Подозреваемый (в сокращении)

Скотт перевел взгляд с Мэгги на свой домик.

— Ты думаешь?

Шторы на стеклянных дверях были слегка раздвинуты — так, как он их и оставил, — открывая глазу перевозку Мэгги и часть кухни. Там ничего не изменилось. У Скотта никогда не было проблем с безопасностью своего жилища, но сейчас Мэгги явно учуяла что-то такое, что ей не понравилось. Скотт решил было спустить Мэгги с поводка, но раздумал. Не хотелось бы, чтобы сорокакилограммовая боевая собака придушила какую-нибудь кошку или ребенка, гуляющего в африканских лилиях. Он высвободил ей шесть футов поводка.

— Что ж, детка, посмотрим, что там у нас.

Она повела его к боковой двери, понюхала замок, потом подошла к стеклянным дверям, поставила лапы на стекло. Скотт открыл двери, но не вошел. Он прислушался, ничего не услышал, отстегнул Мэгги и произнес громко и отчетливо:

— Полиция. Спускаю немецкую овчарку. Откликнитесь, или собака вас разорвет.

Никто не откликнулся. Он отпустил Мэгги.

Мэгги не рвалась внутрь, из чего Скотт заключил, что если в доме кто-то и был, то ушел.

Мэгги спокойно вошла, покружила по гостиной, обошла кухню. Снова прошлась по гостиной, проверила свою перевозку и диван, потом скрылась в спальне. Вернулась оттуда она в сильном волнении. Скотт тоже вошел в дом и закрыл за собой дверь.

Двери и окна целы. Компьютер, принтер, бумаги на столе в полном порядке. Бумаги на полу у дивана, карты и планы, пришпиленные к стене, нетронуты. Три сотни наличными в конверте под радиочасами у кровати — на месте. Две коробки патронов и старый добрый пистолет тридцать второго калибра по-прежнему в кладовке, в спортивной сумке. Успокоительные и обезболивающие на полочке в ванной.

Скотт вернулся в гостиную. Мэгги лежала на полу рядом с переноской. Увидев его, она повернулась на бок.

— Умница, — улыбнулся Скотт.

На вид все было нормально, но Скотт доверял носу Мэгги, а Мэгги что-то учуяла. Он запер стеклянные двери. Мэгги в полудреме лежала на боку у перевозки. Скотт подошел к телефону и обнаружил сообщение от Джойс Каули.

«Скотт, это Джойс Каули. Я взяла для вас диски. Никакой спешки, вы можете посмотреть их в любое время, только позвоните, чтобы кто-то из нас был на месте».

Скотт положил трубку, снял форму, натянул футболку и шорты, взял из холодильника банку пива и сел на диван. Мэгги поднялась и, волоча лапы, словно ей было сто лет, подошла и легла у его ног. Скотт пересел на пол, поближе к ней, и выпрямил ноги, потому что сгибать их было больно. Мэгги застучала хвостом по полу: бум-бум-бум.

Скотт сказал:

— Мы с тобой — два сапога пара, да? Может быть, врач тебе поможет. Мне вот делали уколы кортизона. Больно, зато помогает.

Бум-бум-бум.

От дивана до стены аккуратными стопками лежали папки, планы местности, вырезки из газет. Скотт смотрел на эти стопочки с ровными краями, и его вдруг смутила их аккуратность. Скотт не был аккуратистом. В его квартире царил беспорядок.

Скотт взял в спальне фонарь и вышел из дома. Мэгги пошла за ним и стала обнюхивать стеклянные двери, когда он осветил замок фонарем. Замок был старый, исцарапанный, но свежих царапин у замочной скважины не было — ничто не указывало на то, что его вскрывали. Затем он проверил боковую дверь. Свежих царапин тоже не было, но он заметил у замочной скважины черное пятно. То ли грязь, то ли жир — но когда он поднес фонарь ближе, пятно сверкнуло металлическим блеском. Скотт провел по нему мизинцем, и оно осталось на коже. При ближайшем рассмотрении это оказался серебристый порошок, и Скотт подумал, что это похоже на графит — сухой лубрикант, употребляемый, чтобы замки легче открывались. В «наборе взломщика» Маршалла Иши была бутылочка графитовой смазки.

Он выключил фонарь. Ничего не украдено, дом не разгромлен. А пятно — может быть, это просто пятно.

Скотт вернулся в дом, запер двери, задвинул шторы. Сел на пол под фотографией Стефани и стал просматривать папки.

Он наткнулся на пакетик с вещественным доказательством — дешевым кожаным ремешком для часов. Ржавчина, сказал Чен. Скотт опять подумал, не с крыши ли эта ржавчина. Открыл пакетик. Когда он вынул полоску кожи, Мэгги вскочила и стала нюхать. Стремясь носом к ремешку, она едва не забралась к нему на колени. Посмотрела на Скотта, завиляла хвостом и снова внюхалась в дешевую кожу.

Она вела себя так же, как в доме Маршалла Иши.

Мэгги была рядом с ним, когда он в первый раз вынул ремешок из пакетика. И пока Скотт его рассматривал, она нюхала.

Скотт положил ремешок в пакетик для вещдоков. Он думал, что Мэгги учуяла химикаты, входящие в состав наркотиков, и приняла их за взрывчатку. Но Будрес сказал, что этого не может быть.

Маршалл и Дарил оба пахли химикатами, но на Маршалла Мэгги не реагировала. Она сделала стойку внутри дома, потом на Дарила и вот теперь на ремешок.

Скотт посмотрел на Мэгги и улыбнулся.

Эта тонкая полоска кожи пролежала в пакете почти девять месяцев. Запахи со временем выветриваются, но логично предположить, что человеческий пот глубоко впитался в кожу ремешка. В К-9 Скотт недавно слышал, как одна собака работала с одеждой, пролежавшей на складе вещдоков больше года.

Дарил жил в доме брата, то есть его запах в доме присутствовал. Мэгги среагировала на Дарила и на ремешок. Может быть, этот ремешок от часов Дарила?

Может быть, магазин Шина грабили оба брата? И Дарил стоял на стреме — с крыши следил, не появится ли полиция. Может быть, свидетель — Дарил, а не Маршалл?

Утром Скотт думал, рассказать ли Каули и Opeo о ремешке для часов. Они и так считают его сумасшедшим. Незачем укреплять их в этом мнении, выдвигая версию, основанную на поведении собаки.

В половине седьмого он позвонил Каули на мобильный.

— Привет, Джойс, это Скотт Джеймс. Можно мне приехать за дисками?

— Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас только половина седьмого?

— Я не имею в виду сейчас. Когда скажете. — Скотт испугался, что она еще в постели. — Простите, если я вас разбудил.

— Я только что закончила пятимильную пробежку. Дайте подумать. Сможете подъехать к одиннадцати?

— В одиннадцать, отлично. А кстати, что там Иши?

— Вчера разговорить его не удалось. У него неплохой адвокат. Окружной прокурор хочет заключить с ним сделку.

Скотт опять подумал, не рассказать ли о Дариле, и опять решил не рассказывать.

— О’кей, увидимся в одиннадцать.

С четверти восьмого до половины одиннадцатого Скотт работал с Мэгги на тренировочной площадке, потом поехал в «корабль». Недоумение в ее глазах, когда он закрывал ее в вольере, внушило ему чувство вины. А когда он уходил, она залаяла, и ему стало еще хуже.