную комнату. Соня протиснулась между ними.

Старенький шкаф с покосившейся дверцей, круглый стол с плюшевой скатертью, цветной телевизор еще советских времен, потертый ковер на полу... и тело бабы Любы на стареньком продавленном диване. Рядом, на стуле, упаковки от лекарств и тетрадный листок.

Соня, будто окаменела. Она смотрела на гладко расчесанную, празднично одетую старушку, и не было сил ни чувствовать, ни думать.

Баба Люба лежала на диване, сложив на груди морщинистые руки. Выражение лица спокойное и, как показалось Соне, умиротворенное, радостное.