Подозрительно умный

С правой ногой это сработало. С левой же ... Испуганно я села, но у меня сразу так закружилась голова, что я сама по себе опустилась назад на ароматную, белую подушку.

– Шшш, не так быстро. Ты спала три дня и разговаривала с ангелами, моё дитя. Не торопись.
– Ласково бабушка Анни смочила мой лоб прохладным полотенцем.

– Что с моей ногой?
– спросила я после небольшой передышки.
– Сломана? Она ведь ещё на месте, не так ли?
– Я сама не могла сказать, была ли она там или нет. Было какое-то онемевшее ощущение. Связи с моими пальцами ноги не существовало. Анни весело захихикала.

– Конечно же она на месте. Тебе нужно иметь немного терпения. Она выглядела как лопнувший баклажан ... что только природа не в состояние натворить ...

– Она защёлкала языком и снова захихикала.
– Моё дорогое дитя, как же ты меня напугала. Но гремучая змея является священным существом, и кто переживает её укус, тот в течение всей жизни благословлён особыми силами. Ты должна собой гордиться.

Я поражённо молчала и позволила словам бабушки воздействовать на меня. Гремучая змея. Укус. О, чёрт, да, змея ... и лошадь и ... Пит? Леандер? Леандер! Опять я хотела сесть, но Анни отреагировала вовремя и толкнула меня мягко на матрас.

– Не волнуйся, твои родители ничего не знают. Во всяком случае, не то, что случилось на самом деле. Они думают, что тебе кто-то был нужен из твоих родственников, чтобы поговорить, в рамках терапии. Так что я взяла остаток из моих сбережений в чулке и перелетела через пруд.

Восторженно бабушка Анни хлопнула в ладоши.

– Еда в самолёте такая милая! Эти маленькие тарелочки и стаканчики и упаковки кетчупа! Но американцы ... не знаю. Здесь нельзя получить приличного чёрного хлеба. У меня с самого приезда запор. Хотя у здешних джентльменов такая красивая ванная. С биде!

– Бабушка ... пожалуйста ... немного помедленнее. – То, что она рассказывала было странным и в тоже время обнадёживающем - если бы не эта будоражащая мысль о Леандере.

Если я спала три дня, возможно даже боролось со смертью, то Леандер между тем стал призраком. Я его почти больше не могла слышать и видеть, когда мы освобождали лошадь с пастбища.

А потом всё произошло слишком быстро ... Моё падение, укус змеи, стервятники. Мне никто не поверит, если я расскажу об этом. Что я лежала одна в пустыне, окружённая стервятниками, и ждала смерти, пока плачущий индеец не отвёз меня к - да, к кому собственно он меня отвёз?

Расплывчато я вспомнила о том, как Пит, зовя на помощь, сунул меня в руки маленькому, кругленькому мужчине. И разве я не сказала ему что-то, прежде чем потеряла сознание? Что я пришла от Sky Patrol?

Помедленней, Люси, напомнила я себе оставаться спокойной. Ещё раз с самого начала, но в этот раз с Леандером. Он пропал после укуса змеи. Его больше не было рядом со мной. Если бы он мог, то остался бы со мной. Это была уверенность, которую ничто не могло поколебать. И она допускала только один вывод: Он больше не был над этим властен. Он стал слишком призрачным и больше не мог меня защищать.

Но призрачный не значило, что он был мёртвый. Убеждать себя в этом было не настоящим утешением, скорее это всколыхнуло моё отчаяние заново ... но мёртвым он не был.

– Бабушка ..., - начала я подавленно.
– Где именно мы находимся?

– О, у двух очень милых джентльменов!
– воскликнула она сияя.
– Художников. Фантастические люди. Много позитивной энергии. Они сразу же позаботились о тебе, позвали врача, полицию ...

– Полицию!? Но ...

– Моя дорогая, маленькая Люси, я буду рассказывать дальше только в том случае, если ты снова ляжешь на подушки и не будешь расстраиваться, - пояснила бабушка Анни, крутя руками и бренча браслетами. Так строго она редко со мной разговаривала. Так что я, пыхтя, подчинилась.

– Отделались от полиции. И сказали им, что ты можешь поправляться здесь, а Пит тебя спас. Кстати ...
– Бабушка Анни искала, сморщив лоб, подходящее слово.
– Милый мужик. Да, он такой.

Она кивнула, подтверждая свои слова.

– Очень милый мужик. Ему не помешала бы ванная и возможно он должен иногда ставить парочку моих энергетических очищающих свечей, но ... что же, об этом он должен собственно знать сам.

– Значит, Пит не в тюрьме?

– Нет.
– Бабушка Анни так сильно замотала головой, что затряслись её щёки.
– Пит твой спаситель и свободен как птица. Обрадуется ли он лавандовой эссенции для ванной?
– Бабушка посмотрела блаженно на улицу, в бесплодную, освящаемую солнцем местность, мыслями с Питом, а больше не со мной.

В первый раз, с момента моего побега, я почувствовала, как в моём животе булькает смех. Бабушка Анни прилетела ко мне в Америку, прикрывала мой тыл и жила, не зная об этом, у бывшего охранника и его коллеги. Если только, это не было огромным заблуждением и хотя это и был художник, но не дядюшка Гуннар.

Был ли это Гуннар, могла выяснить только я. Мне нужно поговорить с ним и лучше сегодня, чем завтра.

– Бабушка, могу я побыть немного одна? Я устала, - обманула я.
– Об остальном мы поговорим позже, хорошо?

– Конечно, моё дитя! Но съешь, пожалуйста, суп, который я принесла тебе. Медленно, ложечка за ложечкой. Мы ведь не хотим, чтобы тебя снова вырвало, да?
– Она заботливо похлопала мне по руке, ещё раз защёлкала языком, восторгаясь этим великолепным приключением, которое происходило с ней здесь, и оставила меня одну.

Хотя я с удовольствием сразу же встала бы и пошла искать Гуннара - или же художника, которого Леандер принял за Гуннара, я притворилась послушным ребёнком и съела несколько ложек куриного супа.

Моя первая настоящая еда в течение примерно одной недели. Даже горох в нём мне нравился на вкус, но мне приходилось неоднократно делать небольшие паузы, потому что желудок каждую проглоченную ложку одаривал негодующим ворчанием.

Но суп остался внутри, и я могла чувствовать, как он придал мне новых сил. С вставанием с больничных коек у меня был свой опыт - это было обычным делом. Сначала одну ногу на пол. Вздохнуть. Потом вторую ногу. Снова вздохнуть. Поднять голову и подождать, пока головокружение не уляжется. Ооочень медленно упереться пятками в пол, выпрямить колени, держаться и ... я стояла. Качаясь, как пьяница, но стояла.

Спустя несколько минут мне уже не нужно было опираться на прикроватную тумбочку, я могла полностью выпрямиться и сделать первый шаг. Я ещё не осмелилась рассмотреть мою ногу более внимательно, но теперь я должна была это сделать, чтобы знать, смогу ли я использовать её при ходьбе.

Уже когда я вставала, уколы в лодыжке не предвещали ничего хорошего.

– Слава Богу ...
– Молитва прозвучала скудно и обессилено, зато моё везение было большим. Нога выглядела почти нормально. Пальцы казались ещё немного опухшими и красными под белой повязкой, но она больше не была лопнувшим баклажаном. Кроме того я теперь также чувствовала и ступню. Кровь пульсировала в ней; тревожная и живая, не больная, как после укуса. Я смогу снова заниматься паркуром, когда-нибудь. И у меня была классная история, которую я смогу рассказать моим ребятам, когда снова буду дома. Если они ещё были моими ребятами.