Подруга игрока

— Вам не следовало бы на этом основании судить о книге. Вы лишаете себя огромного удовольствия, уверяю вас.

— Меня романы не интересуют, но полагаю, что это достаточно безобидное занятие для слабого пола.

В мозгу Миранды промелькнула дюжина ответных колкостей, однако не было никакого смысла сотрясать воздух, вступая в спор с мистером Ллойдом. Он давно ходил в друзьях; его воззрения были ей досконально известны и слишком глубоко укоренились в нем, чтобы их оспаривать. Миранда клялась себе не вступать в перепалку с этим джентльменом, кроме тех случаев, когда ее молчание может быть расценено как согласие, а следовательно, скомпрометирует ее принципы. Впрочем, в данном случае она была настроена не столько отстаивать принципы, сколько получить информацию. Ей хотелось знать все, что можно, по садово-парковому искусству, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, приступить к обустройству отцовского поместья.

— Хотя я и люблю читать миссис Берни, — сказала Миранда, — сегодня у меня намерение другого рода.

Она рассказала мистеру Ллойду, что ее заботит.

— А вы читали Джилпина? — поинтересовался тот.

— Нет.

— Кажется, у меня есть экземпляр «Путешествия по озерам». Пойдемте?

Миранда вспыхнула. Ей страшно хотелось взглянуть на книгу. Хотя многие считали Джилпина банальным и старомодным, он по-прежнему оставался арбитром в сфере изящного. Миранда понимала, что она еще слишком невежественна в этом вопросе, чтобы задирать нос при упоминании о Джилпине или еще о ком-то, у кого можно было бы поучиться. Однако весьма длительная прогулка и время, проведенное в библиотеке мистера Ллойда, несомненно будут сопряжены с ухаживаниями этого джентльмена, что вынуждало Миранду от его приглашения отказаться.

— Не будете ли вы столь любезны прислать мне эту книгу? — попросила она.

— Мне будет приятно доставить ее вам лично.

Миранда выдавила из себя улыбку, и они расстались в конце Хай-стрит: он отправился рыться в своей библиотеке, она — готовиться к атаке поклонника.

Миранда сидела у окна в своей комнате, огорченная монотонностью зеленого лабиринта за лужайкой, когда в дверь поскреблась и вошла ее матушка. По тому выражению, которое приняло лицо леди Трой, Миранда поняла, что у них будет разговор с глазу на глаз. Она уселась в элегантное кресло из красного дерева, а мать села напротив нее на диванчик с двумя подушками. Сначала Миранда терпеливо ждала. Но поскольку ее мать, очевидно, никак не могла подобрать слова для начала беседы, Миранда сказала:

— Мама, вас что-то беспокоит. Надеюсь, вы расстроены не из-за меня?

Леди Трой попыталась улыбнуться.

— Если я и расстроена, дитя мое, то потому, что вижу: все свое внимание ты отдаешь благоустройству поместья и совершенно не думаешь о своем будущем.

Улыбаясь, Миранда поддразнила ее:

— Под «будущим» вы понимаете брак? Не так ли, мама?

Отвечать не было нужды; краска, залившая лицо леди Трой, говорила сама за себя.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы так волновались, мама. Я совершенно довольна своей жизнью.

— Дитя мое, ты же знаешь, — такое с тобой не впервые. Тебя словно какая-то муха кусает, и ты отдаешься очередному увлечению. Помнишь, тебе захотелось рисовать, и мы с отцом с ног сбились в поисках учителя. Потом ты стала расписывать ширмы. Не подумай, что я попрекаю тебя, но ведь наверху у нас стоит с полдюжины так и не законченных ширм. Затем ты задумала писать роман, и всему дому было предписано ходить на цыпочках, поскольку мисс Миранда творит. И это закончилось ничем — ты едва завершила три главы. Прости меня, дитя мое, но все это вынуждает меня сомневаться, что, окунувшись в благоустройство дома, ты получишь больше удовлетворения, чем от всех предыдущих твоих занятий.

