Подпоручик из Варшавы

Я встал в полный рост и вытянулся по стойке «смирно»:

– Виноват, пан капитан! Более не повторится, пан капитан!

Контрразведчик улыбнулся:

– Так лучше. Садись. Мне самому не нравится, что нам не дают до конца довести это дело. Но приказы не обсуждают, а выполняют, подпоручик!...

*ГГ ошибается. В современных вооружённых силах согласно требованиям по физической подготовленности граждан, поступающих на военную службу по контракту, мужчины в возрасте до тридцати лет должны пробежать один километр за четыре минуты двадцать секунд.

Глава 28. Нет ума - штурмуй дома. Ч.2

Новые действующие лица появились в провинциальном французском городке незаметно для обывателей - подумаешь, приехало две неброские легковушки и все восемь пассажиров, тут же бросились в самую дешёвую гостиницу в городе. Таких путешественников во Франции всегда было достаточно много. Странным мог показаться только один момент - все вновь заселившиеся гости оказались мужчинами в возрасте от двадцати до тридцати лет. И еще - при должном уровне внимательности, в каждом из них можно было заметить "офицерскую косточку", но благодаря тому, что заселились мужчины ночью, на эту странность никто не обратил внимания.

Также никто не обратил внимания и на то, что один из приехавших мужчин вместо того, чтобы сразу же завалиться спать после долгой дороги, направился в один из номеров, который снимал гость, поселившийся некоторым временем ранее.

Как вы понимаете, этим самым гостем оказался капитан Врубель, работавший во Франции уже не первый год. Прибывший же к нему тридцатилетний мужчина, который в картотеках польского генерального штаба имел звание поручика и имел отметку о службе в военной контрразведке, больше был похож на школьного учителя, чем на офицера.

Коротко пообщавшись со старшим по званию контрразведчиком, поручик принял решение провести рекогносцировку на местности и в сопровождении двоих своих спутников, весьма скоро уехал в неизвестном направлении.

О прибытии подкрепления я узнал за завтраком в недорогом кафе, располагавшемся буквально через дорогу от места нашего пристанища. Обо всем мне поведал сидящий напротив Врубель. Он же познакомил и с незнакомым поручиком-контрразведчиком.

– Знакомьтесь. Это Ян.
– Показав в мою сторону рукой, представил меня капитан.

– Гжегош.
– Коротко представился второй контрразведчик, перехватив инициативу у Врубеля, после чего доброжелательно улыбнулся и протянул мне руку. Когда я её пожал, поручик сразу же перешёл к делу, не желая тратить лишнее время:

– Мои люди осмотрели объект. И у меня появились некоторые вопросы. Во-первых, это само здание. Неплохой кирпичный домик в два этажа, немного на отшибе, что позволяет издали заметить любое наблюдение. Это, конечно, если знать, что нужно искать. Высокий забор закрывает обзор на то, что внутри двора. Когда мои люди попытались подойти поближе, их остановили двое крепких мужчин. Оба, судя по всему, вооружены. Систему охраны выявить не удалось. Ничего выявить не удалось.

Разговаривали мы по-польски, поэтому опасаться подслушивания нам не стоило. Вот только независимо от языка, на котором были произнесены последние фразы, настроения они не поднимали.

– Времени у нас практически нет.
– Продолжил поручик.
– Местные готовы оказать поддержку, но она будет больше моральной. Начальник полиции города согласился выделить два патруля, чтобы на время перекрыть обе близлежащие улицы. Сами же участвовать в нашем штурме они не будут. Опасаются новых жертв среди своего личного состава.

– Чего-то похожего я и ожидал.
– Честно признался Врубель.
– Французы не очень любят сами лезть вперёд.

– Было бы глупо предполагать, что французы полезут на штурм.

– Вставил свои "пять копеек" я.
– Разбираться придётся своими силами.

– Это хорошо, что вы и сами все осознаете.
– Вновь улыбнулся поручик.
– Со мной у нас в наличии восемь человек. Из оружия у нас пистолеты и автомат "Суоми"*.

– Я тоже участвую!
– Тоном, не терпящим возражений, произнёс ваш покорный слуга.

– Лавры героя не дают покоя?
– Улыбнулся капитан.
– Ну и дурак. Голову сложить, на это много ума не надо.

Услышав и осознав сказанное Врубелем, я поморщился - ожидать трусости после всего, что мы вместе с капитаном прошли… Слов у меня не было. Одни эмоции. И почему-то - исключительно на русском-матерном, который по совместительству является интернациональным языком похлеще пресловутого английского.

План дальнейшего штурма разрабатывал поручик Гжегош – во всяком случае, его люди точно знали, что и как делать. Это не могло не радовать. А вот капитан Врубель неожиданно исчез. Честно говоря, его слова в кафе на тему того, что он не любит, когда ему мешают завершить дело, которое он начал, несколько разнились с тем, что он озвучил совсем недавно.

Ну и чёрт с ним – на его совести останется.

Наобум никто лезть не собирался – поэтому весь день за объектом, который вскоре придётся штурмовать, следили люди Гжегоша. К вечеру, когда мы уже собрались в неприметной подворотне, старший из группы наблюдения контрразведчик, сообщил:

– Сейчас в доме около десятка гостей.

Услышанное меня удивило. Какие гости в том месте, где держат Терезу? Впрочем, менять ничего не стали.

С наступлением темноты к главным воротам направился один из контрразведчиков – тот, что был поразвитее мускулатурой, и, судя по всему, занимался боксом. По обеим сторонам улицы, страхуя его, незаметными тенями следовали ещё четыре контрразведчика во главе с самим Гжегошем. Ещё трое составляли оцепление по периметру – чтобы никто сбежать не смог.

Как и в прошлый раз, когда контрразведчики проводили «разведку боем» и оценивали систему охраны объекта, который нам придётся штурмовать, из неприметной коморки выскочили двое со вкусом одетых молодых мужчин и быстрым шагом приблизились к здоровяку, который должен был отвлекать внимание.

Завязалась короткая словесная перепалка, благодаря которой двое контрразведчиков в штатском успели проскочить за спинами охранников в коморку, откуда они вышли. Через несколько секунд послышался крик совы, и, боксёр, получив, видно, обусловленный сигнал, двумя короткими ударами вырубил охранников, что-то споро доказывающих ему на французском языке.

Когда я, как и было ранее обговорено, подбежал к здоровяку и помог ему их спеленать, тот презрительно сплюнул в сторону лежавших на уличной брусчатке противников:

– Сопляки!

Я мысленно усмехнулся – и не поспоришь! После таких ударов, я вообще не гарантирую, что охранники могли целыми и здоровыми. Опять же, сотрясение мозга могло бы быть – от удара, да и при падении оба изрядно приложились.

Буквально через пять минут, когда мы уже убрали оба связанных тела в ту самую каморку-дежурку, откуда появились оба охранника, Гжегош уже знал точное количество народу в здании. Как и ожидалось при планировании, из дежурного помещения останавливать нежеланных прохожих выходили не все – ещё один охранник оставался за столом возле телефона. И только то, что свои обязанности дежурного он выполнял, как и любой гражданский человек – из рук вон плохо, позволило двоим контрразведчикам выполнить свою работу быстро и практически без шума.