Теперь пришла очередь покраснеть Миранде. Все что сказала ей мать, в предельно мягкой форме, было правдой, и хотя леди Трой вовсе не попрекала ее, а стремилась пробудить в дочери здравый смысл, Миранда корила себя. У нее и в самом деле была склонность хвататься за какой-нибудь проект, а затем бросать его незавершенным. Она горела энтузиазмом в течение одного дня, после чего охладевала навечно. Вообще-то, и незамужней она осталась по той же причине, хотя дважды была близка к замужеству. В обоих случаях она и сама влюблялась, и приковывала к себе интерес молодых людей, а потом с плачем порывала с ними. Ей, вероятно, не хватает твердости характера, думала Миранда.

— Я не хотела расстроить тебя, — молвила мать. — Поверь я в то, что благоустройство дома принесет тебе счастье, я бы и слова не сказала.

Миранда погладила мать по руке:

— Понимаю, мама. У вас есть все основания сомневаться в моей способности доводить дело до конца. Думаю, что папа не позволит мне самостоятельно заниматься поместьем и будет прав, потому что я, скорее всего, брошу работу на полпути. Тем не менее, должна признаться, что я действительно хочу сделать аббатство таким, каким оно быть достойно.

Леди Трой поднялась. Она в волнении повернулась лицом к Миранде.

— Дитя мое, — произнесла она, набрав в грудь воздуху для храбрости, — если ты согласишься сопровождать меня в поездке в Лондон, чтобы познакомиться с мистером Гастингсом, я сумею убедить отца позволить тебе разрушать храмы, разбивать цветники и делать с поместьем все что тебе заблагорассудится.

Глаза Миранды сверкнули, и она рассмеялась:

— Мама, это же подкуп!

— Да, подкуп.

— И все ради того, чтобы выдать меня за мистера Гастингса! Ох, боюсь, что все ваши хлопоты напрасны. Он, вне сомнения, не горит желанием познакомиться со мной, как и я — с ним. Что может быть утомительней ребенка закадычной подружки матери?

— Я готова рискнуть. Ты согласна на подкуп?

— Не вижу смысла. Это же оскорбительно — быть представленной в качестве предполагаемой невесты какому-то джентльмену, которого ты и в глаза не видела.

— Но ты же видела его. Он сопровождал Табиту, когда она приезжала ухаживать за мной во время лихорадки. В то время ему было шесть лет; ты была годом старше. Вы прекрасно сошлись. Ты играла с Рэгстоуном в бирюльки, а он помогал тебе выигрывать. Он часто держал тебя на коленях, а в один прекрасный день няня поднялась наверх и обнаружила его у твоей ванны!

Миранда покачала головой и улыбнулась, однако эти сведения не вызвали в ней ни малейшего желания встречаться с мистером Гастингсом.

— Ну, дитя мое, так ты согласна на подкуп?

Миранда на минуту задумалась. Затем она порывисто расцеловала мать, засмеялась и ответила:

— О, прекрасно! Я поеду с вами в Лондон, но не ради подкупа. Я поеду просто так, чтобы доставить вам удовольствие, да и себе тоже.

Леди Трой всплеснула руками:

— Дорогое мое дитя, я так счастлива!

— Я познакомлюсь с вашим мистером Чарльзом Гастингсом, мама. Мы друг другу совершенно не понравимся, и это убедит вас отвергнуть такую партию. Тогда я смогу спокойно заняться каким-нибудь разумным делом, в данном случае, например, обучаться садово-парковому искусству.

— О, а я-то надеялась, что ты уже забыла про это копание в навозе.

— Я не забуду. Хотя и решила не покушаться на папины творения, пока не смогу убедиться, что работа будет сделана хорошо и завершена при его жизни. И полна решимости по крупицам собирать все сведения, которые можно раздобыть.